Рационалисты и позитивисты отстаивают «безумие перед Богом», отрицают
мировой разум и поклоняются рассудочности человеческой, отсекающей от объекта, от космоса, от вселенной.
Неточные совпадения
Но и в естественных откровениях философии и теософии человек прикасается к
мировому, вселенскому
Разуму.
Какая терминологическая путаница происходит, когда эмпирики не признают полного и подлинного опыта, а лишь ограниченный и конструированный, когда рационалисты не признают полного и подлинного
разума, а лишь ограниченный и оторванный от
мировой жизни.
Воскресение Христа есть единственный абсолютно разумный факт
мировой жизни; в победе жизни над смертью, правды над злом есть
Разум, Смысл.
Отрицание
мирового смысла есть вместе с тем и отрицание
разума.
Достижение истины, просветление всегда есть творческая активность познающего, путем которой он приобщается к
мировому, соборному
разуму.
«Словом
разум следует обозначать способность ставить и осуществлять высшие, т. е.
мировые цели.
Наоборот, мы исходим из бытия универсального, видим в мышлении функцию
мирового духа, сверхиндивидуального
разума.
Мировая гармония, торжество
мирового разума, прогресс, благо и процветание всякого рода коллективов — государств, наций, обществ, — сколько идолов, которым подчиняют человека или он сам себя подчиняет!
Я хочу сам познавать, а не предоставлять познание гносеологическому субъекту или
мировому разуму, хочу познания, как творческого акта человека.
Неточные совпадения
Это —
мировые силы, какими они были до вмешательства
разума.
Это совершенно явно взято от Гегеля и было оправдано тем, что в основе истории лежит
мировой дух,
разум.
Но сейчас я остро сознаю, что, в сущности, сочувствую всем великим бунтам истории — бунту Лютера, бунту
разума просвещения против авторитета, бунту «природы» у Руссо, бунту французской революции, бунту идеализма против власти объекта, бунту Маркса против капитализма, бунту Белинского против
мирового духа и
мировой гармонии, анархическому бунту Бакунина, бунту Л. Толстого против истории и цивилизации, бунту Ницше против
разума и морали, бунту Ибсена против общества, и самое христианство я понимаю как бунт против мира и его закона.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством
разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности
мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
Катастрофа, никогда еще не испытанная миром [Катастрофа, никогда еще не испытанная миром… — первая
мировая война; журнал Горького «Летопись», в котором была опубликована статья, занимал активную антивоенную позицию.], потрясает и разрушает жизнь именно тех племен Европы, духовная энергия которых наиболее плодотворно стремилась и стремится к освобождению личности от мрачного наследия изжитых, угнетающих
разум и волю фантазий древнего Востока — от мистик суеверий, пессимизма и анархизма, неизбежно возникающего на почве безнадежного отношения к жизни.