Процесс истории не есть прогрессирующее возвращение человечества к Богу по прямой линии, которое должно закончиться совершенством этого мира: процесс истории двойствен; он есть подготовление к концу, в котором должно быть восстановлено творение в своей идее, в своем смысле, освобождено и очищено человечество и мир для последнего выбора между добром и злом.
Высшая точка христианской истории — аскетический подвиг святых Церкви Христовой, подвиг самоотречения и победы над природой, лишь на поверхности противоречит идее истории, в подвиге этом — лишь кажущийся выход из
процесса истории.
Неточные совпадения
Тот дифференцирующий
процесс самосознания, которым наполнена
история философии, имел положительную миссию, он ко многому привел.
Тот же диалектический
процесс совершается в творении, но таинственно отраженным:
история мира проходит эпохи Отца, Сына и Духа.
Человек ввергся в стихию звериного хаоса и мучительной
историей, трудовым развитием, длительным
процессом творчества должен выйти из этого зверино-хаотического состояния, очеловечиться, стать во весь свой рост, освободиться из плена для нового и окончательного избрания себе бытия в Боге или небытия вне Бога.
Но, чтобы вступить окончательно на путь богочеловеческий, человечество, по-видимому, должно пройти до конца соблазн отвлеченного гуманизма, попробовать на вершине исторического
процесса, в поздний час
истории устроиться самостоятельно на земле, стать на ноги, отвергнув все источники своего бытия.
Религиозно-космический
процесс воздействия Божества на человечество еще не закончился, и вся драма человека новой
истории, весь новый опыт подготовляют материны для нового откровения.
Процесс не только мирового, но и личного спасения совершается
историей, так как судьба личности зависит от судьбы мира.
Люди религиозного сознания легко впадают в соблазн отрицания
истории, для них закрывается смысл трудового развития культуры и религиозно нейтрального
процесса гуманизации.
Наше будущее зависит от усиления мистики церковной, связанной с
историей, с мировым
процессом.
История не имела бы религиозного, церковного смысла, если б она не закончилась полнотой откровения, откровения тайны творения Божьего, если б исторический
процесс не перешел в
процесс сверхисторический, в котором окончательно будет снята противоположность между земным и небесным, человечеством и Божеством.
Только Иван Дронов требовательно и как-то излишне визгливо ставил вопросы об интеллигенции, о значении личности в
процессе истории. Знатоком этих вопросов был человек, похожий на кормилицу; из всех друзей писателя он казался Климу наиболее глубоко обиженным.
Но в массовых
процессах истории, в остывших и кристаллизованных традициях культуры, в формировавшихся организациях общества побеждает объективация, и человек прельщается рабством, которого не сознает и которое переживает как сладость.
Полемизируя с правым христианским лагерем, Вл. Соловьев любил говорить, что гуманистический
процесс истории не только есть христианский процесс, хотя бы то и не было сознано, но что неверующие гуманисты лучше осуществляют христианство, чем верующие христиане, которые ничего не сделали для улучшения человеческого общества.
Неточные совпадения
Постепенно начиналась скептическая критика «значения личности в
процессе творчества
истории», — критика, которая через десятки лет уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, «белокурой бестией» Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что «из свинцовых инстинктов не выработаешь золотого поведения», сосредоточивали силы и таланты свои на «самопознании», на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга «наше время — не время широких задач».
Он неохотно и ‹не› очень много затратил времени на этот труд, но затраченного оказалось вполне достаточно для того, чтоб решительно не согласиться с философией
истории, по-новому изображающей
процесс развития мировой культуры.
В
истории нового человечества происходит двойственный
процесс —
процесс универсализации и
процесс индивидуализации, объединения в большие тела и дифференциации на малые тела.
Можно и должно открывать моральный смысл исторического
процесса, но моральные категории
истории существенно отличаются от моральных категорий личной жизни.
Может быть, самое большое противоречие марксизма заключается в том, что он признает телеологию, разумный характер исторического
процесса, смысл
истории, который должен реализоваться в грядущем обществе.