Неточные совпадения
Он характерно
русский, до глубины
русский гений, самый
русский из наших
великих писателей и вместе с тем наиболее всечеловеческий по своему значению и по своим темам.
В его отношении к Европе сказывается всечеловечность
русского духа, способность
русского человека переживать все
великое, что было в мире, как свое родное.
Русский «коллективизм» и
русская «соборность» почитались
великим преимуществом
русского народа, возносящим его над народами Европы.
Русские религиозные мыслители типа Достоевского и К. Леонтьева не отрицали
великой культуры Западной Европы.
Для настоящего
русского Европа и удел всего
великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел всей родной земли, потому что наш удел и есть всемирный».
И вот пала императорская Россия, произошла революция, разорвалась
великая цепь, связывающая
русскую Церковь с
русским государством.
В
русском народе нарушено должное отношение между мужским и женским началом, между духом и душой. И это — источник всех болезней нашего религиозного и национального сознания. С изумительной силой интуитивного проникновения изображена жуткая стихия
русского народа в романе Андрея Белого «Серебряный голубь». Россия не Запад, но и не Восток. Она есть
великий Востоко-Запад, встреча и взаимодействие восточных и западных начал. В этом сложность и загадочность России.
«Достоевщина» таит в себе для
русских людей не только
великие духовные сокровища, но и большие духовные опасности.
В Достоевском совершились
великие откровения
русского духа и мирового духа.
Сам Достоевский был
великим явлением
русской культуры, ее вершиной.
Пришла в голову Райскому другая царица скорби,
великая русская Марфа, скованная, истерзанная московскими орлами, но сохранившая в тюрьме свое величие и могущество скорби по погибшей славе Новгорода, покорная телом, но не духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто распорядительницей судеб вольного города.
Неточные совпадения
Эх! эх! придет ли времечко, // Когда (приди, желанное!..) // Дадут понять крестьянину, // Что розь портрет портретику, // Что книга книге розь? // Когда мужик не Блюхера // И не милорда глупого — // Белинского и Гоголя // С базара понесет? // Ой люди, люди
русские! // Крестьяне православные! // Слыхали ли когда-нибудь // Вы эти имена? // То имена
великие, // Носили их, прославили // Заступники народные! // Вот вам бы их портретики // Повесить в ваших горенках, // Их книги прочитать…
— Каждый член общества призван делать свойственное ему дело, — сказал он. — И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение. И единодушие и полное выражение общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад мы бы молчали, а теперь слышен голос
русского народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных братьев; это
великий шаг и задаток силы.
Из числа многих в своем роде сметливых предположений было наконец одно — странно даже и сказать: что не есть ли Чичиков переодетый Наполеон, что англичанин издавна завидует, что, дескать, Россия так
велика и обширна, что даже несколько раз выходили и карикатуры, где
русский изображен разговаривающим с англичанином.
Чичиков начал как-то очень отдаленно, коснулся вообще всего
русского государства и отозвался с большою похвалою об его пространстве, сказал, что даже самая древняя римская монархия не была так
велика, и иностранцы справедливо удивляются…
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас
великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов,
русский человек?