Философия хранит
познание истины как мужскую солнечную активность в отношении к познаваемому [Р. Штейнер в одной из первых своих работ, «Истина и наука», написанной без всякой теософической терминологии, удачно выражает творческую природу познания истины: «Истина не представляет, как это обыкновенно принимают, идеального отражения чего-то реального, но есть свободное порождение человеческого духа, порождение, которого вообще не существовало бы нигде, если бы мы его сами не производили.
Это обычное, с ложным пафосом благородства провозглашаемое мнение обостряет вопрос о том, есть ли
познание истины пассивность, послушность интеллекта или активность, творчество духа?
Философия и наука есть неудача в творческом
познании истины; искусство и литература — неудача в творчестве красоты; семья и половая жизнь — неудача в творчестве любви; мораль и право — неудача в творчестве человеческих отношений; хозяйство и техника — неудача в творческой власти человека над природой.
Неточные совпадения
Пассивное рабство у этой «
истины» есть великое препятствие на пути
познания подлинной
Истины.
Истину философского
познания можно понять и принять лишь тогда, когда есть зачатки той интуиции бытия, которая достигла высшего своего выражения в творческом познавательном акте философа.
И все-таки в Гегеле мы должны увидеть неумирающую
истину: для Гегеля
познание было развитием бытия,
познание — бытийственно.
Соединение божественного и человеческого, религиозного и философского в окончательном
познании единой
Истины совершается не внешним авторитетом и подчинением, а внутренно-свободным творческим актом.
Благодатная помощь Божья в философском
познании, без которой не может быть постигнута цельная и окончательная
истина, не может быть методом философии — она может быть лишь даром, посылаемым за творческий подвиг
познания.
Это исключительное самосознание человека не может быть одной из
истин философского
познания мира, оно как абсолютное a priori предшествует всякому философскому
познанию мира, которое только через это самосознание и делается возможным.
Человек — малая вселенная, микрокосм — вот основная
истина познания человека и основная
истина, предполагаемая самой возможностью
познания.
И повторяю: это исключительное самосознание человека не есть одна из
истин, добытых в результате философствования, это —
истина, предваряющая всякий творческий акт философского
познания.
Мысли этого порядка развивались с приятной легкостью, как бы самосильно. Память услужливо подсказывала десятки афоризмов: «Истинная свобода — это свобода отбора впечатлений». «В мире, где все непрерывно изменяется, стремление к выводам — глупо». «Многие стремятся к
познанию истины, но — кто достиг ее, не искажая действительности?»
Познание истины не может быть только человеческим познанием, но не может быть и только божественным познанием, как, например, в монистическом идеализме Гегеля, оно может быть только богочеловеческим познанием.
Неточные совпадения
«У него тоже были свои мысли, — подумал Самгин, вздохнув. — Да, “
познание — третий инстинкт”. Оказалось, что эта мысль приводит к богу… Убого. Убожество. “Утверждение земного реального опыта как
истины требует служения этой
истине или противодействия ей, а она, чрез некоторое время, объявляет себя ложью. И так, бесплодно, трудится, кружится разум, доколе не восчувствует, что в центре круга — тайна, именуемая бог”».
Так как у тунгусов нет грамоты и, следовательно, грамотных людей, то духовное начальство здешнее, для опыта, намерено разослать пока письменные копии с перевода Евангелия в кочевья тунгусов, чтоб наши священники, знающие тунгусский язык, чтением перевода распространяли между ними предварительно и постепенно
истины веры и приготовляли их таким образом к более основательному
познанию Священного Писания, в ожидании, когда распространится между ними знание грамоты и когда можно будет снабдить их печатным переводом.
И он усвоил себе все те обычные софизмы о том, что отдельный разум человека не может познать
истины, что
истина открывается только совокупности людей, что единственное средство
познания ее есть откровение, что откровение хранится церковью и т. п.; и с тех пор уже мог спокойно, без сознания совершаемой лжи, присутствовать при молебнах, панихидах, обеднях, мог говеть и креститься на образа и мог продолжать служебную деятельность, дававшую ему сознание приносимой пользы и утешение в нерадостной семейной жизни.
Познание не есть только интеллектуальный процесс, в нем действуют все силы человека, волевое избрание, притяжение и отталкивание от
Истины.
Когда в прошлом философы говорили о врожденных идеях, то, благодаря статическому характеру их мышления, они плохо выражали
истину об активном духе в человеке и человеческом
познании.