Неточные совпадения
Есть философы, которые отражают в своей
философии борения духа и в мысли которых можно обнаружить разные этапы.
Я никогда не
был философом академического типа и никогда не хотел, чтобы
философия была отвлеченной и далекой от жизни.
Впрочем, я думаю, что подлинная
философия всегда
была борьбой.
Таковой
была и
философия Платона, Плотина, Декарта, Спинозы, Канта, Фихте, Гегеля.
Хотя в молодые годы я
был близок к кантианству, но никогда не разделял
философии Канта, как и Шопенгауэра, сколько-нибудь целостно.
Никогда не
был я и «ортодоксальным марксистом», никогда не
был материалистом, и в марксистский период я
был идеалистом в
философии.
В этих спорах я
был жестоким спорщиком, я отстаивал существование истины и добра, как идеальных ценностей, не зависящих от классовой борьбы, от социальной среды, т. е. не соглашался на окончательное подчинение
философии и этики классовой революционной борьбе.
Разум греческой
философии, разум немецкого идеализма
есть разум безличный, разум всеобщий.
Персонализм не может
быть основан на идеализме (платоновском или немецком) и не может
быть основан на натурализме, на
философии эволюционной или
философии жизни, которая растворяет личность в безличном, космическом витальном процессе.
В греческой
философии не
было сколько-нибудь ясной идеи личности.
Проблема личности
была трудна для схоластической
философии.
У Макса Штирнера, несмотря на ложность его
философии,
есть извращенная истина персонализма.
Как уже
было сказано,
философия жизни ведет к растворению человеческой личности в космическом и социальном процессе.
Проблема личности
была поставлена с большой остротой в XIX веке такими людьми, как Достоевский, Киркегардт, Ницше, Ибсен, людьми, восставшими против власти «общего», против засилия рациональной
философии.
Любовь-эрос
есть в каждой избирающей любви, она
есть в любви-дружбе, в любви к родине, даже в любви к идеальным ценностям
философии и искусства, она
есть и в религиозной жизни.
Фейербах и потом Маркс узнали этот источник рабства человека, но связали это с материалистической
философией, которая
есть узаконение рабства человека.
Метафизика всегда стремилась
быть онтологией,
философией бытия.
Сейчас я, более чем когда-либо, думаю, что онтологизм
есть ошибочная
философия.
Истинной я считаю
философию экзистенциальную, что
есть иной тип мысли и иное понимание старинной проблемы отношения между essentia и existentia.
Философия, которая кладет в свою основу понятие бытия,
есть натуралистическая метафизика.
Платонизм, прошедший через новую
философию, существенно изменился, и это изменение
было и ухудшением и улучшением.
Заслуга новой
философии была в том, что она раскрыла активность субъекта в конструкции мира объективного.
Ближе к свободе, как противоположению всякому детерминизму,
был Кант, так как
философия его не
была монистической.
Правда лишь в персоналистической, драматической мистике и
философии, и на своей вершине она должна
быть символикой жизни и духовного пути, а не системой понятий и идей, восходящих до верховной идеи бытия.
Абсолютное принадлежит не столько религиозному откровению, сколько религиозной
философии и теологии, оно
есть порождение мысли.
Это
есть иллюзорно-космическое, мистико-биологическое обоснование социальной
философии.
Это всегда
есть натурализм и космизм в общественной
философии.
Персоналистическая
философия есть борьба против идеализации «органического».
Нужно признать, что материализм в социальной
философии есть совершенная нелепость и он никогда не
был продуман до конца.
Так, ценности религиозные и ценности социальные должны
быть признаны демократическими, ценности же, связанные с
философией, искусством, мистикой, культурой эмоций, должны
быть признаны аристократическими.
В социальной мысли XIX века приближались к персоналистическому социализму у нас Герцен, на Западе Прудон, но
философия их
была плохой.
Искусство не
есть отражение мира идей в чувственном мире, как думала идеалистическая
философия.
И хотя категория свободы играла огромную роль у Гегеля и он даже определяет дух, как свободу,
философия его
была последовательным и радикальным логическим детерминизмом (логический детерминизм не менее порабощает человека, чем детерминизм натуралистический).
Философия истории
есть в значительной степени
философия времени.
Активное толкование апокалипсиса Н. Федоровым
было гениально-дерзновенным, несмотря на то, что
философия его
была неудовлетворительной.
— Да, — произнес он, — много сделал он добра, да много и зла; он погубил
было философию, так что она едва вынырнула на плечах Гегеля из того омута, и то еще не совсем; а прочие знания, бог знает, куда и пошли. Все это бросилось в детали, подробности; общее пропало совершенно из глаз, и сольется ли когда-нибудь все это во что-нибудь целое, и к чему все это поведет… Удивительно!
Неточные совпадения
Но происшествие это
было важно в том отношении, что если прежде у Грустилова еще
были кое-какие сомнения насчет предстоящего ему образа действия, то с этой минуты они совершенно исчезли. Вечером того же дня он назначил Парамошу инспектором глуповских училищ, а другому юродивому, Яшеньке, предоставил кафедру
философии, которую нарочно для него создал в уездном училище. Сам же усердно принялся за сочинение трактата:"О восхищениях благочестивой души".
Так что, несмотря на уединение или вследствие уединения, жизнь eго
была чрезвычайно наполнена, и только изредка он испытывал неудовлетворенное желание сообщения бродящих у него в голове мыслей кому-нибудь, кроме Агафьи Михайловны хотя и с нею ему случалось нередко рассуждать о физике, теории хозяйства и в особенности о
философии;
философия составляла любимый предмет Агафьи Михайловны.
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может
быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о
философии.
Сергей Иванович еще раз улыбнулся. «И у него там тоже какая-то своя
философия есть на службу своих наклонностей», подумал он.
Она знала, что в области политики,
философии богословия Алексей Александрович сомневался или отыскивал; но в вопросах искусства и поэзии, в особенности музыки, понимания которой он
был совершенно лишен, у него
были самые определенные и твердые мнения.