Неточные совпадения
В моем лице —
в лице гимназиста из провинции, выросшего
в старопомещичьем
мире, — это сказывалось безусловно. Я уже был подготовлен всей жизнью к тому, чтобы ценить таких людей, как Щепкин, и всякого
писателя и артиста, из какого бы звания они ни вышли.
Теперь,
в заключение этой главы, я отмечу особенно главнейшие моменты того, как будущий
писатель складывался во мне
в студенческие годы, проведенные
в"Ливонских Афинах", и что поддержало во мне все возраставшее внутреннее влечение к
миру художественно воспроизведенной русской жизни, удаляя меня от
мира теоретической и прикладной науки.
Через Фанни Снеткову и позднее П.Васильева и актера-писателя Чернышева я вошел и
в закулисный
мир Александрийского театра.
Тема, как видите, весьма далекая от всех моих тогдашних первенствующих интересов как
писателя. Но материал достался мне стоящий, да вдобавок еще отвечавший общему настроению —
в сторону
мира, деревни, крестьянства.
Париж уже не давал мне, особенно как газетному сотруднику, столько же нового и захватывающего. Да и мне самому для моего личного развития, как человеку моей эпохи и
писателю, хотелось войти гораздо серьезнее и полнее
в жизнь английской"столицы
мира",
в литературное, мыслительное и общественно-политическое движение этой своеобразной жизни.
Рядом с Салтыковым Некрасов сейчас же выигрывал как литературный человек.
В нем чувствовался, несмотря на его образ жизни,"наш брат —
писатель", тогда как на Салтыкова долгая чиновничья служба наложила печать чего-то совсем чуждого писательскому
миру, хотя он и был такой убежденный
писатель и так любил литературу.
Мои знакомства
в литературном
мире расширились; но, кроме Некрасова и Салтыкова, не было тогда других
писателей одинакового ранга.
Неточные совпадения
— Но бывает, что человек обманывается, ошибочно считая себя лучше, ценнее других, — продолжал Самгин, уверенный, что этим людям не много надобно для того, чтоб они приняли истину, доступную их разуму. — Немцы, к несчастию, принадлежат к людям, которые убеждены, что именно они лучшие люди
мира, а мы, славяне, народ ничтожный и должны подчиняться им. Этот самообман сорок лет воспитывали
в немцах их
писатели, их царь, газеты…
В разных
мирах живут служители культа и теологии, ученые и изобретатели, политические деятели, социальные реформаторы и революционеры,
писатели и деятели искусства, люди деловые, поглощенные хозяйством и т. д.
Великие русские
писатели XIX
в. будут творить не от радостного творческого избытка, а от жажды спасения народа, человечества и всего
мира, от печалования и страдания о неправде и рабстве человека.
Александров перестал сочинять (что, впрочем, очень благотворно отозвалось на его последних
в корпусе выпускных экзаменах), но мысли его и фантазии еще долго не могли оторваться от воображаемого писательского волшебного
мира, где все было блеск, торжество и победная радость. Не то чтобы его привлекали громадные гонорары и бешеное упоение всемирной славой, это было чем-то несущественным, призрачным и менее всего волновало. Но манило одно слово — «
писатель», или еще выразительнее — «господин
писатель».
Отношение первых, тех, которые спасение от войн видят
в дипломатических международных мерах, прекрасно выражается результатом последнего конгресса
мира в Лондоне, и статьей и письмами о войне выдающихся
писателей в 8 № 1891 года «Revue des Revues».