Неточные совпадения
Как бы то ни было, только я начал задумываться, или, лучше сказать, переставал обращать внимание на все, меня
окружающее, переставал слышать, что говорили другие; без участия учил свои уроки, сказывал их, слушал замечания или похвалы учителей и часто, смотря им прямо
в глаза — воображал себя
в милом Аксакове,
в тихом родительском доме, подле любящей матери; всем казалось это простою рассеянностью.
Сначала Григорий Иваныч не мог без смеха смотреть на мою жалкую фигуру и лицо, но когда, развернув какую-то французскую книгу и начав ее переводить, я стал путаться
в словах, не понимая от рассеянности того, что я читал, ибо перед моими
глазами летали утки и кулики, а
в ушах звенели их голоса, — воспитатель мой наморщил брови, взял у меня книгу из рук и, ходя из угла
в угол по комнате, целый час читал мне наставления, убеждая меня, чтобы я победил
в себе вредное свойство увлекаться до безумия, до забвения всего меня
окружающего…
Неточные совпадения
Он ожидал увидеть
глаза черные, строгие или по крайней мере угрюмые, а при таких почти бесцветных
глазах борода ротмистра казалась крашеной и как будто увеличивала благодушие его, опрощала все
окружающее. За спиною ротмистра, выше головы его, на черном треугольнике — бородатое, широкое лицо Александра Третьего, над узенькой, оклеенной обоями дверью — большая фотография лысого, усатого человека
в орденах, на столе, прижимая бумаги Клима, — толстая книга Сенкевича «Огнем и мечом».
Ему казалось, что некоторые из них, очень многие, может быть — большинство, смотрят на него и на толпу зрителей, среди которых он стоит, также снисходительно, равнодушно, усмешливо, дерзко и угрюмо, а
в общем
глазами совершенно чужих людей, теми же
глазами, как смотрят на них люди,
окружающие его, Самгина.
Все прочее вылетело опять из головы: бабушкины гости, Марк, Леонтий,
окружающая идиллия — пропали из
глаз. Одна Вера стояла на пьедестале, освещаемая блеском солнца и сияющая
в мраморном равнодушии, повелительным жестом запрещающая ему приближаться, и он закрывал
глаза перед ней, клонил голову и мысленно говорил:
У него перед
глазами был идеал простой, чистой натуры, и
в душе созидался образ какого-то тихого, семейного романа, и
в то же время он чувствовал, что роман понемногу захватывал и его самого, что ему хорошо, тепло, что
окружающая жизнь как будто втягивает его…
— А как вы полагаете, откуда деньги у Болеслава Брониславича? Сначала он был подрядчиком и морил рабочих, как мух, потом он начал спаивать мужиков, а сейчас разоряет целый край
в обществе всех этих банковских воров. Честных денег нет, славяночка. Я не обвиняю Стабровского: он не лучше и не хуже других. Но не нужно закрывать себе
глаза на
окружающее нас зло. Хороша и литература, и наука, и музыка, — все это отлично, но мы этим никогда не закроем печальной действительности.