Сгорая дотла

Эмма Скотт, 2015

АЛЕКС Меня не случайно называли Леди Акулой: я привыкла выигрывать дела, за которые бралась. Моя жизнь была расписана по минутам. Вот только я не была готова стать заложницей в банке Лос-Анджелеса. В этом ужасном, пахнущем кровью хаосе я познакомилась с Кори. Моя интуиция сразу подсказала: этот парень с золотым сердцем никогда не бросает слова на ветер. В его темных глазах светилась нежность. Казалось, что я знаю Кори тысячу лет. Сейчас мы должны держаться вместе, чтобы выжить. Вот только влюбляться нам никак нельзя. КОРИ Моя жизнь была похожа на рутину. Обязанности перед близкими, мечты о крепкой и надежной семье. Алекс Гарднер. Что общего у меня могло быть с этой прекрасной незнакомкой из другого мира? В те три дня, что нам суждено было провести вместе, мы делились с Алекс самым сокровенным. Я узнал, что отец гордился ее успехами. И какой бы сильной она ни казалась, я испытывал страстное желание защитить Алекс. Но единственное, что я могу сделать, – это отпустить ее. У них есть лишь три дня, чтобы найти друг в друге утешение и опору, раскрыть свои самые сокровенные страхи и секреты. Но разве можно забыть человека навсегда, если уже успел пустить его в глубину своего сердца?

Глава 5

Алекс

Кори, индианку и меня провели в небольшой конференц-зал вместе с пятью другими людьми: молодой латиноамериканкой лет двадцати, двумя пожилыми мужчинами и двумя женщинами средних лет. Нам восьмерым велели сидеть на полу, на тонком ковролине лицом к задней стене. В передней стене было длинное окно, открывавшее вид на коридор, откуда мы пришли. Люди в масках монстров топали взад и вперед, забирая оставшихся клиентов банка в другие кабинеты и залы.

У меня внутри все сжалось, когда я увидела, что забрызганный кровью наркоман в маске Франкенштейна был назначен нашим охранником. Дракула был непредсказуемо опасен. Как змея, греющаяся на солнце, готовая напасть. Фрэнки же был похож на бомбу замедленного действия, готовую взорваться в любую секунду.

Фрэнки разбил компьютер на столе, затем телефон, отключив все каналы связи, а затем зашаркал и заплясал перед нами, ухмыляясь, как будто ему было известно нечто очень забавное, пока Оборотень не пришел и не сказал ему стоять на страже снаружи.

Фрэнки высунул свой мерзкий пожелтевший язык через дыхательное отверстие в маске и вышел за дверь.

Восемь заложников вздохнули с облегчением, когда его уставившийся на нас взгляд скрылся за дверью. Мы неуверенно переглядывались. Один мужчина, крупный, лысый, с торчащими щетинкой усами и в помятом, но дорогом костюме, нахмурился и указал пальцем на каждого из нас.

— Давайте кое-что сейчас проясним, — театрально прошептал он. — Никто из вас не наделает глупостей, из-за которых нас могут убить. Я читал о подобных ситуациях. Скрипящее колесо не получит смазки. Оно получит пулю в лоб.

Самая молодая девушка в группе тихо застонала в ответ, а другой мужчина с высоким вдовьим козырьком^[4] и в очках скорбно покачал головой.

— Эй, — прошептал Кори. — Давайте прекратим этот разговор, ладно?

Лысый мужчина фыркнул.

— И что, нам теперь делать вид, что все прекрасно?

— Нет конечно. Просто нам всем нужно держать себя в руках и делать то, что они говорят. Но мы не…

— Мы не нуждаемся в ваших приказах, — с кислым лицом бросила лысому мужчине женщина средних лет, сидевшая справа от Кори. Она наклонила голову в сторону Фрэнки, расхаживавшего за закрытой дверью. — У нас и так дел по горло.

Глаза лысого мужчины расширились, и он открыл рот, чтобы возразить.

— Давайте все успокоимся, — вмешалась я. — Мы все в одной лодке, до тех пор пока власти не вытащат нас отсюда. А они вытащат, — добавила я, в большей степени, чтобы успокоить молодую латиноамериканку, которая шмыгала носом в углу слева от меня. — Почему бы нам не познакомиться? — Я посмотрела на лысого мужчину. — Сэр?

Мужчина скупо оценил проявленное уважение.

— Рой Джефферсон Моргенштерн. Занимаюсь хедж-фондами и управлением капиталом.

— Я Таня Стинсон, работаю в буфете в Бёрбанке, — сказала женщина средних лет, сидевшая рядом с ним, высокая, стройная, в пышной одежде.

— Я-я Сильвия Флорес, — шмыгая носом, произнесла девушка в углу. — Я… няня.

Следом представились я, Кори, затем американка индийского происхождения, которая раньше сидела слева от меня, но предпочла сесть справа от Кори, так что он оказался между нами.

— Меня зовут Амита Патель, мой отец, Индра Патель, очень влиятельный человек в Мумбаи, — сказала она, держа одну руку у уха, под волосами.

— Думаешь, это имеет значение? Они получили свои деньги, принцесса. Мы — просто гарантия, которая им сейчас нужна. Ты попала так же, как и все мы, — фыркнул Рой.

Амита проигнорировала его, сосредоточенно уставившись в точку на полу.

— Да, П-А-Т-Е-Л-Ь, — произнесла она. — В Мумбаи.

Глаза Роя округлились, а затем он хлопнул в ладоши.

— Да она сумасшедшая. Замечательно. Меня заперли вместе с психом…

Молчаливая пожилая женщина в правом углу рявкнула на Роя, пытаясь заткнуть его.

— Я Кэрол Брэдфорд, врач на пенсии, и если мне придется слушать вашу бурную чушь весь день, я попрошу этого сумасшедшего молодого хулигана избавить меня от страданий сейчас же, — она повернулась к мужчине справа от нее. — Итак. Вы. Вы кто?

— Э-э, я… Я Гил. Гилберт Корман, — ответил лысеющий мужчина дрожащим от страха голосом. — Я фармацевт.

— Все будет хорошо, Гил, — сказал Кори, после чего последовало очередное фырканье от Роя.

— Какой же это бессмысленный разговор, который никому не поможет, — сказал он, прислоняясь всем телом к стене.

— Уж получше, чем твоя пустая болтовня, — прошипела Кэрол.

— Что же теперь будет? — спросила Таня. — Полиция здесь, верно? Они ведь вытащат нас отсюда?

— Сначала они проведут переговоры, — заявил Рой так, будто у него был богатый опыт на тему захвата заложников. — И если грабители не получат того, чего хотят, в ход пойдет единственный инструмент, который у них есть, — мы.

— Я видел фильм, — сказал Гил, то и дело потирая руками колени. — Собачий полдень, кажется. Грабители всегда хотят найти выход, а копы хотят их задержать. По-другому никак. Они не могут их отпустить.

— А это значит, что нам конец, — сказал Рой.

Сидевший рядом со мной Кори напрягся.

— Слушай, мужик, заканчивай! Незачем пугать всех до усрачки еще сильнее.

«Куда уж сильнее…»

Ненавижу терять над собой контроль. Страх впился мне в живот, как гадюка. Пока все знакомились, я практиковала дыхание йогой, чтобы загнать страх в угол, и теперь чувствовала себя лучше. Больше самоконтроля.

— Отряд S.W.A.T. сейчас находится за этими стенами, — сказала я группе своим «судебным» тоном; тем тоном, на который я полагалась, когда свидетель становился слишком эмоциональным и рисковал поставить присяжных в неловкое положение. — И ФБР. Это здание окружено, схемы изучаются, снайперы занимают позиции, — я посмотрела на Роя. — Да, именно переговорщик, по всей вероятности, позвонил Дракуле. Он собирается разговорить его, измотать, добыть информацию. Они будут работать круглосуточно, используя лучшую технологию и психологию, что у них есть. Мы просто должны соблюдать спокойствие, делать то, что говорят преступники, и ждать, пока профессионалы нас вытащат. Ладно?

Все кивнули, а Рой погрузился в угрюмое молчание. Кори посмотрел на меня с восхищением.

— Откуда ты все это знаешь? Тоже смотришь много фильмов про полицейских?

— У меня был клиент, бывший агент ФБР. У него было несколько безумных историй.

— Ты хорошо справилась, — Кори посмотрел на наших собратьев по несчастью, которые теперь, кажется, успокоились.

— Спасибо, — сказала я, пораженная тем, что даже в этой ужасающей ситуации похвала от Кори нашла отклик в моем сердце.

Я хотела продолжить разговор с ним, но не я одна. Амита принялась болтать с Кори — а точнее, монополизировать его, — и в течение следующего часа я была предоставлена самой себе.

Что бы ни происходило между грабителями банка и полицией, нас пока не трогали. Время шло, и хотя я и подумать не могла, что такое возможно, но сильный страх уступил место скуке.

Кэрол свернулась калачиком, чтобы вздремнуть, и я решила последовать ее примеру. Я попыталась устроиться поудобнее, но пол был таким же твердым и жестким, как и стена.

Кори заметил, что я пытаюсь найти удобное положение для головы. Он похлопал себя по левому плечу.

— Располагайся.

— Я бы с удовольствием, но все же надо быть начеку, — слабо улыбнулась я.

— Наверное, ты права, но, похоже, Кэрол так не считает, — он кивнул на пожилую женщину, чей тихий храп наполнял комнату. — Она — крепкий орешек.

— Защитный механизм, — сказала я.

— С чего ты взяла?

— Когда отбираешь большое количество присяжных, появляется чутье на людей. Начинаешь понимать, что они собой представляют.

— Ах, вот как? — Кори придвинулся ко мне. — Думаешь, она притворяется спящей?

— Возможно. Думаю, она притворяется сильной, чтобы скрыть свой страх, но сейчас она просто нашла лучший и единственный вариант из всех, что у нее есть, — я пожала плечами. — Либо я сильно ошибаюсь, и ей просто действительно нужно вздремнуть. Как и мне. Быть напуганной до смерти — изнуряет.

— Да, думаю, ты права, — сказал он. — Хорошо, так как насчет нас?

Мое сердце почему-то слегка подпрыгнуло от этого слова.

— Нас?..

Он жестом указал на наших товарищей-заложников.

— Мы в твоем пуле присяжных. Что ты думаешь о нас?

— Ах, да, — сказала я, мысленно ругая себя.

«Черт возьми, Гарденер, возьми себя в руки».

Я взглянула на него.

— Ты уверен, что я не прерываю вашу беседу с мисс Патель?

Прозвучало гораздо более стервозно, чем я предполагала. Ревностно. Я попыталась как-то загладить сказанное, но Кори, похоже, ничего такого не заметил.

Он взглянул на дверь, за которой стоял Фрэнки.

— Она разговаривает по телефону с копами, — сообщил он вполголоса.

— Прямо сейчас? Как?.. — затем я вспомнила, что Амита разговаривала через беспроводной наушник. — Она была на связи с ними с самого начала?

Он кивнул.

— Что, если Фрэнки заметит? Он озвереет.

— Возможно. Но если они унесут ее телефон слишком далеко, он все равно выключится. До сих пор она умудрялась предоставлять полиции кучу информации о грабителях. Чертовски умно.

— Да, — пробормотала я. — Очень.

— Эй, — прошептал Кори, легонько подтолкнув меня локтем. — Итак, давай. Мистер Рой Моргенштерн в твоем пуле присяжных. Оставляешь его или динамишь?

— Я, эм, ну, это зависит от обстоятельств, — сказала я, переключая свое внимание. — Если бы я подавала иск на крупную корпорацию, я бы уволила его еще до того, как он успеет сесть.

— В каком случае ты бы его оставила?

— Если бы я представляла корпорацию. В таком случае я бы молилась, чтобы его назначили председателем.

— И часто ты берешься за подобные дела? — улыбка Кори погасла. — Большие корпорации против простого человека?

— Я берусь за дела, которые, как я верю, могу выиграть, — я прижалась к стене.

— А если сторона, одержавшая победу, — неправильная сторона?

— Правильное или неправильное существует только в понимании законодательства.

— Да, но все же. Есть серая зона…

— Серой зоны нет, — сказала я как можно более нейтральным тоном. — Нельзя позволять эмоциям встать на твоем пути. Или сочувствию. Нужно отбросить все это в сторону и взглянуть на букву закона. И точка.

— Хорошо, но что, если простой человек прав с моральной точки зрения, но его дело проигрышное. Понимаешь? Расклад не в его пользу. Что-то вроде Давида и Голиафа.

— Да, есть такое, — медленно проговорила я.

«Манро против Хатчинсон», — подумала я, хотя в данном случае Давид владел семейной сетью скобяных изделий, а Голиаф был отвратительным маленьким человечком, едва достигшим метра шестидесяти сантиметров.

— Вопрос такой, — сказал Кори, — на чьей ты стороне?

«Не позволяй ему забалтывать тебя, — я напряглась. — Он понятия не имеет, как усердно ты работаешь и насколько все это сложно», — и все же подробности дела Манро царапали мой разум, как крапива.

— Я же сказала, что борюсь за человека, который меня нанимает. Если я соглашаюсь взяться за дело, это означает, что я считаю его выигрышным.

— Невзирая на обстоятельства?

Я скрестила руки на груди.

— Это намного сложнее, чем то, что ты видишь по телевизору или в кино.

Кори задумчиво кивнул.

— Ладно, так что насчет меня? — наконец спросил он.

— В смысле, среди присяжных по делу Давида и Голиафа?

— Ага.

Я взглянула на него и вдруг почувствовала себя немного растерянной. Его глаза были похожи на темные омуты, в которых светилась нежность, никак не вязавшаяся с его суровой внешностью. Способность видеть людей насквозь, которая так хорошо служила мне в зале суда, сейчас была направлена на Кори Бишопа, и я увидела доброту, честь.

Это человек, который редко жалуется и который терпеть не может всякую ерунду.

Человек, который не бросает на ветер слов и пустых обещаний.

Человек, который пожертвует собой ради других, но который сам скорее съест стекло, чем попросит о помощи.

Раньше я и понятия не имела, насколько чуткой может быть моя интуиция. Не зря меня считают одаренной. За широкой грудью Кори скрывалось золотое сердце, бьющееся ровным, спокойным ритмом доброты и порядочности. Я готова поставить на кон свою карьеру, доказывая это.

— Я бы уволила тебя немедленно.

Он выслушал это, казалось, поглощая меня взглядом почти так же, как и я его, а затем слегка рассмеялся, чтобы снять странное напряжение.

— Ой-ой. Вышвырнула бы меня на обочину.

Я слабо улыбнулась.

— Не зря ведь меня называют Леди Акула.

— Кто тебя так называет?

— Такая у меня репутация в Верховном суде.

Он нахмурился, как будто ему не понравилось, как это прозвучало.

— И это хорошо?

«Я так думала раньше. До этого момента».

Я встряхнулась, поклявшись не позволять этому человеку разгадывать мои мысли и чувства с полуслова. Взгляда.

— Мой отец был великим юристом, — сказала я. — Самым лучшим. Его называли Большой Белой Акулой, и теперь я иду по его стопам. Или, во всяком случае, надеюсь на это.

— Он, должно быть, гордится тобой, — странная меланхолия промелькнула на лице Кори, а затем снова исчезла. — Но по мне, так ты вовсе не акула.

Я не знала, что на это ответить, и между нами воцарилась тишина. Кори на некоторое время погрузился в собственные мысли.

— Нанять адвоката, наверно, довольно дорого? — спросил он.

— Наверно, — ответила я. — Зависит от адвоката.

Кори снова выглядел так, словно хотел сказать что-то еще, но передумал, как и тогда, когда мы стояли в очереди.

— Тебе… нужен адвокат? — аккуратно осмелилась я, вспомнив, что он ранее спрашивал о семейном праве. — Имею в виду… когда мы выберемся отсюда?

Он уставился на меня на мгновение, затем перевел взгляд прямо перед собой.

— Нет, все в порядке.

Больше мы ничего не говорили, и на этот раз молчание затянулось.

Я прислонилась спиной к стене и в полусонном состоянии снова и снова прокручивала в голове наш разговор, как одежду в стиралке. Пока я находилась в этом странном состоянии между сном и бодрствованием, я представила себе зал суда, в котором Кори Бишоп был Давидом, идущим против иллюзорного Голиафа, а я стою там с портфелем в руке, готовая вступить в бой.

«На чьей ты стороне?»

Мои щеки горели от стыда.

«Я не знаю».

Примечания

4

Вдовий козырек — форма прически, волосы, растущие над самым лбом в форме латинской буквы V. Похоже на форму передней части шляп, которые в Англии носили вдовы после смерти мужа.