Глава 10
— Кэтрин, спасибо, аромат чая потрясающий, — поблагодарил меня Рауль, принимая чашку и медленно проводя пальцем по моей руке. — А ваш сливовый пирог — это бесподобное лакомство, надеюсь, мне удастся ещё раз отведать его.
— Конечно, Рауль, заходите в гости почаще, — ответила за меня Морган, довольно улыбаясь, — Кэтрин славная девушка, жаль, что моя сестра такая недальновидная и оставила бедняжку совершенно ни с чем.
— Но у неё есть вы, и уже позаботились о своей племяннице. — Едва взглянув на старуху, поверенный пристально посмотрел на меня, слащаво улыбаясь.
— Так и есть, Рауль, а что ещё мне остаётся, — тяжело вздохнула Морган и, с кривой ухмылкой посмотрев на меня, добавила: — Девочка моя, убери документы. Теперь после моей смерти этот дом будет принадлежать тебе, но только при условии, что ты снова выйдешь замуж.
— Год траура ещё не прошёл, — холодно ответила я, забирая бумаги и с трудом сдерживаясь: очень хотелось настучать ими по лицу этой наглой особе. Теперь я не удивлялась, почему старушка Мо осталась в одиночестве. Самовлюблённая, привыкшая распоряжаться, считающая, что её мнение и слова всегда верны.
— О-о-о, полгода пролетят совершенно незаметно, — отмахнулась Морган и, кивнув на Рауля, продолжила: — К этому времени можно присмотреться к новой партии.
— Конечно, — пробормотала я сквозь зубы и, покидая кабинет, шёпотом добавила: — Жить рядом с сумасшедшей и беспардонной бабкой? Ну уж нет.
— Мам? — обеспокоенно позвал сын, встретив меня в коридоре. Он настороженно поглядывал в сторону кабинета, откуда слышался скрипучий смех старухи и хриплый — поверенного.
— Всё в порядке, сынок, кажется, нам пора снова отправляться в путешествие, — задумчиво пробормотала я, прикидывая, как это лучше сделать.
— Бабушке Мо не говорить? — заметил Джереми, заговорщицки мне улыбнувшись.
— Да, лучше её не беспокоить, — хмыкнула я, — идём собирать вещи.
Не знаю почему, наверное это было предчувствие, но я решила не откладывать наш отъезд и была убеждена, что Морган знать об этом не следует. Аккуратно, чтобы не привлекать внимания, я и сын укладывали вещи в мешки, пряча их за кроватью, на случай неожиданного появления старушки в нашей комнате.
В чемодан я уложила документы и часть монет. Пока сын стоял на карауле, я быстро вытащила их из-под половицы, поделила и спрятала в разных местах, укутав так, чтобы не звенели.
После, оставив ребёнка в спальне следить за нашим скарбом, я ушла на кухню. Там, разделив продукты на три части, бо́льшую из них я втиснула в корзинку, часть оставила старухе, а из третьей принялась готовить ужин и перекус в дорогу.
— Рауль, рада была тебя видеть, — проскрипела Морган, провожая поверенного к выходу. — Завтра к обеду ждём, негоже мужчине есть в одиночестве.
— Угу, а кормить ты его собралась на мои деньги, — пробубнила я себе под нос, украдкой поглядывая на парочку. Заметив, что они остановились напротив открытой двери на кухню, я тут же оскалилась, надеюсь, в любезной ухмылке и радостно воскликнула: — До свидания!
— И вам, Кэтрин, — ответил Рауль и, счастливо улыбаясь, едва заметно переглянулся со старухой, — до скорой встречи.
— Ага, — шепнула я, когда бабушка Мо и поверенный вышли из дома, — сейчас же, жду с нетерпением.
Ужин прошёл под непрекращающийся нравоучительный бубнёж Морган. За это время я узнала, как хорошо жить с таким замечательным хозяином, как Рауль. Какой он отличный человек и состоятельный мужчина. И раз у меня нет своего ума (это так завуалированно мне донесли) и я отказываюсь от службы, то лучше уж выйти замуж. Из потока слов старухи я поняла, что здесь кроется страх снова остаться одной. И Морган таким диким способом пытается привязать меня к дому. Что ж, понимаю, но не принимаю, мысленно усмехнулась я, наблюдая за старой женщиной, за тем, как она старательно расхваливает Рауля и все прелести жизни с ним.
Джереми, сердито насупившись, слушал старушку и с каждой минутой с трудом сдерживал свои эмоции. В тот момент я искренне восхищалась Кэтрин, которая смогла в таких тяжёлых для неё условиях вырастить сильного, умного и проницательного маленького мужчину.
Повинуясь моей беззвучной просьбе, сынишка спустя двадцать минут покинул кухню, напоследок искоса взглянув на Морган. Я же ещё около часа слушала старушку, боясь выдать своё нетерпение, мысленно её подгоняя, чтобы она уже наконец замолчала и ушла спать.
— Держи этот мешок и неси корзинку, я возьму второй мешок, чемодан и… — Я осмотрела комнату. — …и вторую корзинку. И, кажется, всё, вроде бы ничего не забыли.
— Абиса, — прошептал сын, горестно вздохнув.
— Джереми, нам нельзя здесь оставаться и совсем нет времени искать кота. — Сказав это, я обняла сынишку и добавила: — Надеюсь, он нас найдёт.
— А если нет?
— Абис лесной кот, и, возможно, ему не по душе жить в доме.
— Наверное, он же охотник.
— Да, охотник, — ответила я и, взяв сына за руку, тихонько проговорила: — Ну что, вперёд за приключениями.
Покидали мы дом старушки, словно воришки, медленно ступая по скрипучим половицам, боясь её разбудить. Выглядело это очень странно и неприятно, но я была убеждена, что так для нас будет безопаснее. Выбравшись из дома, я на мгновение замерла, прислушиваясь, но, кроме тихого шелеста палой листвы и крика ночной птицы, ничего не услышала.
— Идём, — прошептала я, с трудом переставляя ноги: мешок существенно прибавил в весе, как, впрочем, и чемодан, а ещё к ним присоединилась корзинка, полная снеди, но бросать нажитое я не хотела.
— Слышишь? — вдруг застыл сын, прижимая палец ко рту.
— Нет.
— Там кто-то шуршит, — тихонько проговорил он, махнув рукой в сторону падуба.
— Уходим, — скомандовала я, ускоряя шаг.
Вывалившись на улицу, я подпёрла калитку веткой и, взяв за руку Джереми, быстрым шагом отправилась в сторону виднеющейся вдали башни. Мысленно я радовалась болтливости молочницы — благодаря ей я узнала, в какое время уходят почтовые дилижансы. Запоминая эти сведения, я не думала, что они нам вскоре понадобятся.
Идя по тёмным улицам, избегая светлых пятен, отбрасываемых уличными фонарями, я и Джереми настороженно осматривались. Нам не хотелось встретить на пути запоздалых гуляк и пьяниц или, того хуже, ночных грабителей. Но город, к нашему счастью, спал, время давно уже перевалило за полночь, и даже собаки перестали впустую брехать. Спустя десять минут поднялся холодный осенний ветер, срывавший сухие листья с деревьев, которые он, протаскивая по дорожкам, кидал в грязные лужи. А мелкая, противная морось пробралась за ворот одежды, заставляя ускорять шаг, чтобы скорее очутиться в тёплом укрытии.
— Мам, за нами кто-то идёт, — пробормотал сын спустя, наверное, пятнадцать минут нашего забега. От тяжести я запыхалась, а Джереми, вцепившись в мою руку, обеспокоенно оглядывался.
— Я никого не вижу, но тоже слышу, — ответила я, в очередной раз обернувшись и мысленно обругав кота, если это он.
— Может, Абис? — озвучил мои мысли Джереми. — Давай подождём?
— Нет, сынок, если это он, то я ему хвост оторву, чтобы не пугал больше, — сердито проговорила я, потянув ребёнка в тень двухэтажного особняка, у подножия которого я заприметила вполне удобную ветку для обороны.
— Ты что? — ошеломлённо пробормотал Джереми, вытаращив глазёнки при виде того, как я поднимаю эту самую ветку. — Ты его бить будешь?
— Хм… посмотрим, — ответила я, подталкивая сына за угол дома и мысленно ругаясь на себя, какой же дурной пример я подаю своему ребёнку. — Стой за мной и веди себя тихо. Кто бы нас ни преследовал, ему не поздоровится.
— Хорошо, — восторженно пропищал сын, зажимая рот ладошкой.
Ожидание было мучительным и ужасно страшным, время словно остановилось, шорохи, скрипы, шелесты пугали до икоты, но я терпеливо ждала. Казалось, стоит нам сделать только шаг, как неизвестный преследователь обязательно нападёт.
Спустя несколько томительных минут из-за угла появилась огромная тень, а следом настороженно выглянул… я не стала выяснять кто, со всей силы опустив на голову преследователя палку, что держала наготове.
Короткий вскрик, и мужчина упал. Прыгнув на него сверху, я быстрым движением стянула поясом от платья его руки, запихнула платок в распахнутый от изумления рот и только тогда рассмотрела лежавшего.
— Это Рауль! — воскликнул сын и тут же испуганно закрыл губы ладошкой. Быстро осмотревшись, он с облегчением выдохнул и, не заметив никого подозрительного, тихо спросил: — Что ему от нас надо?
