Волчья ягода

Юлия Флёри, 2023

К чему приводит случайная встреча? Она может разрушить жизнь, а может оказаться в силах спасти её. Мира не терпела случайности и избегала любых встреч. Но, вероятно, вмешалась судьба?.. Всё изменилось в один момент, будто по щелчку пальцев, а ещё рядом с ней появился… человек. Сильный и решительный. Он вытащил Миру из жуткого переплёта, при этом здорово рискуя головой. Разве не это поступок настоящего мужчины? А что она? Совершенно не чувствуя себя обязанной, смелым росчерком уничтожила любое расположение! Наврала, предала, унизила, а, может, просто влюбилась… ведь она так молода и импульсивна… Словом, Мира повела себя как истинная женщина. Ну и, разумеется, очень скоро поплатилась за это.Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3

У виски был странный, неприятно горький вкус, но он безотказно и непозволительно быстро бил по шарам, отключая сознание, зрение… да и остальные органы чувств по списку. Предстоял разговор с отцом. Впрочем, Ромка готовился к нему уже не первый день. Да и как готовился… тупо пасовал.

Две недели назад его нашёл нотариус и нёс по телефону сущий бред. Дело было в каком-то завещании. А что: было бы забавно похоронить неизвестную, но оттого не менее горячо любимую тётушку где-нибудь за океаном, получить её домишко с банковским счётом и десятком котов в придачу и вырваться, наконец, из-под опеки отца. Почему бы и нет?.. Котов Рома любил…

В кабинете нотариуса стало не до смеха. Завещание оказалось вовсе не глупой шуткой, а вполне себе реальным документом. А наследство Роме оставила мать. Так странно… она умерла больше года назад, а о завещании он узнал только что. Щекастый юрист в дурацком галстуке пояснил, что такова была её воля: Ромке должен был исполниться двадцать один год. Обмозговав эту новость, парень пришёл к выводу, что подобное условие было вполне разумным. Кто знает, что бы он мог накуролесить ещё год назад. На эмоциях, только лишь из желания бросить вызов отцу и всему миру в придачу!.. Сейчас же он чётко осознавал, что делать со средствами. Было у него несколько толковых идей. «Домишко», к слову, тоже поступал в его распоряжение.

А ведь Ромка и не знал, что загородный особняк достался их семье от маминых родителей. Ему всегда казалось, что роскошный дом, участок и остальные прелести деревенской жизни — результат упорного отцовского труда. Ведь тот так часто напоминал о своей важности, что помыслить о другом казалось противоестественным. Сейчас же всё виделось в ином свете. И отцовские старания оказались не более чем попыткой доказать тому же тестю свою состоятельность как мужчины. А ещё у матери были деньги. Свои деньги. И очень внушительная сумма. Ромка смотрел на выписку с унаследованного банковского счёта и будто наяву слышал, как скрипит зубами отец. Весьма сомнительно, что он мог позволить себе подобные траты.

И вот как раз на эту тему им и предстояло поговорить. Ромка должен был заявить о самостоятельности, и, признаться, наконец, что давно имеет собственное видение жизни, свои особенные представления о ведении бизнеса. За последний год он мог похвастаться тремя удачными стартапами. И это только те, которые приносили реальную прибыль. Идей была уйма, но не на каждую хватало времени и сил на раскрутку. Поиск инвесторов, опять же… Но именно эти три были вполне перспективными в смысле построения бизнеса. Стартовый капитал давно ждал своего часа. Первый миллион он заработал едва ли не шутя, второй, третий — по накатанной. И, пожалуй, только отец так этого и не заметил. Новая идея требовала развития, масштабирования, серьёзных материальных вливаний. Но всё время казалось, что обратиться за помощью к отцу рано, что он не поймёт. Добросовестность, намерения, возможности и результаты — четыре столпа бизнеса, которые уже были в копилке Ромы. Вот только отец не признавал каких-то новшеств. Строительство, алкоголь, продукты питания, здравоохранение — вот те позиции, к которым следовало стремиться. Основа основ! Потому что народ всегда хочет есть, пить, жить в собственной лачуге и чувствовать себя умеренно здоровым. Так твердил отец. Твердил и всячески способствовал тому, чтобы Ромка пробился, продавил себе дорожку в нужную сторону. И хотя сама идея с продуктами питания тоже топталась в очереди, Роме не нужна была «правильная» сторона, ему было нужно время. И потому практике в серьёзной строительной организации он предпочёл сомнительное место в заштатной конторке. Уж там времени было вагон!

И вот сейчас он напивался. Не для того, чтобы разобраться в себе, а чтобы заглушить обиду, ведь отец в него не верил и вместо такой необходимой поддержки только успевал выдавать нагоняи, устраивать разносы и втаптывать амбиции в пол.

Пришёл в себя Ромка от гневного рыка отца, хотя точно помнил, что засыпал, устроив локти на барной стойке. Батя нёс какой-то бред и плевался обвинениями. В себе Рома был уверен, потому и не торопился покаянно опускать голову, но отец гнул свою линию и уступать не собирался.

Слово за слово, агрессия в ответ на агрессию и вот из банальной перепалки они вышли на реальную ссору с последствиями. Ромка вспылил, да!.. Но и отец не подарок. Чего только стоило его нелепое обвинение, будто он кого-то трахнул и избил. Бред! А впрочем, Рома давно не в ладах с администратором клуба и чаще являлся туда, чтобы поиграть на нервах. Доигрался, что б его! Из путаных объяснений отца выходило, что где-то Ромка всё же накосячил, где-то попался. На ум сразу пришла Алинка с её закидонами. Она предпочитала пожёстче и ловила кайф от ролевых игр в подчинение. Несколько раз девчонка нарывалась на откровенных садистов и вот закономерный результат. Правда, в качестве овцы выбрали Ромку. Обидно. Но не так обидно, как обвинительный взгляд отца. Хотя разочарования в этом его взгляде было куда больше. И как закономерный результат — громкие фразы вроде «ты мне больше не сын».

Ромка ответил. Просто ответил, не более. И про наследство вспомнил, и про права. А в результате вышло так, как вышло. И вот он остался один в огромном доме. Разве не этого хотел? Не этого, ***дь! И как граната в спину прилетело заявление, будто Ромка отцу неродной. Звучало до примитивного тупо. Но так низко и подло обычно мстят бабы. Не в характере отца выкидывать подобный фортель — в этом батя был кремень. Его слово — закон. И что же тогда получается?..

На эмоциях Рома даже набрал лучшую мамину подругу, Агнию. Та была барышней с чудинкой, но в целом адекватной. На простой вопрос она заметно замялась и весьма неумело ушла от ответа. Пригласила на чай. Да так затейливо пригласила, что аппетит пропал напрочь… впрочем, как и желание спать.

Для чая рановато, но ждать сейчас было подобно самоубийству, и Рома отправился в гости. Агния улыбалась ему как своему лучшему любовнику и, несмотря на ранний час, пригласила войти. Стоит отметить, что в подростковом возрасте в её присутствии Рома часто испытывал характерную неловкость. Сейчас он с ностальгией припомнил её фокусы и вынужден был признать, что все прежние улыбочки, ужимочки, намёки — не более чем тонкий и весьма изысканный флирт. А, учитывая, что виделись они часто, Агния надрессировала Ромку «на отлично» и в присутствии ровесниц он откровенно скучал, повышая планку до девушек с фантазией. Поэтому у него были лучшие подружки. Самые азартные, самые заводные, самые горячие. Правда, глядя сейчас на Агнию, Рома был вынужден признать, что любую из его бывших пассий эта мадам с лёгкостью заткнёт за пояс.

Агния предложила ему устроиться за столом и действительно подала чай. До последнего Ромка считал, что это её приглашение лишь способ развеять скуку. А, учитывая, что галантностью он в принципе никогда не отличался и вёл себя довольно резко, то поддерживать светскую беседу отказался.

— Что там с моим отцом? — напомнил он суть вопроса, и Агния капризно надула губы.

— Рома, Рома, ромашка, — ласково рассмеялась она и с материнской заботой пригладила его непослушные волосы. — И когда только успел вырасти? Я помню тебя прежним: ты с удовольствием слушал мои рассказы, не смея подать голос — всё чаще прятался за вот такой же чашкой чая и очаровательно краснел.

Женщина с умилением вздохнула, и Рома вскинул подбородок, давая понять, что вести в этом диалоге будет не она.

— Мама мне завещала дом и счёт в банке. Ты что-нибудь об этом знаешь? — весьма невежливо продолжил он, и в этот раз Агния вздохнула опечаленно.

— И всё-таки жаль, что ты вырос…

Она склонила голову набок и криво улыбнулась. Это её ничуть не портило, ведь Агния была из тех женщин, которые с возрастом становятся только лучше. Она умудрялась злиться, язвить, ненавидеть… и при этом оставаться божественно красивой. Красивой, яркой, незабываемой. Но на Ромкин вкус приторно-сладкой. В ней всего было слишком, всего с избытком. С избытком игры и с избытком честности. Но только если она того хотела. Сейчас Агнию не посетило желание развлекаться, и это её расстраивало куда больше прозвучавшего вопроса. И вот она передёрнула острыми плечиками, из-за чего шёлковый халатик сполз набок, чуть открывая полную грудь. Она старательно вздохнула и выдала вымученную улыбку.

— Я не была знакома с твоим отцом, — на этом Агния извинительно развела руками. — Но я видела его несколько раз. Вы очень похожи.

Рома едва сдержался от того, чтобы чертыхнуться.

— Да ладно… — сплюнул он в сердцах. — И ты туда же! Ну, понятно отец злился…

Ромка непроизвольно вскинул руки и сжал кулаки. Агния обольстительно улыбнулась.

— А какой смысл отпираться, если это правда? — резонно заметила она. — А что с Борей, почему он злится?

— Да там… — Рома запнулся и бросил на женщину опасный взгляд: она хотела увести разговор в сторону. — Давай не сейчас… — весьма деликатно предупредил он её следующие попытки.

Агния вскинула руки в знаке капитуляции.

— Ты хочешь сказать, что мама изменяла отцу?

— Я не знаю, что произошло между ними, но едва ли это была измена. А впрочем, Лия была такой женщиной… — Агния довольно зажмурилась и причмокнула губами. — Это сложно описать словами, это можно только прочувствовать.

Рома противно оскалился.

— Ну, ты уж постарайся. Ради меня.

Агния игриво прикусила губу и закатила глаза, словно испытывала состояние блаженства.

— Перед ней нельзя было устоять. Одним своим присутствием Лия связывала мужчин по рукам и ногам. Как бомба отсроченного действия. Сначала поражала, а, уходя, убивала наповал. Она обладала какой-то особой энергетикой. Скажу честно, я ей завидовала, — на этом Агния подмигнула и раскованно рассмеялась глухому Ромкиному рыку. — Когда Лия вышла замуж, я даже отчасти была рада, что лишилась такой сильной соперницы. Но ведь мужчинам совершенно безразлично, какую женщину желать: не обременённую отношениями или находящуюся глубоко замужем. Это какая-то магия. Или игра гормонов.

— Не тебе жаловаться на отсутствие мужского внимания, — заметил Ромка, и Агния уклончиво кивнула.

— У Лии область поражения превосходила мою во сто крат! — произнесла она так, будто хвастала, но Рома не оценил, и ей пришлось свернуть эту тему. — Я, правда, не знаю, что между ними произошло. Я имею в виду твоих родителей, — с хитрецой уточнила Агния, и Рома беспомощно прикрыл глаза: эта женщина будет говорить то, что хочет или не будет говорить вообще!

— А что произошло между матерью и её любовником, знаешь?

— Фу, какой ты стал грубый! Это была вовсе не постельная утеха, как ты успел себе представить.

— А что же?

— Что? — Агния выглядела так, будто и сама впервые задумалась над этим, а затем едва не облизнулась от удовольствия. — Это был ядерный взрыв! У этих двоих просто не было шанса разминуться или как-то обойти судьбу.

— Ну, раз всё было так серьёзно, почему же она не ушла от отца?

— Думаю, потому что любила.

Рома едва не поперхнулся той патокой, которую женщина вложила в свои слова и в общий смысл.

— Отца? — прокашлявшись, уточнил Рома, и Агния скривилась в отвращении.

— При чём здесь твой отец?! — фыркнула женщина. — Лия влюбилась в того мальчишку! До одури, как сказали бы сейчас! — глаза Агнии сверкнули. Сверкнули азартом и… да… это, действительно, была зависть.

— Что значит в мальчишку?

Агния снова пожала плечиками, но в этот раз придержала ворот халатика рукой.

— Я точно не помню… кажется, ему было всего шестнадцать, — разглядев в лице Ромы растерянность, Агния поспешила добавить: — Но уверяю: потерять голову от этого парня могла любая. Правда, лично я не удивилась, что он выбрал твою мать.

— Ты выдумала это только что? — рыкнул Рома, не желая мириться с мыслями, что сейчас бродили в его голове.

— Лия боялась испортить мальчику жизнь и потому вернулась к мужу. Никто не знал. Просто глаза, которые искрятся счастьем, не утаить.

Рома внимательно выслушал этот бред и решительно выдохнул.

— Ну, отлично! Вот просто груз с плеч! Агния, ты это серьёзно?!

— Более чем… — отозвалась она так, будто подобное было в порядке вещей. — К тому же ты совершенно не похож на Борю, а вот на мальчишку… — Агния примерилась. — У тебя тот же волчий взгляд и обезьянья ловкость по жизни. Я слышала о твоих последних успехах, — будто секретом поделилась она, приставив ладошки к уголкам рта. — Мама была бы довольна.

— Серьёзно? Рад, что ты так считаешь, — язвительно скривился Рома и вымученно простонал: — Чё-ёрт!.. Да какого хрена, а?! Какого хрена всё это дерьмо выплеснулось на меня сейчас?!

— Ты напрасно так расстраиваешься. Всё вышло более чем удачно. В конце концов, считай, что теперь у тебя два отца!

— Я подозреваю, что теперь у меня ни одного, — зло процедил Рома и сжал в кулаках набалдашники дубовых подлокотников. — Сегодня утром отец выгнал меня из дома на вольные хлеба. И если бы не наследство, я бы остался на улице, — пояснил он.

Агния прогнулась в спине, выставляя вперёд роскошную грудь.

— Не говори глупостей, я бы всегда приютила тебя. В конце концов, я многим обязана твоей маме…

Рома бессмысленно кивнул этим её словам, как вдруг нахмурился.

— А когда ты сказала «два отца»… Ты что имела в виду?

— Только то, что Юра вернулся несколько лет назад.

— А Юра, как я понял, это тот самый…

Отчего-то продолжить Рома не осмелился. По правде говоря, так и не свыкся с той истиной, что стоит внести поправки в родословную.

— Помню, когда он только появился в городе, твой папаша вознамерился проесть Лие плешь, так зудел! Можно подумать, она звала его!

— Ты ведь сказала, что не знакома с ним, — Рома подловил Агнию на лжи, а та независимо тряханула головой.

— Я всего лишь имела в виду, что мы не были представлены друг другу. Тогда не были представлены! — добавила она со значением. — А вот всех достойных мужиков в нашей области, можешь мне поверить, знаю поимённо. Ты, кстати, входишь в этот скромный список.

Рома почувствовал непривычную для себя волнительную дрожь. Отчего-то казалось, что подробности ему не понравятся, но всё же рискнул спросить:

— Я его знаю?

— Да его все знают! Юра Багдасаров, — чуть удивлённо моргнула Агния, и Рома зашёлся злым смехом.

— Ну, я так и понял: если прёт, то сразу по-крупному! И кто мы теперь?.. Армяне?.. — раздосадовано пожаловался он, как вдруг смех прекратился, а лицо пришлось спрятать в ладонях.

Багдасарова Рома знал. Да что там… не с его ли лёгкой руки он лишился стартового проекта?.. Юрий Михайлович был одним из первых, к кому Рома обратился со своей идеей. Тот, к слову, долго не думал, смекнул выгоду и вкинул в бизнес щедрую долю. А когда дело выгорело и пришло время делить прибыль, добродетель спросил с него так, что Ромка едва остался при своих штанах. Хитрый договор фактически лишал его авторства, а невыгодный процент опустошил карманы. Багдасаров тогда по-акульи улыбнулся, лениво откинулся в кресле и проронил: «Я твой лучший бизнес-консультант. Первые три урока бесплатно. Ну, почти…» — посмеялся он над собственной шуткой. Год работы канул в Лету и вести бизнес отчего-то расхотелось. Мать тогда ещё была жива. Она лишь посмеялась над его неудачей и привычным жестом пригладила жёсткие волосы. И ведь ни словом не обмолвилась!..

Рома напряжённо сглотнул. Он тогда от души заехал Багдасарову в челюсть, тот в ответ махать кулаками не стал, панибратски потрепал его по плечу, по загривку, а после вышвырнул из кабинета.

— Ты совершенно напрасно расстраиваешься. Твоя наследственность вызывает лишь зависть. Горячая кровь, эта непоколебимая уверенность и умение делать деньги из воздуха. Разве не об этом мечтает подавляющее большинство мужчин?.. Плюс, ты стал обладателем завораживающей южной красоты. Девчонки, небось, с ума сходят…

— Агния, вот это всё сейчас не в тему, — поморщился Рома, не желая признавать действительность, на что женщина вызывающе фыркнула.

— А вот приступы самокопания ты наверняка получил в процессе воспитания. Муж покойной Лии просто безбожно грешил этим, — Агния беспечно взмахнула рукой. — Ну, и раз уж всё это вскрылось, считай, что ты избавился от балласта. Боря, бесспорно, трудяга, но совершенно лишён таланта. Глядя на него, ты топтался на месте, а сейчас… сейчас перед тобой открыты все горизонты!

Рома растёр ладонью лицо и неожиданно напрягся, подался вперёд.

— Давай как-то меньше пафоса… И без тебя тошно.

Агния заинтересованно улыбнулась, встала с места, обошла стол и повисла у Ромы на плечах, чуть навалившись сзади.

— А даже если что-то и не складывается… тебе не тринадцать, метать гормоны поздно, да и делить ребёночка никто не собирается. Ты свободен. Ты не обременён ответственностью. Живи своей жизнью, а время всё расставит по местам.

— Плыть по течению не в моих принципах.

— Ну тогда докажи, чего ты стоишь, — искушая, шепнула Агния ему на ухо и будто нехотя отстранилась. — Но сперва следует хорошенечко выспаться, — рассмеялась она, когда Рома уже собирался уходить. — Неважно выглядишь, — пояснила на вопрос в глазах.

Рома вздохнул и взъерошил волосы, припал спиной к косяку дверного проёма.

— Ну да… в клубе намешали что-то в выпивку. Если бы не отец со своими признаниями, сейчас бы точно был в отключке. Ладно, спасибо, — сдавленно попрощался он и выдавил из себя извинительную улыбку.

Неторопливым шагом Ромка брёл вдоль музыкальной аллеи, что вела от дома Агнии прямиком в центр. Нет, он не пытался «найти себя», просто сам факт, что вдруг оказался никому не нужен… сам этот факт покоробил. Понятно, что отца скоро отпустит и вполне возможно, что они даже смогут общаться, но, чёрт!.. Он ведь отказался от сына! Как так?.. А ещё внутри блуждало нехорошее предчувствие, что как только голова перестанет так нещадно трещать, когда взыграет та самая горячая кровь, которую невольно упомянула Агния… Отчего-то кажется, что тогда уже сам Рома не захочет искать путь к примирению. Они с отцом были слишком разными. Просто какое-то время Ромка для родителя был вполне удобен… он не перетягивал внимание на себя и в принципе не отсвечивал. Теперь же мозолил глаза, и всякий раз вызывал обострение застарелой язвы. Общими могли бы стать воспоминания, но отцу они вдруг оказались не нужны, а если это так, то смысл Ромке делиться сокровенным? Смешно сказать, но с этим нелепым признанием будто оборвалась последняя ниточка их корявой связи.

Проходя мимо забегаловки с милым названием «Ваниль», Рома вспомнил о голоде. Живот призывно заурчал, а запахи, что разносились на всю округу, дурманили сознание. Не желая рисковать и проверять на прочность желудок, Рома вполне себе бодро прошагал ещё пару кварталов и завернул в давно знакомый «Бамбук». Там подавали неплохие сэндвичи и суперский омлет с беконом. А ещё был чай. Рома любил ароматный, насыщенно-чёрный, но здесь заваривали отличный «Улун» и, проходя мимо, он редко отказывал себе в удовольствии.

Сегодня судьба была к нему неблагосклонна и, не успев войти, Рома наткнулся на Багдасарова. Недалеко располагался его офис и не было ничего удивительного, но… чёрт возьми!.. Один вид его довольной физиономии заставил тело вздрогнуть, а глаза налиться кровью! Юрий Михайлович Рому тоже заметил и даже задержал взгляд. Наверно, было в Ромкиной внешности что-то такое, что навело Багдасарова на правильные мысли, и он довольно оскалился. Мужчина оказался в добром расположении духа и был настолько внимателен, что пожелал лично поприветствовать вновь пришедшего. А вот Рома растерялся. Который раз за одно утро, будь оно неладно!

— Какие люди, Роман Борисыч! — излишне восторженно воскликнул Багдасаров, и Рома невольно поморщился. — Никак меня ищешь… — развёл тот руками, заставляя парня посторониться.

— Я искал хороший чай, а не компанию, господин Багдасаров.

— А что так официально?.. Имей в виду: Новак звонил мне с самого утра, поздравил с приобретением.

— С каким ещё приобретением?

— Да я толком не понял: то ли с приобретением сына, то ли с приобретением вечной головной боли. Боря оказался на удивление многословен и больше шипел от злости, чем говорил по сути. Только имей в виду: я в семью кого попало не тащу, — Багдасаров пожурил его пальчиком, будто сопляка.

— Я в твою семью и не просился, — ощерился Ромка и поторопился сбросить с плеча крепкую и непривычно тяжёлую ладонь Багдасарова.

— Но деньги, тем не менее, со счёта снял. Их ведь уже готовят к переводу, не так ли?

— Какие деньги?

— А что, много вариантов?

Багдасаров испытывал Рому взглядом, пока тот, наконец, не опомнился:

— Мамино наследство? — недоверчиво потянул он. — Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что если бы Новак знал, сколько Лия в реальности оставляет в магазинах на свои наряды, то лишился бы и последних волос. Твоя мать тратила деньги с космической скоростью. Впрочем, по-другому и быть не могло. Её счастливая улыбка стоила в разы дороже, а Лия раздаривала её совершенно бесплатно. И это было в высшей мере беспечно.

— Вы с ней общались?

— Ну не придумывай… Я стоял перед Лией на коленях, а она в ответ лишь надменно фыркала. Не женщина, а мечта!

Багдасаров наигранно вздохнул.

— А деньги?

— Должен же я был хоть как-то отблагодарить красивую женщину за подаренное внимание! Но я давал деньги ей — не тебе. История с наследством — не более чем нелепость. Деньги принадлежат мне, а я ими разбрасываться не привык. Ты наверняка хочешь бросить их в бизнес. Одобряю. Вот только я не делаю подарков, я делаю вложения. Как раскрутишься — вернёшь с процентами. Удачи пожелать?

— Да пошёл ты!

Рома отступил на шаг и напряг кулаки. Багдасарова это здорово повеселило.

— Вернёшь, Ром, можешь даже не сомневаться, — заверил он и как ни в чём не бывало вернулся за свой столик.

Стоит ли говорить, что желание чаёвничать у Ромы отпало?.. Зато появилось желание напиться. И даже не в знак слабости или какого-то упадка, нет… Это должно было стать бурным прощанием с бесшабашной молодостью, с глупостью, с наивностью. Очень быстро он нашёл и подходящий бар, и даже весёлую компанию. Не находил Рома лишь понимания. А впрочем… ни в каком понимании он и не нуждался. Отменная порция здоровой злости прекрасно утолила жажду. А впереди его ждал путь. Непростой, витиеватый, запутанный. И Рома всерьёз готовился пройти его достойно и доказать своё право… доказать самому себе, что чего-то стоит.

Он налегал на «текилу», слизывал соль с призывно выставленной женской груди, громко смеялся былым неудачам. Рому несло, вело, бросало из крайности в крайность. Момент своей официальной самостоятельности он встретил с громким ликующим криком. Встретил и тут же покинул переполненный бар.

Рома вычеркнул из памяти всех лишних людей, былые иллюзии и на время отступился от обид. Тратить время на обиды и какую-то там месть ему было неинтересно. Сейчас хотелось открытий, свершений, поступков. Рома как раз мысленно строил будущий гениальный проект, когда бесцеремонный оклик нарушил его уединение. Залётный беспризорник спросил сигарету. Сейчас было бы как раз в тему объяснить мальцу, что курить вредно, но разговаривать не хотелось. Да и едва ли тот пожелает слушать. Маленький оборванец ведь не за советом обратился… В тот самый момент, когда Рома протянул ему пару сигарет про запас, ловкие пальчики щёлкнули браслетом золотых часов.

Наглый мальчишка, что так бесцеремонно спёр его часы — последний подарок матери, бессовестно вмешался в план великих побед и своим глупым поступком расчеркнул весь позитивный настрой. Внутри всколыхнулась злость, а расплескалась лишь пустая досада. Рома даже не собирался учить кого-то жизни, грозиться или того пуще выступать в роли карателя. Он хотел просто вернуть свою вещь.

Несложная схема позволила вычислить мелкого пакостника уже через несколько часов, ведь территория города была поделена на условные зоны влияния. Люди из охраны отца тряханули «беспризорную» крышу, дельца, ткнули в нос описанием воришки и получили на руки нужный адрес. Вот только часов при мальчишке не оказалось.

Рому дёрнули уже утром. Тяжёлое похмелье отзывалось во всём теле и буквально оккупировало голову. Больно было говорить, моргать, думать. Больно было даже принимать решения. И вот уже тогда взвилась банальная злость. На ситуацию в целом и на мальчишку в частности. И Рому понесло. Он не собирался ни угрожать, ни нагнетать, и, упаси боже, не искал справедливости. Сейчас волновал только результат и в ход пошли неприемлемые способы его достижения.

Внутри ничего не дрогнуло, когда начальник охраны с подозрительным удовольствием пнул мальчишку раз, другой. Голова трещала так, что Рома не слышал ни звуков глухих ударов, ни детских всхлипов. Зато он отчётливо расслышал неуместно требовательный приказ остановиться. И только сейчас заметил, что мальчишка был не один. Его сопровождала такая же бродяжка. Мелкая, тощая, вся какая-то несуразная, вот только взгляд буквально искрился вызовом. В душе мелькнул скользкий интерес, но головная боль с лёгкостью затушила его, оставляя лишь глухую раздражительность.

На прямой вопрос бродяжка замялась. Вызов в её глазах потух, зато в полной мере проявилась растерянность. Такая, будто девчонка боролась с желанием высказаться. Это, казалось, взвило ещё больше, и Рома приказал ударить мальца снова. Просто назло этой заносчивой дряни! И девчонка, не раздумывая, бросилась на его защиту. Подобный поступок вызывал смешанные чувства. С одной стороны — бесспорное восхищение, с другой… «Храбрость — это глупость» — именно эта мысль пришла на ум. Но настолько ли эта девчонка глупа?..

Рома в очередной раз принялся рассматривать маленькую воительницу. Он даже попытался отбросить предвзятость. Своими выпадами девчонка боялась навредить, сделать ещё хуже, но чёртов темперамент не позволял смолчать. Она то злилась, сжимая костлявые кулаки, то растерянно хватала воздух ртом, глядя на Рому совершенно беспомощно и по-детски наивно. Забавная. Да, на более притязательный взгляд она показалась именно забавной. Настолько, что мысль о потерянных часах внезапно отошла на второй план.

Рома приказал запереть мальчишку, спровадил охрану и остался с ней наедине. Он делал упор на откровенный разговор, девчонка же продолжала упрямиться. Начальник охраны со своими нелепыми угрозами подоспел вовремя. В голове у Ромы зрел какой-нибудь отвратительный план как раз в тот момент, когда Володя захотел «поразвлечься». Только тогда Рома и опомнился, что перед ним стоит, по сути, ещё ребёнок, обычная девчонка! От пошлых интонаций охранника его покоробило. Вдруг пришло осознание, что с подобным типом ему не по пути, а, значит, охрану следует рассчитать или отправить на довольствие отцу, ведь тот Володю нахваливал.

Теперь сама ситуация показалась несуразной. И о чём говорить с девчонкой Рома даже не представлял. А как опомнился, едва сдержался от улыбки: бродяжка его рассматривала. С увлечением и явным интересом. Пойманная на подглядывании она испугалась, растерялась, покраснела, но продолжала упрямо тянуть подбородок вверх. Так, будто готовилась к расстрелу, и никак не меньше. И вдруг между ними вклинился запах. Он был едва различимым, практически призрачным, но настолько знакомым, что Рома не смог удержаться и не втянуть его снова. Лёгкий и неуловимый, как бабочка, этот аромат затрепетал хрупкими крылышками, сбивая с общего настроя. И он исходил от девчонки. Да, изысканный аромат путался среди грубого и тяжёлого запаха подвала, улицы, осенней сырости, но продолжал цепляться за обонятельные рецепторы, призывая совершать необдуманные поступки.

На очередной вопрос девчонка снова ответила категоричным отказом, чем буквально спровоцировала, и совсем скоро в руках у Ромы оказался флакон с туалетной водой известного бренда. Явно забывая о своём вынужденном положении, бродяжка бросилась на него, и резкая пощёчина рассекла воздух. Рома тут же пожалел о своей порывистости, но не просить же у неё прощения, в самом деле! А самое отвратное было в том, что она опять врала. Неумело и совершенно несвоевременно! Ну не всё ли ему равно, откуда у неё эти духи?.. Но нет же, из принципа соврала! И тем самым буквально ввернула на место какой-то электрод, и вот Рома вспомнил о своих претензиях.

Он поставил условие: пацан в обмен на часы. И никаких тебе компромиссов. Бродяжка так ничего и не ответила. А Рома отчего-то был уверен, что она вернётся. Такие всегда доводят начатое до конца. Какие «такие», он не потрудился себе объяснять. Просто эта мысль прочно засела в голове.

Оставшись один, Рома вдруг вспомнил о флаконе в своей руке. «Альбиция». Он помнил этот запах из детства. Того самого детства, когда дорогие заграничные курорты были их семье не по карману и, прогуливаясь по аллеям черноморского побережья, они с мамой погружались в волшебный, тончайший, изысканный аромат. А потом у мамы появились эти духи. С тех пор в родительской спальне всегда пахло летом, счастьем, удовольствием. После маминой смерти отец сгрузил все её вещи в один фургон и отправил на свалку. Роме казалось, что отец страдает, сейчас же всё чаще закрадывалась мысль, что тот просто перевернул очередную страницу.

Тонкий аромат всё ещё витал в воздухе, когда Рома спрятал лицо в ладонях и глухо зарычал. Он был не готов отпустить её! Прошло чуть больше года, а он всё никак не пришёл в себя. А вот теперь ещё этот запах! И больно так, что всё внутри переворачивается.

Вместо жалкого порыва утопить горе в рюмке, Рома отправился в комнату и завалился спать как есть: в одежде и в обуви. Мама уверяла, что сон — лучшее лекарство. Сейчас представился отличный случай убедиться в этом лично.