Неточные совпадения
Этому новому миру чужда сама идея
свободы и человека и священных
прав человека.
Контрреволюцией назовут всякое обеспечение
свободы и
права, всякое закрепление завоеваний революции в новом правопорядке.
Русский
правый максимализм и русский левый максимализм — одной природы, одной стихии, одинаково отрицает всякую норму и закон, одинаково антикультурен и антигосударствен, одинаково не признает
права и
свободы, одинаково поглощает всякий лик в безликой бездне.
Тот же дух, те же приемы насилия и террора, то же надругательство над
свободой и
правом, то же глумление над достоинством человека.
Радикальная и демократическая партия народной
свободы оказалась у нас крайней
правой, почти реакционной, до того «буржуазной», что под ее флагом небезопасно выступать в наши дни.
Выше воли народной стоит воля Божья, и лишь в воле Божьей нужно искать гарантии того, что
права человека и
свобода человека не будут раздавлены и растерзаны.
Она сама есть источник благодатной
свободы, она ограничивает то всевластье государства, перед которым склонился мир языческий, и охраняет бесконечную природу и бесконечные
права человеческой души.
Когда с пафосом говорят о завоеваниях
свобод революцией, то прежде всего должны были бы иметь в виду те
права человека, которые не могут быть от него отняты ни во имя каких благ земных.
Наша так называемая «революционная демократия» одержима страстью к равенству, какой еще не видел мир, под
свободой же она понимает
право насилия над соседями во имя своих интересов, произвол во всеобщем уравнении.
И нравственный источник отрицания
прав, гарантирующих
свободу, нужно искать в слабости сознания обязанности и в неразвитости личного достоинства.
И тот, в ком притязания и требования сильнее обязанности и долга, тот нравственно теряет свои
права, тот нравственно хоронит свою
свободу.
И никаких реальных и существенных
прав и
свобод человека русская революция нам не дала.
Наоборот, по мере того как «развивалась» и «углублялась» революция, все более торжествовало насилие над всяким человеческим
правом и всякой человеческой
свободой.
И прежде всего оказалось раздавленным самое священное из
прав человека, самая священная из
свобод —
свобода слова.
Тогда, при старом гнете, свободная мысль работала и радикально критиковала господствовавшие силы, нравственно протестовала против гнета и целое столетие подрывала нравственный престиж той силы, которая лишала людей
прав и
свобод.
Если судьбу
свободы слова вручить утилитарным интересам и расчетам, то в нынешний день признают лишь
права того слова, которое служит революционной демократии, но отвергнут и изнасилуют
права слова, которое будет служить иным целям, более высоким и глубоким целям.
Но монархических убеждений никто у нас не смеет свободно высказывать, это было бы небезопасно,
свобода и
права таких людей не были бы гарантированы.
Нужно лишить нравственного
права говорить о
свободе тех, которые признают
свободу лишь для себя и для своих.
Самочинные рабочие и солдатские организации совершают уже полгода надругательство над
правами человека, они живут отрицанием
свободы.
На одном съезде социал-демократов было высказано мнение, что пролетариат может лишить личность ее, казалось бы, неотъемлемых прав, например,
права свободы мысли, если это будет в существенных интересах пролетариата.
Религиозная проблема потонула в политике, в формализме, во внешнем и принудительном, и вина должна быть разделена между двумя враждующими лагерями, лагерем, лишь внешне отстаивающим
право свободы совести, и лагерем, отрицающим это право и насилующим совесть.
— Я полагаю, что мы все сохраняем
право свободы… наших движений, — забормотал Липутин, впрочем вероятно не совсем понимая, что хотел выразить.
Но внешне можно насиловать свободу совести, отрицать
право свободы совести как субъективное право личности, социально не признавать ее, и потому возможна и неизбежна борьба за свободу совести.
Неточные совпадения
Вронский приехал на выборы и потому, что ему было скучно в деревне и нужно было заявить свои
права на
свободу пред Анной, и для того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой на выборах за все его хлопоты для Вронского на земских выборах, и более всего для того, чтобы строго исполнить все обязанности того положения дворянина и землевладельца, которое он себе избрал.
— Вот это всегда так! — перебил его Сергей Иванович. — Мы, Русские, всегда так. Может быть, это и хорошая наша черта — способность видеть свои недостатки, но мы пересаливаем, мы утешаемся иронией, которая у нас всегда готова на языке. Я скажу тебе только, что дай эти же
права, как наши земские учреждения, другому европейскому народу, — Немцы и Англичане выработали бы из них
свободу, а мы вот только смеемся.
— Я только хочу сказать, что те
права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти
права, защищать мои
права образования,
свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
В женском вопросе он был на стороне крайних сторонников полной
свободы женщин и в особенности их
права на труд, но жил с женою так, что все любовались их дружною бездетною семейною жизнью, и устроил жизнь своей жены так, что она ничего не делала и не могла делать, кроме общей с мужем заботы, как получше и повеселее провести время.
В одиночестве потом передумывая этот взгляд, который выражал
право на
свободу, она пришла, как и всегда, к одному — к сознанию своего унижения.