И те, которые восстают против зла и
страданий мира и хотят создать мир лучший, более справедливый и счастливый, сами причиняют неисчислимые страдания, создают новые формы зла.
Проблема теодицеи не разрешима объективирующей мыслью в объективированном миропорядке, она разрешима лишь в экзистенциальном плане, где Бог открывается, как свобода, любовь и жертва, где Он страдает с человеком и борется с человеком против неправды мира, против нестерпимых
страданий мира.
Неточные совпадения
Любовь-жалость видит другого в богооставленности, в погруженности в тьму
мира, в
страдании, уродстве.
Это есть преломление любви в безличном высшем и низшем
мире, в безличном
мире идей и безличном
мире страдания и тьмы.
Маркион был некогда потрясен тем, что
мир так полон зла и
страданий, а он сотворен Богом, которому приписывается всемогущество и всеблагость.
Нельзя было создавать
мира, если в основании его лежит несправедливое
страдание.
А
мир полон несправедливыми
страданиями, слезами, неискупленным злом.
Это есть оправдание всякой несправедливости, всякого зла, всякого
страдания частей
мира.
Не нужно, не должно оправдывать всех несчастий,
страданий и зол
мира при помощи идеи Бога-Промыслителя и Миродержавца.
С одной стороны, он до глубины проникнут человечностью, его сострадательность бесконечна, и он понимает бунт против Бога, основанный на невозможности выносить
страдания мира.
Нужно принять всю полноту жизни, не бежать трусливо от
страданий мира, но принять эту тяжесть мира для победы, для завоевания окончательного блаженства.
Неточные совпадения
Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для
мира, обреченное каким-то тайным
страданиям, что он сам почти в этом уверился.
— Всегда были — и будут — люди, которые, чувствуя себя неспособными сопротивляться насилию над их внутренним
миром, — сами идут встречу судьбе своей, сами отдают себя в жертву. Это имеет свой термин — мазохизм, и это создает садистов, людей, которым
страдание других — приятно. В грубой схеме садисты и мазохисты — два основных типа людей.
Ему доступны были наслаждения высоких помыслов; он не чужд был всеобщих человеческих скорбей. Он горько в глубине души плакал в иную пору над бедствиями человечества, испытывал безвестные, безыменные
страдания, и тоску, и стремление куда-то вдаль, туда, вероятно, в тот
мир, куда увлекал его, бывало, Штольц…
Она в первую минуту вспомнила смутно о том новом чудном
мире чувств и мыслей, который открыт был ей прелестным юношей, любившим ее и любимым ею, и потом об его непонятной жестокости и целом ряде унижений,
страданий, которые последовали за этим волшебным счастьем и вытекали из него.
«Да, совсем новый, другой, новый
мир», думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их серьезными интересами, радостями и
страданиями настоящей трудовой и человеческой жизни.