Неточные совпадения
Этика учит не только о
ценности, она есть не только аксиология, она также учит о
ценности как мощи, о верховном
благе как силе и источнике всякой силы, она есть также онтология.
«Жизнь» есть высшее
благо и верховная
ценность, «добро» есть все, что доводит «жизнь» до максимума, «зло» есть все, что умаляет «жизнь» и ведет к смерти и небытию.
Переизбыточная жизнь есть
благо и
ценность, даже если она несет страдание, а не счастье, если она порождает трагедию.
Жизнь должна иметь смысл, чтобы быть
благом и
ценностью.
Не просто жизнь, а духовная жизнь, жизнь, поднимающаяся к Богу, не количество жизни, а качество ее есть высшее
благо и
ценность.
И трагизм этот, как мы уже видели, есть не только противоборство добра и зла, но и более глубокое противоборство
ценностей, которые одинаково есть добро и
благо.
Человек стремится к предметным
благам и
ценностям, обладание которыми может дать счастье и блаженство, но само счастье и блаженство не может быть сознательной целью.
Когда любящий стремится к соединению с любимой женщиной, то он стремится совсем не к наслаждению и счастью, а к обладанию этой женщиной, которое представляется ему
ценностью и
благом, счастье же и наслаждение могут быть лишь последствием этого обладания, как, впрочем, может быть и страдание, и мучение, и даже в большинстве случаев так бывает.
Вместе с тем человек есть существо, устремленное к высшим
ценностям и
благам, к высшему, божественному бытию.
Трагедия же этики творчества связана со столкновением
ценностей и
благ, которые одинаково признаются заслуживающими творческого усилия.
Человек иногда жертвует любовью, в которой видит величайшую
ценность и
благо, во имя
ценности другого порядка, во имя сохранения особенным образом понятой свободы, во имя семейных привязанностей, во имя жалости к другим людям, страдающим от этой любви.
Этика до глубины должна сознать, что в человеческой жизни разворачивается трагическое столкновение добра с добром, свободная борьба за
ценности и
блага, между собою сталкивающиеся.
Можно установить два основных типа морали — мораль трансцендентно-утилитарную, которая оценивает все как средство для цели, лежащей вне самого достижения духовного
блага, качества,
ценности, совершенства, и мораль имманентно-духовную, которая оценивает все с точки зрения непосредственного достижения духовного качества, совершенства,
ценности, высшего
блага.
Совершенно одинаково монархия или социализм разрывают средства и цели, принимают средства за цели и допускают ложь в осуществлении своих целей, сначала первичной целью было
благо и
ценность, а потом вторичной целью делается борьба за самое власть, в которой средство превращено в цель.
На почве идеологии буржуазно-капиталистической и социалистически-капиталистической не может быть даже поставлена внутренняя проблема труда, ибо для них не существует личности как верховной
ценности;
ценность личности, ее внутренней жизни и судьбы, заслонена и задавлена
ценностями хозяйственно-экономических
благ,
ценностями хозяйственной мощи общества или справедливым распределением в нем хозяйственных
благ.
Качество труда духовного, умственного, творческого иное, чем качество труда физического, создающего хозяйственные
блага, и он иначе оценивается в иерархии
ценностей.
Если общество и государство делается единственным собственником всяких материальных
ценностей и
благ, то внешне оно может делать что угодно с личностью, личность внешне бессильна противиться тирании общества и государства, личность делается окончательно обобществленной.
Римское понятие о собственности, допускающее не только употребление во
благо материальных предметов и
ценностей, но и злоупотребление ими, есть совсем не христианское понимание, и оно явилось источником европейского индивидуализма.
Рост экономической производительности, увеличение власти человека над стихийными силами природы и умножение хозяйственных
ценностей есть само по себе
благо и источник жизни.
Техника есть обнаружение силы человека, его царственного положения в мире, она свидетельствует о человеческом творчестве и изобретательности и должна быть признана
ценностью и
благом.
Этика творчества должна признать успехи техники положительной
ценностью и
благом, обнаружением творческого призвания человека в мире и свободы его духа.
И вместе с тем смерть в нашем греховном мире есть
благо и
ценность.
И вольная смерть Его, порожденная злом мира, есть
благо и высшая
ценность.
Творческая этика призывает не к творчеству временных, преходящих, тленных
благ и
ценностей, способствующих забвению о смерти, конце и суде, а к творчеству вечных, непреходящих, бессмертных
благ и
ценностей, способствующих победе над вечностью и подготовляющих человека к концу.
Да и человек никогда не стремится к счастью, он стремится к предметным
ценностям и
благам, достижение которых уже может дать счастье.