Глава 7
— Офф, — услышала Полина над ухом, когда ее тучное тельце кто-то натужно тащил из воды, — вот же тяжела-то.
Открывать глаза совершенно не было никакого желания — мало ли, что на том свете могло послышаться. Она ведь утонула? Скорее да, чем нет.
Эх, бабушку-то как жалко! Как же она там без своей внучки? А у неё ведь сердце уже не такое, как в молодости. Бедная-бедная баба Маша.
А подруги? Они ведь видели, как ее, Полину, этот тухлый Васька в воду столкнул.
«Интересно, — подумала девушка, все так же не открывая глаза, — а они видели, как меня тот самый незнакомец, что выспрашивал в деревне, под воду утащил? Так, стоп, получается же, что меня не Васька утопил, а этот… этот красавчик! Вот гад-то!»
— Да фтофты такая здорофенная-то? — пыхтел чей-то чуть посвистывающий голос, явно принадлежащий мужчине, только вот странность — вместо рук, почему-то, мохнатые лапки.
Полина открыла глаза и…
— А-а-а-а-а-а-а!!! — раздался оглушительный визг на всю округу.
— Ты чего орешь, полоумная?! — в тон девушке заголосил… кто-то!
— А-а-а-а-а-а!!! — еще сильнее закричала Полина, отползая на четвереньках, как можно дальше. — Помогите! Крыса!
— Фама ты крыфа! Я — Емельян Боброчеф! — важно заявил тот, выставив свою мохнатую грудь. — Но мы уфе знакомы, а потому попрофу капельку уфажения к своей пефсоне! Я, мефду прочим, тебя из фоды фытащил, когда ты софнание потеряла. Фоть бы «фпасибо» фказала.
— С… с… спасибо, — заикаясь, выдавила из себя девушка, все еще не переставая пятиться задом, пока снова не оказалась по колено в воде. Хм… зеленоватой воде… Тина… камыши… вонючий ил… — Г… Где мы?
— Яфно где, — хмыкнул бобер, — на бофоте. Теперича, домом оно тефе флужить будет.
— Болото?! — удивилась Полина, выпучив глаза.
— Ну да. — Смешно пожал маленькими мохнатенькими плечиками этот водоплавающий. — Тебя фама Кикимофа Аграфена к тебе фызвала.
— Кто?! — вмиг осипла Поля, плюхнувшись на пятую точку, погружаясь по грудь в мутную болотную воду.
— Аграфена. — Повторил бобер, насмешливо наблюдая за реакцией девушки.
— Это я поняла, но ты сказала, что она Ки… Ки…
— Кикимора. — Подсказал Емельян, усаживаясь на хвост. — Много лет она этими болотами фладеет. Фильная она.
В голосе говоруна явно сквозило уважение и почитание.
— Это что, шутка? — выползая из болота, пробормотала Поля, снимая с одежды болотную тину. — Нет, не шутка — это просто дурной сон. Меня Васька долбанул, видимо, по башке, вот я и вырубилась, а теперь мне сниться кошмар. Да, точно! Все именно так и обстоит! Ох, разбудите меня кто-нибудь! Я ужасно хочу проснуться!
— Пофмею тебя огорчить, Полина, это фофсе не сон, и фсе происфодит наяфу. — поспешил переубедить в обратном бобер, важно жуя в зубильниках травинку.
— Ага, и говорящие крысы — тоже реальность! — фыркнула она, усаживаясь рядом с Емельяном.
— Я не крыса! — тут же возмутился он. — Я — бобер! Бобер!!
— Да плевать, это все равно сон. — пожала плечиками девушка. — Вот сейчас меня Танька или Милана разбудят, и я проснусь. Да-да, именно так.
— Никакофо уфажения к спасителю сфоему. — Недовольно покачал головой бобер, поднимаясь на лапки. — Ладно, думай, как хочешь, но нам идти нужно — Аграфена ждет.
— Пошли! — бодро заявила Полина, тут же поднимаясь. — Посмотрим, что там за Кикимора такая меня к себе в гости позвала. Даже интересно стало, что же еще мой воспаленный мозг сможет выдать.
— Непутевая дефчонка, ф другой мир попала, а считает все бредом. Аграфена пофледнее зелье, данное ей самой Ягой, потратила на мое префращение, лишь бы я тебя сюда доставил, а ты… Э-э-х! — махнул он лапкой, и направился куда-то вперед.
Полина огляделась по сторонам — вокруг лишь бескрайнее болото и полнейшая тишина. Да уж, очень живописный вид. Ага. Лепота, прям. Аж глаза разбегаются и дух захватывает. Ага.
Внутри девушки так и кипел скепсис. Господи, куда только подсознание не заводит! Какие только чудеса не показывает! Ее, вон — бобра говорящего придумало, да на болото к самой Кикиморе забросило. Да еще с упоминанием Яги, это, похоже, та самая, которая баба. Типа, Баба-Яга — костяная нога! Проводник между миром живых и мертвых.
От таких думок по коже Полины пробежали неприятные мурашки, и девушка поежилась.
Странно, во сне не должно быть ни жарко, ни холодно, даже жажду человек не должен испытывать, а тут… Мокрая от болотной воды одежда, все время липла к телу, доставляя дискомфорт, волосы свисали мокрыми сосульками, облепив пухлые женские щеки.
Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений, Полина обратилась к Емельяну:
— Слушай, зубастенький, а зачем меня эта самая Аграфена к себе-то призвала? На кой я ей сдалась?
— Мне не положено об этом гофорить! Фот придем к ней, так обо фсем и узнаешь, а сейчас феди себя как можно тише, не издафай лишних зфукоф, мало ли фокруг лишних глаз да ушей. Незачем кому-то знать, что Аграфена уфе… Ой! — тут же зажал бобер свой зубастый рот лапками.
— Чего? Что с ней такое? — тут же начала выспрашивать Поля, семеня за шустрым зверьком.
— Фот придем к Аграфене, тогда обо фсем и узнаешь! — отчеканил Емельян.
И более за весь их не очень длинный путь до жилища Аграфены, он не проронил ни звука, чем вызвал сильное недовольство девушки, которая, к
слову сказать, тоже не стала больше донимать его вопросами — все равно ведь не скажет, так какой смысл воздух сотрясать, когда все ответы и так скоро появятся.
Минут через двадцать путники вышли к небольшому болту, окруженному высокими камышами, а посреди этого самого болота расположилась покосившаяся ветхая избушка без окон. На крылечке, подперев сухонькую бледную щеку тощей рукой, сидело нечто… И не женщина, и не мужчина, а не пойми что! Зеленое, лохматое, сгорбленное существо в рваных обносках и с босыми ногами, на которых были прекрасно видны большущие бородавки, крючковатым длинным носом, большим ртом с тонкими губами и бесцветными глазами.
Господи, если бы это не было сном, то Полина точно хлопнулась бы в обморок, а так… Что ж, придется послушать, что же поведает это существо.
