Путь домой

Юрий Иванович Герасименко, 2015

Эта книга адресована не тем, кто уже нашёл правду жизни и Истину, а тем, кто Её ищет. В ней собеседники, возвращающиеся домой из северной столицы, обсуждают вопросы, которые волнуют не только их, но многих, и получают ответы из первоисточника – Библии.

XII

— Да, да, — ответил Алан, что-то просматривая в своём ноутбуке. Олег лежал на спине, глядя в потолок.

— Соседи, вы не ссорьтесь, сами же говорите, «мир во зле». Зачем это усугублять? — не отрывая взгляда от экрана, поспешил снять эмоциональное напряжение Алан.

— Спасибо тебе, Алан, за твоё миролюбие, но я думаю, что у нас это не ссора, а поиск истины, — успокоил его Игорь, присев рядом с ним. — Ну, а если обидел чем, прошу прощения. Хочу образно объяснить вам, как я понимаю слова апостола Иоанна «Весь мир лежит во зле!».

— Ну, ну, — слегка прикрыв веки и заложив руки под голову, снисходительно разрешил ему Олег.

— В детстве я боялся темноты, — начал рассказывать Игорь то, что всплыло в его памяти после слов Ивана Ильича про «свет» и «тьму». — Мне всегда было страшно заходить в тёмный коридор подвала под нашим многоквартирным, четырёхподъездным пятиэтажным домом, в котором жильцы хранили соления и различный хлам. Тёмным он был по той причине, что лампочки выкручивали все «нуждавшиеся» в них. Электрического фонарика в нашей семье не было — «дефицит» на них был.

— А спичек не бывает? — полюбопытствовал Олег.

— «Спички детям не игрушка!» — как нам всем известно, — улыбнувшись, напомнил Игорь и продолжил, — подвальное помещение, закреплённое за нашей квартирой, находилось в конце этого бесконечно длинного коридора, там, где была кромешная тьма. Идти приходилось на ощупь вдоль множества дверей с обеих сторон с большими замками и засовами. В конце коридора надо было дважды повернуть направо. И только потом, третьей от угла, была дверь нашего отсека. Отомкнув замок и открыв дверь, внутри можно было включить свет и взять то, за чем посылали родители. Возвращаться было радостнее, так как в конце общего коридора виднелось светлое пятно открытой входной двери. И тогда я уже бежал к свету. Тот ужас, который охватывал меня в этом подвале, помню и сейчас. Но, когда передо мной в этом тёмном подвале шёл мой отец, я был спокоен: его голос в темноте вселял в меня смелость. А если я держал свою руку в его руке, то был просто героем, — Игорь замолчал.

— Не понял. К чему это ты? — переспросил Олег.

— К тому, что когда апостол Иоанн утверждает, что «весь мир лежит во зле», в моей памяти возникает аналогия из детства. Пребывание ребёнка в темноте, равносильно нахождению взрослого человека во зле — это его «тёмный коридор». И, когда он идёт по тёмному коридору жизни, ему страшно, ведь впереди его ждёт кромешная тьма и неизвестность. Он может почувствовать себя в безопасности только тогда, когда рядом с ним его Отец — Отец Небесный. Бог желает, чтобы каждый из нас шёл с Ним рядом, держа Его за руку. Но часто случается так, что для человека зло и темнота становятся настолько привычной средой его обитания, что он уже побаивается их лишиться и выйти к Свету. Он боится избавиться от «темноты» и «зла», укоренившись в них. Почему наркоман со стажем не замечает того, что вены его «прячутся» — исчезают и их трудно найти? Потому что его организм противится вреду, который ему наносят. Но наркоман, не обращая внимания на эту защитную реакцию организма, продолжает колоться. Так и курящий, матерящийся или берущий взятки человек, этим причиняет себе вред. Но он этого не замечает, потому что проблемы эти из духовной сферы, а он духовно слеп, следовательно, погружён в кромешную темень. А Иисус Христос говорил: «Ходящий во тьме не знает, куда идёт». Вот поэтому-то апостол Иоанн и сказал, что весь мир лежит во зле.

— По-твоему, все должны быть святыми, что ли? — уточнил Олег.

— Олег, христиане, желающие получить благословения Божьи, часто делают всё то, что я перечислил. В православных соборах и храмах Петербурга, Кронштадта я видел множество прихожан. Мне было трудно совместить увиденное с тем, что приходилось слышать на улицах — я сейчас мат имею в виду — пока не вспомнил, что до тридцати трёх лет у меня ведь тоже отношение к вере в Бога было таким же. Такой прихожанин, каким был я, обычно считает, что внутри храмовых сооружений и собраний верующих, необходимо вести себя степенно, чинно и благородно, соблюдая все нормы приличия. Ну, а уж материться и курить в храме тем более не стоит. Ведь там святое место — там ты в присутствии Бога пребываешь, на тебя с икон лики святых взирают. А за церковной оградой можно уже расслабиться. Здесь свобода, другая жизнь — здесь Бога уже нет, можно материться, курить, пить, делать всё, что тебе угодно. Бог уже далеко и ничего не видит и не слышит. Вот такое примитивное представление о Боге было у меня.

— Так, что же такое случилось, что у тебя этого представления не стало, — поторапливал с ответом Олег.

— По Божьей милости пришло прозрение и понимание того, что, как написано в Библии, «Всевышний не в рукотворённых храмах живёт», «Он Вездесущий!». Когда христиане не осознают этого, то вне храмов ведут себя как попало. И тем самым дают повод атеистам — отрицающим существование Бога — утверждать, что эти «верующие», которые носят на себе кресты, ничем не отличаются от нас, не верующих в Бога. Ведь они также матерятся, упиваются спиртным, курят, блудят, — пояснил Игорь. — Поэтому для христианина, как мне видится, важно перейти от своей религиозности к истинной вере — доверительным взаимоотношениям с Иисусом Христом. Тогда будет легко расстаться со своими пороками.

— Сейчас ведь вышел какой-то закон, запрещающий материться в общественных местах, — «приземлил» всех своими познаниями Алан.

— Ты посмотри на него! Ну, что ты за человек такой? — сделав глубокий выдох, обратился к Алану Олег. При этом он поднялся и сел на своей постели. — Ты вот мне скажи, а что же ты про своё курение молчишь, может, для Бога это хуже, чем материться? Тебе известно, что сейчас издали закон о запрете курения в людных местах? Сам-то ты в кого веришь?

— В Бога верю, я тоже христианин. Думаю, что курение — это не больший грех, чем мат, — сказал Алан.

— А я считаю, что больший, — настоятельно утверждал Олег, — я своим матом атмосферу не отравляю, в отличие от тебя…

— Извините, я сейчас, — прервал беседу Игорь, увидев прошедшего мимо их купе Ивана Ильича. Выглянув из купе, Игорь позвал его:

— Иван Ильич, можно вас на минуточку?

— Да, Игорь, — обернувшись, ответил он, — слушаю вас.