Неточные совпадения
О, где ты, волшебный мир, Шехеразада человеческой жизни, с которым часто
так неблагосклонно, грубо обходятся взрослые люди, разрушая его очарование насмешками и преждевременными речами! Ты, золотое
время детского счастия, память которого
так сладко и грустно волнует душу старика! Счастлив тот, кто имел его, кому есть что вспомнить! У многих проходит оно незаметно или нерадостно, и
в зрелом возрасте остается только память холодности и даже жестокости людей.
Никакой период моего детства не помню я с
такою отчетливою ясностью, как
время первого пребывания моего
в гимназии.
Случалось, что
в то
время, когда я думал совсем о другом и даже когда был сильно занят ученьем, — вдруг какой-нибудь звук голоса, вероятно, похожий на слышанный мною прежде, полоса солнечного света на окне или стене, точно
так освещавшая некогда знакомые, дорогие мне предметы, муха, жужжавшая и бившаяся на стекле окошка, на что я часто засматривался
в ребячестве, — мгновенно и на одно мгновение, неуловимо для сознания, вызывали забытое прошедшее и потрясали мои напряженные нервы.
Притом я был
так занят собою, или, лучше сказать, своим прошедшим, что не чувствовал и не показывал ни малейшего к ним расположения; я подружился с Княжевичами уже во
время вторичного моего вступления
в гимназию, особенно
в университете.
В заключение он сказал, что правительство не затем тратит деньги на жалованье чиновникам и учителям и на содержание казенных воспитанников, чтоб увольнять их до окончания полного курса ученья и, следовательно, не воспользоваться их службою по ученой части; что начальство гимназии особенно должно дорожить
таким мальчиком, который по отличным способностям и поведению обещает со
временем быть хорошим учителем.
Желая избавиться от скучных просьб и слез, он велел сказать, что никак не может принять ее сегодня и просит пожаловать
в другое
время; но как
такой отказ был уже не первый, то мать приготовила письмо,
в котором написала, «что это последнее ее посещение, что если он ее не примет, то она не выйдет из его приемной, покуда ее не выгонят, и что, верно, он не поступит
так жестоко с несчастной матерью».
На перевозе оказалась посуда, большая и новая: на одну завозню поставили всех лошадей и карету; меня заперли
в нее с Парашей, опустили даже гардинки и подняли жалюзи, чтоб я не видал волнующейся воды; но я сверх того закутал голову платком и все-таки дрожал от страха во все
время переправы; дурных последствий не было.
В это
время у меня была
такая сила, что двое и трое не могли удержать меня, и я, обливаясь потом, таскал их по комнате.
Отдохнула моя бедная мать, и отец, и все меня окружающие, особенно ключница Пелагея, которая постоянно возилась со мной во
время припадков, сказывала сказки мне с вечера и продолжала их даже тогда, когда я спал; мать моя была
так обрадована, как будто
в другой раз взяла меня из гимназии.
Такие слова вкрадчиво западали
в мой детский ум, и следствием того было, что один раз тетка уговорила меня посмотреть игрище тихонько; и вот каким образом это сделалось: во все
время святок мать чувствовала себя или не совсем здоровою, или не совсем
в хорошем расположении духа; общего чтения не было, но отец читал моей матери какую-нибудь скучную или известную ей книгу, только для того, чтоб усыпить ее, и она после чая, всегда подаваемого
в шесть часов вечера, спала часа по два и более.
По счастию,
в это
время занимался мною дома Григорий Иваныч (по случаю отсутствия Ивана Ипатыча); он объяснил мне «Введение
в славянскую грамматику»,
в котором излагался взгляд на грамматику общую; без объяснения я понял бы этот взгляд
так же плохо, как и другие ученики.
Читая же со мною Шехеразаду и «Дон Кишота», он отдыхал от своих умственных трудов и от души хохотал вместе со мною, как совершенный мне ровесник, или, лучше сказать, как дитя, чем сначала приводил меня
в большое изумление;
в это
время нельзя было узнать моего наставника; вся его сухость и строгость исчезали, и я полюбил его
так горячо, как родного старшего брата, хотя
в то же
время очень его боялся.
Лицо у него
в то
время было
такое доброе, ласковое, даже нежное, что я позавидовал котятам.
Так шло мое
время; Григорий Иваныч становился по
временам доступнее, и речи его если не были ласковы, то по крайней мере иногда делались шутливы, но только наедине, преимущественно во
время чтения «Дон Кишота»,
в котором Санхо Пансо был для нас неистощимым источником смеха; как же скоро появлялся третий, хотя бы Евсеич, — наставник мой делался серьезным.
Учителя были также подвигнуты
таким горячим рвением учеников и занимались с ними не только
в классах, но во всякое свободное
время, по всем праздничным дням.
Этот человек
так искренно меня любил,
так охотно занимался со мною, что
время, проведенное
в его классах, осталось одним из приятных воспоминаний моей юности.
Я огорчился глубоко и
в то же
время оскорбился; мне уже был шестнадцатый год, и я решил, что
так можно поступать только с мальчиком.
Вакацию 1805 года, проведенную
в Оренбургском Аксакове, я как-то мало помню. Знаю только, что ружье и бабочки
так сильно меня занимали, что я редко удил рыбу, вероятно потому, что
в это
время года клёв всегда бывает незначительный; я разумею клёв крупной рыбы.
Надобно сказать, что
в это
время она была
так тяжело больна, что лучший тогда доктор, Шиц, привезенный немедленно из Симбирска, не имел надежды к ее выздоровлению.
Он решился на выпуск воды из ног посредством операции, нисколько не ручаясь за выздоровление больной; но силы ее были еще
так крепки, что неиспорченная натура скоро победила болезнь и больная
в самое короткое
время совершенно выздоровела.
Двигать толпою зрителей, овладеть их чувствами и заставить их слиться
в одно чувство с выражаемым тобою, жить
в это
время одной жизнью с тобою —
такое духовное наслаждение, которым долго остается полна душа, которое никогда не забывается!
Я не стану распространяться о том, как устроивала свое городское житье моя мать, как она взяла к себе своих сестер, познакомилась с лучшим казанским обществом, делала визиты, принимала их, вывозила своих сестер на вечера и на балы, давала у себя небольшие вечера и обеды; я мало обращал на них внимания, но помню, как во
время одного из
таких обедов приехала к нам из Москвы первая наша гувернантка, старуха француженка, мадам Фуасье, как влетела она прямо
в залу с жалобою на извозчиков и всех нас переконфузила, потому что все мы не умели говорить по-французски, а старуха не знала по-русски.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же
время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он
такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это
время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Ведь оно, как ты думаешь, Анна Андреевна, теперь можно большой чин зашибить, потому что он запанибрата со всеми министрами и во дворец ездит,
так поэтому может
такое производство сделать, что со
временем и
в генералы влезешь. Как ты думаешь, Анна Андреевна: можно влезть
в генералы?
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали
таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком:
в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить
время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка
такая, что еще можно бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится
такая жизнь.
— Во
времена досюльные // Мы были тоже барские, // Да только ни помещиков, // Ни немцев-управителей // Не знали мы тогда. // Не правили мы барщины, // Оброков не платили мы, // А
так, когда рассудится, //
В три года раз пошлем.
Пошли за Власом странники; // Бабенок тоже несколько // И парней с ними тронулось; // Был полдень,
время отдыха, //
Так набралось порядочно // Народу — поглазеть. // Все стали
в ряд почтительно // Поодаль от господ…