Если
удар придется по крылу, то так его повреждает, что птица не может уже лететь, если же удар сложенных когтей угодит вдоль утки, то разрежет ей всю спину от репицы до шеи и заворотит кожу на сторону: пух и перья полетят по воздуху, и ошеломленная утка, перевертываясь как кубарь в воздухе, падает на землю; сокол взмоет вверх, увидит, где упала его добыча, и прямо уже опускается на нее.
У Гани в глазах помутилось, и он, совсем забывшись, изо всей силы замахнулся на сестру.
Удар пришелся бы ей непременно в лицо. Но вдруг другая рука остановила на лету Ганину руку.
Шатов и ударил-то по-особенному, вовсе не так, как обыкновенно принято давать пощечины (если только можно так выразиться), не ладонью, а всем кулаком, а кулак у него был большой, веский, костлявый, с рыжим пухом и с веснушками. Если б
удар пришелся по носу, то раздробил бы нос. Но пришелся он по щеке, задев левый край губы и верхних зубов, из которых тотчас же потекла кровь.
Неточные совпадения
Но если бы
удары продолжались чаще и сильнее, то корпус тяжело нагруженного и вооруженного фрегата, конечно, мог бы раздаться и рангоут, то есть верхние части мачт и реи, полететь вниз. А так как эти деревья, кажущиеся снизу лучинками, весят которое двадцать, которое десять пудов, — то всем нам
приходилось тоскливо стоять внизу и ожидать, на кого они упадут.
Но взмахи хвоста были так порывисты, что попасть в голову было трудно и
удары все
приходились по спине, а это ей, по-видимому, нипочем.
«Узнала!» подумал он. И Нехлюдов как бы сжался, ожидая
удара. Но она не узнала. Она спокойно вздохнула и опять стала смотреть на председателя. Нехлюдов вздохнул тоже. «Ах, скорее бы», думал он. Он испытывал теперь чувство, подобное тому, которое испытывал на охоте, когда
приходилось добивать раненую птицу: и гадко, и жалко, и досадно. Недобитая птица бьется в ягдташе: и противно, и жалко, и хочется поскорее добить и забыть.
В чаще, где ничего не видно, направление
приходится брать по звуку, например по звону колокольчика,
ударам палки о дерево, окрикам, свисткам и т.д.
Фортунку я уже не застал, а вот воланы не перевелись. Вместо прежних крепостников появились новые богатые купеческие «саврасы без узды», которые старались подражать бывшим крепостникам в том, что было им по уму и по силам. Вот и
пришлось лихачам опять воланы набивать ватой, только вдвое потолще, так как
удар сапога бутылками тяжелее барских заграничных ботинок и козловых сапог от Пироне.