Неточные совпадения
Она придет. Она должна была ждать минуты свидания с тем же чувством, как и он. Но он допускал, что Серафима отдается своему влечению цельнее, чем он. И рискует больше. Как бы она ни
жила с мужем, хорошо или дурно, все-таки она барыня, на виду у всего города, молоденькая бабочка, всего по двадцать первому
году. Одним таким свиданием она может себя выдать, в лоск испортить себе положение. И тогда ей пришлось бы поневоле убежать с ним.
— Боюсь я вот чего, Вася, — она продолжала еще тише, — дела-то отцовы позамялись в последние
годы. Я сама думала, да и в городе долго толковали, что у него большой капитал, кроме мельницы, где они
живут.
Теркин кивнул головой, слушая ее; он знал, что мельница ее отца, Ефима Спиридоныча Беспалова, за городом, по ту сторону речки, впадающей в Волгу, и даже проезжал мимо еще в прошлом
году. Мельница была водяная, довольно старая, с
жилым помещением, на его оценочный глазомер — не могла стоить больше двадцати, много тридцати тысяч.
Так протекло около полугода. С наступлением зимы
жить стало теснее; приходилось сидеть частенько в камерах. Кузнечная работа сократилась наполовину. Попросил и он «книжки почитать». Надежда высидеть благополучно больше
года и выйти на волю без волчьего паспорта все крепла в нем.
— Вы нам лучше вот что скажите, Фрументий Лукич: неужели в вас до сих пор сидит все тот же человек, как и пятнадцать
лет тому назад? Мир Божий ширится кругом. Всем надо
жить и давать
жить другим…
И с той самой поры она считает себя гораздо честнее. Нужды нет, что она вела больше
года тайные сношения с чужим мужчиной, а теперь отдалась ему, все — таки она честнее. У нее есть для кого
жить. Всю свою душу отдала она Васе, верит в него, готова пойти на что угодно, только бы он шел в гору. Эта любовь заменяла ей все… Ни колебаний, ни страха, ни вопросов, ни сомнений!..
На душе стало так скверно, что он жаждал видеть и слышать Марию Стюарт, только бы уйти от целой вереницы вопросов о своем чувстве к Серафиме. Ведь всего
год прошел, как они
живут вместе, всего один
год!
— Знаю, что в доме
живет по
летам семейство одно. Пайщик нашего общества, некто Пастухов. Не слыхали?
С тех пор как она замужем и в эти два последних
года, когда она только
жила в Васю, ни разу, даже у гроба отца своего, она не подумала о Боге, о том, кто нас поставил на землю, и должны ли мы искать правды и света.
— Так, значит, я не ошибся! — возбужденно сказал настоятель. — Ваша фамилия сейчас мне напомнила… Вот отец казначей здесь внове, а я больше пятнадцати
лет живу в обители. Прежде здешние дела и междоусобия чаще до меня доходили. Да и до сих пор я имею сношения с местными властями и крестьянскими н/абольшими… Так вы будете Теркина… как бишь его звали… Иван Прокофьич, никак… если не ошибаюсь?..
Черная изба осталась почти такою, как была и десять
лет назад; только в ней понаделали вокруг стен таких столов, как в кухнях. В чистые две горницы хозяин не водил его; сказал, что там он
живет с сыном; работники
летом спят в сарае, а зимой в избе. Теркин посовестился попросить провести и туда.
— Сами видите, батюшка, как
живем. Пенсии я не выхлопотала от начальства. Хорошо еще, что в земской управе нашлись добрые люди… Получаю вспомоществование. Землица была у меня… давно продана. Миша без устали работает, пишет… себя в гроб вколачивает. По статистике составляет тоже ведомости… Кое-когда перепадет самая малость… Вот теперь в губернии хлопочет… на частную службу не примут ли. Ежели и примут, он там
года не
проживет… Один день бродит, неделю лежит да стонет.
С балкона дверь вела прямо в залу, служившую и столовой, отделанную кое-как, — точно в доме
жили только по
летам, а не круглый
год. Стены стояли голые, с потусклыми обоями; ни одной картинки, окна без гардин, вдоль стен венские стулья и в углу буфет — неуклюжий, рыночной работы.
Брат Иван Захарыч — моложе ее на несколько
лет —
жил всегда ее умом, нужды нет, что остался рано на полной воле, главным наследником двух вотчин.
Денег он
прожил в последние десять
лет прорву, и не на одно это.
— Что ж?..
Прожили… как дай Бог всякому… А что бездетны были — не ее вина… Я теперь бобыль. И утешение нахожу в созерцании, Василий Иваныч… Вот почему и к лесу моя склонность все растет с каждым
годом.
Тут он рассказал Теркину про свою женитьбу на „разводке“, и сколько ему это стоило, и сколько они вдвоем
прожили в каких-нибудь три-четыре
года, особенно с тех пор, как он попал в предводители. Жена его в ту минуту была в имении… Но до полного признания он все еще не доходил. Он как будто забыл уже, с чего начал.
— Да ежели и компания сама прихватит это имение, все равно по
летам жить надо здесь же. Вот судьба-то как свою линию ведет, барышня!..
— Ах нет! Не скажите, Василий Иваныч! Сосна, на закате солнца, тоже красавица, только ей далеко до ели. Эта, вон видите, и сама-то шатром ширится и охраняет всякую былинку… Отчего здесь такая мурава и всякие кусты, ягоды? Ее благодеяниями
живут!.. А в сосновом бору все мертво. Правда, идешь как по мягкому ковру, но ковер этот бездыханный… из мертвой хвои, сложился десятками
лет.
И он за это не оставит. Не такой человек. Сейчас видно, какой он души. Успокоит ее на старости. И все здесь в доме и в саду будет заново улажено и отделано. Слышала она, что в верхнем ярусе откроют школу, внизу, по
летам, сами станут
жить. Ее во флигеле оставят; а те — вороны с братцем — переберутся в другую усадьбу. По своей доброте Василий Иванович позволил им оставаться в Заводном; купчая уже сделана, это она знает. Сам он ютится пока в одной комнате флигеля, рядом с нею.
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать
лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Да распрямиться дедушка // Не мог: ему уж стукнуло, // По сказкам, сто
годов, // Дед
жил в особой горнице, // Семейки недолюбливал, // В свой угол не пускал;
Трудись! Кому вы вздумали // Читать такую проповедь! // Я не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия — не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные // У нас труду не учатся. // У нас чиновник плохонький, // И тот полов не выметет, // Не станет печь топить… // Скажу я вам, не хвастая, //
Живу почти безвыездно // В деревне сорок
лет, // А от ржаного колоса // Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
Разломило спину, // А квашня не ждет! // Баба Катерину // Вспомнила — ревет: // В дворне больше
году // Дочка… нет родной! // Славно
жить народу // На Руси святой!
Был господин невысокого рода, // Он деревнишку на взятки купил, //
Жил в ней безвыездно // тридцать три
года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,