Неточные совпадения
Поэтому, будучи монистом и имманентистом в последней глубине мистического опыта, веря в божественность мира, во внутреннюю божественность мирового процесса, в небесность всего земного, в божественность лика
человеческого, я в пути утверждаю расщепление, дуализм
свободы и необходимости, Бога, божественной жизни и «мира», мировой данности, добра и зла, трансцендентного и имманентного.
История философского самосознания и есть арена борьбы двух устремлений
человеческого духа — к
свободе и к необходимости, к творчеству и к приспособлению, к искусству выходить за пределы данного мира и к науке согласовать себя с данным миром.
Но ведь доказательство есть лишь одно из выражений власти необходимости над
свободой человеческого духа.
Человек должен был быть отпущен на
свободу в природный мир, и
человеческая жизнь должна была быть секуляризирована.
Но благоустройство и благоденствие человека на земле, отворачивающееся от неискоренимого трагизма
человеческой жизни, есть отрицание человека как существа, принадлежащего к двум мирам, как сопричастника не только природного царства необходимости, но и сверхприродного царства
свободы.
Благодать искупления восстанавливает
человеческую природу, возвращает ей ее
свободу.
[ «Всякий
человеческий труд, заключающий какую-либо долю изобретательности, всякий произвольный акт, заключающий долю
свободы, всякое движение организма, проявляющее его самопроизвольность, — вносит в мир нечто новое» (фр.).] Ho Бергсон подчеркивает, что творческое развитие не есть создание новых вещей, а лишь нарастание действия (с.
Когда мы говорим на нашем несовершенном
человеческом языке о творчестве из ничего, то мы говорим о творчестве из
свободы.
Не понимают тайны
свободы и те, которые видят в ней лишь особую форму духовной детерминированности, детерминированности не внешней, а внутренней, т. е. считают свободным все, что порождается причинами, лежащими внутри
человеческого духа.
Это —
свобода, рожденная от соединения
человеческой природы Иисуса с божественной природой Христа.
Человеческая природа, усыновленная Богу подымается до осознания материальной
свободы, наполненной творческой целью.
Конец есть дело бого-человеческое, которое не может совершаться без
человеческой свободы, есть «общее дело», к которому призван человек.
Тот же критик решил (очень энергически), что в драме «Не так живи, как хочется» Островский проповедует, будто «полная покорность воле старших, слепая вера в справедливость исстари предписанного закона и совершенное отречение от
человеческой свободы, от всякого притязания на право заявить свои человеческие чувства гораздо лучше, чем самая мысль, чувство и свободная воля человека».
Неточные совпадения
Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о
свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия
человеческого.
— Он говорит, что внутренний мир не может быть выяснен навыками разума мыслить мир внешний идеалистически или материалистически; эти навыки только суживают, уродуют подлинное
человеческое, убивают
свободу воображения идеями, догмами…
— Нам необходима борьба за
свободу борьбы, за право отстаивать
человеческие права, — говорит Маракуев: разрубая воздух ребром ладони. — Марксисты утверждают, что крестьянство надобно загнать на фабрики, переварить в фабричном котле…
— И слава Богу: аминь! — заключил он. — Канарейка тоже счастлива в клетке, и даже поет; но она счастлива канареечным, а не
человеческим счастьем… Нет, кузина, над вами совершено систематически утонченное умерщвление
свободы духа,
свободы ума,
свободы сердца! Вы — прекрасная пленница в светском серале и прозябаете в своем неведении.
Это есть главная трагедия истории, трагедия
свободы и необходимости,
человеческой судьбы и исторической судьбы.