Неточные совпадения
Теркин поднял опять
голову; блондинка все еще смотрела на него, продолжая переговариваться с офицером. Он улыбнулся ей
глазами и тотчас же отвел их. Мелкое волокитство он презирал, как все, что слишком легко дается.
Глаза ее все темнели, блеск пропал; она сидела с опущенной
головой, и щеки казались совсем матовыми.
Раскатистый смех Кузьмичева всколыхнул его широкую грудь. Теркин улыбнулся только
глазами и повернул
голову опять к Перновскому.
На лицо его падало довольно свету из окна передней, — лицо моложаво-обрюзглое, овальное, бритое, кроме длинных и тонких усов; что-то актерское было в этом лице, в
глазах с опухлыми веками, в прямом коротком носе, в гримасе рта. Он один во всем городе вставлял в левый
глаз монокль. Темно-русые волосы заметно редели на
голове.
Курчавая
голова, полные щеки, большие серые
глаза, ласковые и удивленные, и рот с крупными и совсем белыми зубами — все всплыло перед Теркиным точно в рамке портрета.
Ее курчавая
голова, короткий носик, ласковые
глаза мелькали перед ним и настраивали на игривый тон; только он все еще спрашивал себя...
Усатин откинул
голову; жирное его тело заколыхалось, лицо все пошло бликами,
глаза заискрились.
Серафима целовала его порывисто, глядела ему в
глаза, откидывала
голову назад и опять принималась целовать.
Руки Калерии он до тех пор не видал. Разбирал он ее свободно. Серафима положила
голову на его левое плечо и следила
глазами вдоль строк, перечитывая письмо уже в четвертый раз.
Калерия, еще в дорожном платье, стояла спиной к двери. Серафима, в красном фуляре на
голове и капоте, — лицом. Лицо бледное,
глаза опущены.
От душевного возбуждения он не устоял — выпил тайком рюмку водки из барского буфета. Он это и прежде делал, но в глубокой тайне… Своей «
головы» он сам боялся. За ним водилось, когда он жил в цирюльне, «редко да метко» заложить за галстук, и тогда нет его буйнее: на всех лезет, в
глазах у него все красное… На нож полезет, как ни что! И связать его не сразу удастся.
Поезд наконец тронулся. Теркин прислонил
голову к спинке дивана и прикрыл
глаза рукой… Он опять силился уйти от смерти Калерии к тому, за чем он ехал к Троице. Ему хотелось чувствовать себя таким же богомольцем, как весь ехавший с ним простой народ. Неужели он не наживет его веры, самой детской, с суеверием, коли нужно — с изуверством?
Хозяин указал на сына, — «молодцов» у него было всего четверо, — худощавого брюнета лет двадцати, с умными впалыми
глазами. И тот был
голый, как и остальные трое уже пожилых работников.
Старушка снизу вверх оглядела его слезливыми слабыми
глазами, откинула
голову немного на левое плечо и выговорила, помедлив...
В креслице качель сидела и покачивалась в короткой темной кофточке и клетчатой юбке, с шапочкой на
голове, девушка лет восемнадцати, не очень рослая. Свежие щеки отзывались еще детством — и голубые
глаза, и волнистые светлые волосы, низко спадавшие на лоб. Руки и ноги свои, маленькие и также по-детски пухлые, она неторопливо приводила в движение, а пальцами рук, без перчаток, перебирала, держась ими за веревки, и раскачивала то одной, то другой ногой.
И начнет качать высоко-высоко. У нее на сердце захолодеет,
голова сладко закружится, в шее и в груди точно что-то защекочет. Она зажмурит
глаза — и плывет — плывет. Так чудесно!
Они поют вместе. Николай Никанорыч умеет ноты разбирать бойчее, чем она, хоть ее и учили в институте, и в хоре она считалась из самых лучших. И когда им нужно взять вместе двойную ноту, на которой есть задержка, она непременно поднимет
голову; его черные
глаза глядят на нее так, что она вся вспыхнет и тотчас же начнет ужасно громко стучать по клавишам.
Голова не была еще в тумане; только какая-то волна подступала к сердцу и заставляла его чуть-чуть заниматься, а в
глазах ощущала она приятную теплоту, такую же, как в ушах и по всему лицу.
Тот, задумчиво смотревший в другую сторону, повернул к нему свое лицо, круглое, немного пухлое, моложавое лицо человека, которому сильно за сорок, красноватое, с плохо растущей бородкой. На
голове была фуражка из синего сукна. Тень козырька падала на узкие серые
глаза, добрые и высматривающие, и на короткий мясистый нос, с маленьким раздвоением на кончике.
В кабинете хозяин лежал на кушетке у окна, в халате из светло-серого драпа с красным шелковым воротником. Гость не узнал бы его сразу.
Голова, правда, шла так же клином к затылку, как и в гимназии, но лоб уже полысел; усы, двумя хвостами, по-китайски, спускались с губастого рта, и подбородок, мясистый и прыщавый, неприятно торчал. И все лицо пошло красными лишаями. Подслеповатые
глаза с рыжеватыми ресницами ухмылялись.
И Низовьев шутливо опустил
голову; сквозь его деликатно-балагурный тон прокрадывалось нешуточное увлечение женщиной с „огненными
глазами“. Теркин распознал это и сказал про себя: „И на здоровье! пускай обчистит его после французской блудницы“.
Низовьев совсем зажмурил
глаза, вскинул руками и подался назад
головой… Губы его выпятились…
Глаза его с тихой улыбкой любовались ее
головой и станом, и он хотел бы поговорить с ней как можно мягче, поскорее вызвать в ней искренность Ему ее тетки, отец, этот шустрый и плутоватый таксатор весьма и весьма не нравились, и она среди них казалась ему горлинкой в гнезде воронов или нетопырей.
Голова Сани всплыла перед ним, ее коса, ручки, выражение
глаз, стан…
Глаза его украдкой остановились на ее профиле, на ее стане, на линии ее
головы. Да, она смахивала на кокотку; но в ту минуту вся трепетала влечением к нему, жаждой примирения, любовью, искупающею всякий грех.
Этот возглас вырвался у Сани порывисто, вместе с движением
головы, которую она еще сильнее отвернула, и одну руку высвободила, чтобы вынуть платок и утереть
глаза.
Когда Теркин целовал ее в
голову, он почувствовал, до какой степени она далека в эту минуту от всякого девичьего расчета… И он умиленно взял ее опять за руки, поднес их к губам и долго глядел ей в
глаза, откуда тихо текли слезы.
Глаза ее делались влажны; но она не заплакала; лежала недвижно, опустив руки на одеяло… Ей так сладко вдруг стало мыслью своей ласкать образ Васи, припоминать его слова, звук голоса, повороты
головы и всего тела, взгляды его в начале и в середине их разговора.
Неточные совпадения
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший
голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным
глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга
глазами.
Крестьяне сняли шапочки. // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И мерину саврасому // Загородили путь. // Священник поднял
голову, // Глядел,
глазами спрашивал: // Чего они хотят?
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в
голову не входит, что в
глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Тем не менее он все-таки сделал слабую попытку дать отпор. Завязалась борьба; но предводитель вошел уже в ярость и не помнил себя.
Глаза его сверкали, брюхо сладострастно ныло. Он задыхался, стонал, называл градоначальника душкой, милкой и другими несвойственными этому сану именами; лизал его, нюхал и т. д. Наконец с неслыханным остервенением бросился предводитель на свою жертву, отрезал ножом ломоть
головы и немедленно проглотил.
Голова разевала рот и поводила
глазами; мало того: она громко и совершенно отчетливо произнесла: «Разорю!»