Достижение божественной высоты и совершенства,
божественной любви совсем не есть средство избежать гибели и достигнуть блаженства, но есть самоцель, есть само спасение и блаженство.
Неточные совпадения
Христианское откровение открывает Бога в аспекте жертвенной
любви, но жертвенная
любовь говорит совсем не о самодостаточности
божественной жизни, она говорит о потребности выхода в другого.
Тварь имеет достоинство и смысл в том лишь случае, если миротворение понимается как внутренний момент реализации в Абсолютном
Божественной Троичности, как мистерия
любви и свободы.
Божественная Троица не раскрывалась в раю, и Сын не являлся как бесконечная
любовь и жертва.
Не страх наказания и ада, а бескорыстная и отрешенная
любовь к Богу и
божественному в жизни, к правде и совершенству, к положительной ценности должна быть признана положительным нравственным мотивом.
И вот трагизм нравственной жизни, как было уже сказано, совсем не в столкновении добра и зла,
божественного и дьявольского, трагизм прежде всего в столкновении одного добра с другим добром, одной ценности с другой ценностью —
любви к Богу и
любви к человеку,
любви к отечеству и
любви к близким,
любви к науке или искусству и
любви и жалости к человеку и т. п.
Чистая трагедия возникает, когда люди совершенно свободны и когда происходит столкновение ценностей — ценности
любви с ценностью свободы, или творческого призвания, или высшей ценности
любви к Богу и
божественному совершенству, когда приходится бороться за вечный богоподобный образ человека, с которым
любовь связана, но с которым она может и вступить в конфликт.
И необходимо побеждать в себе злую волю к отрицанию ересей и обличению еретиков во имя полноты
Божественной истины, во имя общения с Богом, во имя свободы и
любви.
Не определяйся в своих нравственных суждениях и действиях аффектом страха, побеждай духовно страх, определяйся чистым стремлением к высоте, к
божественному, к чистой
любви — это есть абсолютный нравственный императив.
Любовь к идеям, к ценностям, к истине, к добру, к красоте есть лишь неосознанное и несовершенное выражение
любви к Богу, к
божественному.
И
любовь к ценностям, к истине, справедливости, красоте должна быть понята как выражение в мире
любви к Богу, к
божественному.
И
любовь к образу Божьему в человеке есть
любовь не только к
божественному, но и к человеческому.
Экстаз творчества, экстаз созерцания
божественного света, экстаз
любви переносит на мгновение в рай, и эти мгновения уже не во времени.
Силой
божественной любви Христос возвращает миру и человечеству утраченную в грехе свободу, освобождает человечество из плена, восстанавливает идеальный план творения, усыновляет человека Богу, утверждает начало богочеловечности, как оно дано в идее космоса.
И тогда-то не телячья жалость к ближнему, а
божественная любовь к самому себе соединяет мои усилия с усилиями других, равных мне по духу людей!
С Екатериною воссели на престол кроткая мудрость,
божественная любовь к славе (источник всех дел великих), неутомимая деятельность, знание человеческого сердца, знание века, ревностное желание довершить начатое Петром, просветить народ, образовать Россию, утвердить ее счастие на столпах незыблемых, согласить все части правления, и купить бессмертие делами Матери Отечества. Сей обет произнесла Монархиня во глубине души Своей, и небесный Сердцеведец даровал Ей силу для исполнения.
Поэтому там, где пути Промысла не совпадают с этикой, а
божественная любовь, безмерно прощающая блудному сыну, не считается с законнической справедливостью, этика неизменно должна ставить свое veto.
Неточные совпадения
Его поразила сначала мысль о том, что постижение
божественных истин не дано человеку, но дано совокупности людей, соединенных
любовью, — Церкви.
Поэтому христианство основано на сочетании восходящего и нисходящего движения, на свободе и жалости,
любви к ценности и качеству и
любви к ближнему,
любви к
божественной высоте и
любви к страждущим внизу.
Нужно помнить, что притчи обращены к простому народу той эпохи, к среднему человеку, которому мало понятна бескорыстная
любовь к Богу и
божественному, они сказывались в ограниченных рамках пространства и времени.
Дух есть носитель соборного
божественного начала, соборной
любви; восстанавливающей единство мировой души.
В язычестве было подлинное откровение Божества, точнее, откровение мировой души, но открывалась там лишь бесконечная
божественная мощь; смысл оставался еще закрытым, и религия
любви еще не явилась в мир.