Неточные совпадения
Наконец, «Зеркало добродетели» перестало поглощать мое внимание и удовлетворять моему ребячьему любопытству, мне захотелось почитать других книжек, а
взять их решительно было негде; тех книг, которые читывали иногда мой отец и
мать, мне читать не позволяли.
Отец прибавил, что поедет после обеда осмотреть все полевые работы, и приглашал с собою мою
мать; но она решительно отказалась, сказав, что она не любит смотреть на них и что если он хочет, то может
взять с собой Сережу.
Ребенок скоро успокоился, заснул,
мать положила его в люльку,
взяла серп и принялась жать с особенным усилием, чтобы догнать своих подруг, чтоб не отстать от других.
Они ехали в той же карете, и мы точно так же могли бы поместиться в ней; но
мать никогда не имела этого намерения и еще в Уфе сказала мне, что ни под каким видом не может нас
взять с собою, что она должна ехать одна с отцом; это намеренье ни разу не поколебалось и в Багрове, и я вполне верил в невозможность переменить его.
Энгельгардт вздумал продолжать шутку и на другой день, видя, что я не подхожу к нему, сказал мне: «А, трусишка! ты боишься военной службы, так вот я тебя насильно
возьму…» С этих пор я уж не подходил к полковнику без особенного приказания
матери, и то со слезами.
Мать держала ее у себя в девичьей, одевала и кормила так, из сожаленья; но теперь, приставив свою горничную ходить за сестрицей, она попробовала
взять к себе княжну и сначала была ею довольна; но впоследствии не было никакой возможности ужиться с калмычкой: лукавая азиатская природа, льстивая и злая, скучливая и непостоянная, скоро до того надоела
матери, что она отослала горбушку опять в девичью и запретила нам говорить с нею, потому что точно разговоры с нею могли быть вредны для детей.
Здоровье
матери было лучше прежнего, но не совсем хорошо, а потому, чтоб нам можно было воспользоваться летним временем, в Сергеевке делались приготовления к нашему переезду: купили несколько изб и амбаров; в продолжение Великого поста перевезли и поставили их на новом месте, которое выбирать ездил отец мой сам; сколько я ни просился, чтоб он
взял меня с собою,
мать не отпустила.
Наконец гости уехали,
взяв обещание с отца и
матери, что мы через несколько дней приедем к Ивану Николаичу Булгакову в его деревню Алмантаево, верстах в двадцати от Сергеевки, где гостил Мансуров с женою и детьми. Я был рад, что уехали гости, и понятно, что очень не радовался намерению ехать в Алмантаево; а сестрица моя, напротив, очень обрадовалась, что увидит маленьких своих городских подруг и знакомых: с девочками Мансуровыми она была дружна, а с Булгаковыми только знакома.
Мать будет здорова, у тебя родился братец…» Он
взял меня на руки, посадил к себе на колени, обнял и поцеловал.
Один раз, когда мы все сидели в гостиной, вдруг вошел Иван Борисыч, небритый, нечесаный, очень странно одетый; бормоча себе под нос какие-то русские и французские слова, кусая ногти, беспрестанно кланяясь набок, поцеловал он руку у своей
матери,
взял ломберный стол, поставил его посереди комнаты, раскрыл, достал карты, мелки, щеточки и начал сам с собою играть в карты.
Она громко засмеялась,
взяла за руку мою
мать и повела в гостиную; в дверях стояло много гостей, и тут начались рекомендации, обниманья и целованья.
Потом она стала сама мне рассказывать про себя: как ее отец и
мать жили в бедности, в нужде, и оба померли; как ее
взял было к себе в Багрово покойный мой и ее родной дедушка Степан Михайлович, как приехала Прасковья Ивановна и увезла ее к себе в Чурасово и как живет она у ней вместо приемыша уже шестнадцать лет.
Наконец мы собрались совсем, и хозяйка согласилась отпустить нас,
взяв честное слово с моего отца и
матери, что мы непременно приедем в исходе лета и проживем всю осень.
По моей усильной просьбе отец согласился было
взять с собой ружье, потому что в полях водилось множество полевой дичи; но
мать начала говорить, что она боится, как бы ружье не выстрелило и меня не убило, а потому отец, хотя уверял, что ружье лежало бы на дрогах незаряженное, оставил его дома.
Мать не пустила меня, да и отец не хотел
взять, опасаясь, что я слишком утомлюсь.
Мелькнула было надежда, что нас с сестрицей не
возьмут, но
мать сказала, что боится близости глубокой реки, боится, чтоб я не подбежал к берегу и не упал в воду, а как сестрица моя к реке не подойдет, то приказала ей остаться, а мне переодеться в лучшее платье и отправляться в гости.
Чурасовская лакейская и девичья по-прежнему, или даже более, возбуждали опасения моей
матери, и она заранее
взяла все меры, чтоб предохранить меня от вредных впечатлений.
Прасковья Ивановна
взяла за руки моего отца и
мать и повела их в залу, где ожидало нас множество гостей, съехавшихся к празднику.
Мать хотела
взять и меня, но я был нездоров, да и погода стояла сырая и холодная; я чувствовал небольшой жар и головную боль.
Неточные совпадения
«А что? ему, чай, холодно, — // Сказал сурово Провушка, — // В железном-то тазу?» // И в руки
взять ребеночка // Хотел. Дитя заплакало. // А
мать кричит: — Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..
Митрофан (тихо
матери). Да я не
возьму в толк, о чем спрашивают.
Только впоследствии, когда блаженный Парамоша и юродивенькая Аксиньюшка
взяли в руки бразды правления, либеральный мартиролог вновь восприял начало в лице учителя каллиграфии Линкина, доктрина которого, как известно, состояла в том, что"все мы, что человеки, что скоты, — все помрем и все к чертовой
матери пойдем".
Вронский
взял письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от
матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Девушка
взяла мешок и собачку, дворецкий и артельщик другие мешки. Вронский
взял под руку
мать; но когда они уже выходили из вагона, вдруг несколько человек с испуганными лицами пробежали мимо. Пробежал и начальник станции в своей необыкновенного цвета фуражке. Очевидно, что-то случилось необыкновенное. Народ от поезда бежал назад.