Любовь мужчины и женщины,
любовь человека к человеку становится безбожной любовью, когда теряется духовная свобода, когда исчезает лик, когда нет в ней бессмертия и вечности.
Неточные совпадения
Мы увидим, что он находил темное, злое начало и в
любви к
людям.
Его
любовь к
человеку не была гуманистической
любовью.
Но медлит
человек в этом движении ответной
любви к Богу.
Любовь у него — вулканические извержения, динамитные взрывы страстной природы
человека.
Любовь не самоценна, она не имеет своего образа, она есть лишь раскрытие трагического пути
человека, есть испытание человеческой свободы.
Любовь есть исключительно трагедия
человека, раздвоение
человека.
Он раскрывает в
любви два начала, две стихии, две бездны, в которые проваливается
человек, — бездну сладострастия и бездну сострадания.
И любовь-сладострастие и любовь-сострадание, не знающие меры, ничему высшему не подчиненные, одинаково сжигают, испепеляют
человека.
В своем раздвоении, разорванности и развратности
человек замыкается в своем «я», теряет способность к соединению с другим, «я»
человека начинает разлагаться, он любит не другого, а самую
любовь.
У Достоевского была замечательная мысль, что
любовь к
человеку и человечеству может быть безбожной
любовью.
Не всякая
любовь к
человеку и человечеству есть христианская
любовь.
Исчезла бы великая идея бессмертия и приходилось бы заменить ее; и весь великий избыток прежней
любви к тому, который был Бессмертие, обратился бы у всех на природу, на мир, на
людей, на всякую былинку.
Есть
любовь к
человеку в Боге.
Но есть
любовь к
человеку вне Бога; она не знает вечного лика
человека, ибо он лишь в Боге существует.
Это — безличная, коммунистическая
любовь, в которой
люди прилепляются друг к другу, чтобы не так страшно было жить потерявшим веру в Бога и в бессмертие, т. е. в Смысл жизни.
Для христианской
любви каждый
человек есть брат во Христе.
Христова
любовь есть узрение богосыновства каждого
человека, образа и подобия Божьего в каждом
человеке.
Так невозможной оказывается
любовь к
человеку, если нет
любви к Богу.
Безбожная, антихристианская
любовь к
человеку и человечеству — центральная тема «Легенды о Великом Инквизиторе».
В Легенде ставятся лицом к лицу и сталкиваются два мировых начала — свобода и принуждение, вера в Смысл жизни и неверие в Смысл, божественная
любовь и безбожное сострадание к
людям, Христос и антихрист.
Человек отказывается от великих идей Бога, бессмертия и свободы, и им овладевает ложная, безбожная
любовь к
людям, ложная сострадательность, жажда всеобщего устроения на земле без Бога.
Из
любви к
людям нужно было лишить их свободы.
И вот Великий Инквизитор становится на защиту слабосильного человечества, во имя
любви к
людям отнимает у них дар свободы, обременяющий страданиями.
Религия Христа есть религия свободы и
любви, свободной
любви между Богом и
людьми.
Старец Оптиной Пустыни не мог, вероятно, бы сказать: «Братья, не бойтесь греха
людей, любите
человека и во грехе его, ибо сие есть уже подобие Божеской
любви и есть верх
любви на земле.
Но если Достоевский не может быть учителем духовной дисциплины и духовного пути, если «достоевщина», как наш психологизм, должна быть в нас преодолена, то он остается в одном отношении учителем — он учит через Христа открывать свет во тьме, открывать образ и подобие Божие в самом падшем
человеке, учит
любви к
человеку, связанной с уважением к его свободе.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь,
человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою
любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих
людей честный
человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная
любовь ваша…
Любовное свидание мужчины с женщиной именовалось «ездою на остров
любви»; грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п —
человек, избегающий общества, нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.
И Левина охватило новое чувство
любви к этому прежде чуждому ему
человеку, старому князю, когда он смотрел, как Кити долго и нежно целовала его мясистую руку.
— Не говори этого, Долли. Я ничего не сделала и не могла сделать. Я часто удивляюсь, зачем
люди сговорились портить меня. Что я сделала и что могла сделать? У тебя в сердце нашлось столько
любви, чтобы простить…