Неточные совпадения
Хвостуша от самого переднего отверстия, которое делается и круглым, и овальным, и четвероугольным, все идет к хвосту уже и связывается внизу там, где оканчиваются прутья, кончики которых не обрубают; бока хвостуши в трех или четырех местах, смотря по ее длине, переплетаются вокруг поперечными поясами из таких же гибких прутьев, для того чтоб вдоль лежащие прутья связать плотнее и чтоб
рыба не могла раздвинуть их и
уйти.
Рыбы вваливалось невероятное множество и так скоро, что люди, закинув снасти, не
уходили прочь, а стояли на берегу и от времени до времени, через полчаса или много через час, входили по пояс в воду, вытаскивали до половины набитые хвостуши разной
рыбой, вытряхивали ее на берег и вновь закидывали свои простые снасти.
Такой удар лишает возможности крупную
рыбу сильно биться и возиться на остроге, что непременно случится, если острога попадет близко к хвосту или к концу рыла; в обоих этих случаях большая
рыба легко может сорваться и, несмотря на жестокие раны, от которых впоследствии уснет, может
уйти и лишить охотника богатой добычи.
Не должно думать, что рыбак убивал всякую
рыбу, которая нам попадалась: напротив, некоторые были так чутки, что
уходили при одном приближении лодки, а другие
уходили по большей части в то время, когда направлялась в них острога.
Надобно также заметить, что при вытаскивании порядочной
рыбы нельзя было обойтись без некоторого шума и движения воды, и потому много
уходило рыб, которые стояли и спали поблизости.
Рассмотрев его хорошенько, мы нашли дыру, в которую
ушла вся живая
рыба.
Теперь же, после нападения щуки на кружок, сейчас описанного мною, понятно, что не щуренок перегрыз сетку, а, вероятно, большая щука схватила снаружи которого-нибудь из окуней, прорвала несколько петель и, не задев за них зубами,
ушла, испугавшись шумного и сильного плеска остальной
рыбы (который мы слышали, но кружка не посмотрели), и что несколько окуней и щуренок воспользовались прорехою и отправились опять гулять в Ворю.
Теперь времена изменились: нравы пали, и люди обеднели,
рыба ушла куда-то в Трапезунд, оскудела природа.
Летом в жаркий день, часов с девяти утра, вся порядочная
рыба уйдет из материка и чистых мест разлива в полои, проросшие разными травами и зеленым густым лесом камыша, над которым возвышается уже палочник своими пуховыми темно-коричневыми султанами.
Неточные совпадения
Кончился поход — воин
уходил в луга и пашни, на днепровские перевозы, ловил
рыбу, торговал, варил пиво и был вольный козак.
Тишина росла, углублялась, вызывая неприятное ощущение, — точно опускался пол,
уходя из-под ног. В кармане жилета замедленно щелкали часы, из кухни доносился острый запах соленой
рыбы. Самгин открыл форточку, и, вместе с холодом, в комнату влетела воющая команда:
Хорошо. Отчего же, когда Обломов, выздоравливая, всю зиму был мрачен, едва говорил с ней, не заглядывал к ней в комнату, не интересовался, что она делает, не шутил, не смеялся с ней — она похудела, на нее вдруг пал такой холод, такая нехоть ко всему: мелет она кофе — и не помнит, что делает, или накладет такую пропасть цикория, что пить нельзя — и не чувствует, точно языка нет. Не доварит Акулина
рыбу, разворчатся братец,
уйдут из-за стола: она, точно каменная, будто и не слышит.
И так однажды с марса закричал матрос: «Большая
рыба идет!» К купальщикам тихо подкрадывалась акула; их всех выгнали из воды, а акуле сначала бросили бараньи внутренности, которые она мгновенно проглотила, а потом кольнули ее острогой, и она
ушла под киль, оставив следом по себе кровавое пятно.
— Гром — это Агды. Когда черт долго держится в одном месте, то бог Эндули посылает грозу, и Агды гонит черта. Значит, там, где разразилась гроза, был черт. После ухода черта (то есть после грозы) кругом воцаряется спокойствие: животные, птицы,
рыбы, травы и насекомые тоже понимают, что черт
ушел, и становятся жизнерадостными, веселыми…