Сгорая дотла

Эмма Скотт, 2015

АЛЕКС Меня не случайно называли Леди Акулой: я привыкла выигрывать дела, за которые бралась. Моя жизнь была расписана по минутам. Вот только я не была готова стать заложницей в банке Лос-Анджелеса. В этом ужасном, пахнущем кровью хаосе я познакомилась с Кори. Моя интуиция сразу подсказала: этот парень с золотым сердцем никогда не бросает слова на ветер. В его темных глазах светилась нежность. Казалось, что я знаю Кори тысячу лет. Сейчас мы должны держаться вместе, чтобы выжить. Вот только влюбляться нам никак нельзя. КОРИ Моя жизнь была похожа на рутину. Обязанности перед близкими, мечты о крепкой и надежной семье. Алекс Гарднер. Что общего у меня могло быть с этой прекрасной незнакомкой из другого мира? В те три дня, что нам суждено было провести вместе, мы делились с Алекс самым сокровенным. Я узнал, что отец гордился ее успехами. И какой бы сильной она ни казалась, я испытывал страстное желание защитить Алекс. Но единственное, что я могу сделать, – это отпустить ее. У них есть лишь три дня, чтобы найти друг в друге утешение и опору, раскрыть свои самые сокровенные страхи и секреты. Но разве можно забыть человека навсегда, если уже успел пустить его в глубину своего сердца?

Глава 2

Алекс

Я нетерпеливо стучала пальцами по рулю, безмолвно приказывая светофору переключиться. Мое обручальное кольцо отражало послеполуденный солнечный свет на приборную панель. Я улыбнулась, чувствуя, как напряжение покидает меня, но лишь на мгновение. Слова Дона Найта вертелись в моей голове, словно летучие мыши в пещере, и я не могла избавиться от них.

Он разрушил мой триумф. Я только что раскрыла самое важное дело в своей карьере — пока что — и оправдала ожидания отца, одного из величайших судебных адвокатов в Лос-Анджелесе, пятый год как ушедшего в отставку. Теперь я вдруг почувствовала себя героиней сказки «Принцесса на горошине», лежащей высоко на куче самых дорогих матрасов и все еще испытывающей небольшой дискомфорт.

Время половина первого — на пятнадцать минут отстаю от графика. Я направилась на своем «Мини Купере» на бульвар Санта-Моника и с визгом въехала на парковку «Бельведера». Я мельком взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида: рыжая прядь волос выбилась из прически.

«Найту было просто обидно, что он проиграл дело», — рассуждала я. Если бы у меня не было веских аргументов в глазах закона, мы бы вообще не пошли в суд. Должна ли была я сдерживаться? Стал бы Усэйн Болт пробегать дистанцию в забеге медленнее просто потому, что другие легкоатлеты не такие быстрые от природы? Это дело должно было сделать богаче и без того богатого человека, катапультировать компанию «Лоусон и Дуни» в стратосферу юридических фирм и сделать меня партнером. Но, как я уже сказала присяжным, все это внешняя оболочка. Виновен — значит виновен, и будь у Хатчинсонов более прочные стеллажи для тяжелых припасов, они бы вообще не свалились на Манро.

Тот факт, что он лазил по этим полкам и был немного пьян в десять утра, не имел значения.

Я уложила выбившуюся прядь волос в свой строгий пучок. Я не сделала ничего, что выходило бы за рамки закона. Мой отец гордился бы мной. С этой мыслью, придавшей мне сил, я изящно вышла из кабриолета и передала ключи парковщику.

Не успела я войти, как зазвонил телефон. Это был мой ассистент.

— Эбед, в чем дело?

— Я хотел передать чек эксперту по делу Фолгейт — Роббс, он принимает только банковские чеки, а на них указано твое имя, я не могу подписать их.

Я кивнула.

— Параноик и чокнутый ублюдок, он собирается уничтожить дело Роббса «профессиональным» решением суда. Я пойду в банк после того, как пообедаю с друзьями.

— Понял. Могу я еще что-нибудь для тебя сделать?

Эбед был моей третьей рукой, а иногда и вторым мозгом. Не знаю, что бы я делала без него, и искренне надеюсь, что никогда не узнаю.

— Ты можешь заказать обед в «Пикнике», — предложила я ему. — Возьми из кассы на мелкие расходы.

— Серьезно?

— Не стоит так удивляться, — рассмеялась я. — Ты много работаешь и заслуживаешь гораздо большего, чем бесплатный обед.

Я услышала, как Эбед ухмыльнулся.

— Скажи это сотрудникам бухгалтерии.

Войдя в ресторан, я кивнула метрдотелю и прошла мимо изысканного зала в оливковых и персиковых тонах, где звон столовых приборов и посуды придавал мягкости тихим разговорам. Утонченная изысканность «Бельведера» умиротворяла после шума и суеты Верховного суда.

Я добралась до открытой террасы с изящными колоннами, зелеными растениями и струящимся шелком и сразу же увидела подруг. За столиком на пять персон сидели четыре женщины, две одетые в дорогую спортивную одежду, две — в деловые костюмы. Дизайнерские сумки были пристроены у их ног, обутых в «Найк Элит» и «Живанши».

— Ты опоздала, — прокомментировала Антуанетта Филлипс, помешивая серебряной ложечкой подсластитель в своем чае со льдом. Ее волосы сияли, точно золотые нити, благодаря солнечному свету, пробивавшемуся сквозь шелковый занавес над головой. — Это что-то новенькое.

— Пробки, — я заняла свободный пятый стул за круглым столом и опустила свою сумочку от Фенди. — Надеюсь, вы заказали как обычно.

— Конечно, — Рашида Раундтри, леди в костюме кремового цвета и красной блузке, сделала знак рядом стоящему официанту и указала на мое прибытие. Она посмотрела на меня пронзительными темными глазами, слегка улыбнувшись. — Ну и где тебя носило? Неужто заблудилась в агонии страсти со своим женихом?

Я сделала большой глоток ледяной воды, прежде чем ответить. Лайла Тран сидела напротив меня, одетая в бледно-зеленый костюм и шелковый шарф сливового цвета. Моя лучшая подруга одарила меня сочувствующим взглядом.

— Ты же знаешь, я только с работы, — ответила я Рашиде, изображая застенчивую улыбку. — Страсть была сегодня утром.

— Секс на кухонном полу? — Антуанетта ухмыльнулась. — Так банально.

— Пожалуйста, можно не обсуждать такие личные вещи за обеденным столом? — взмолилась Минни Питман, сложив свои нежные ладошки, похожие на птичьи лапки. — Это бестактно.

— Только для тебя, — сказала Антуанетта. — Только не говори мне, что ты все еще заставляешь бедного Роджера заниматься этим при выключенном свете?

— Ты неисправима, — ощетинилась Минни, разглаживая перед своей спортивной кофты для йоги. — Просто я считаю, что рассказывать об этом — убивать романтику.

— Дай я еще раз взгляну на кольцо, — Рашида наклонилась слева от меня и рассмотрела солитер изумрудной огранки. — Потрясающе.

— Потрясающе огромный, — рассмеялась Лайла. — Я как раз собиралась попросить вас пересесть за столик под тенью. Боюсь за свое зрение.

— Не такой уж он и большой… — я закатила глаза.

Рашида фыркнула, освободив мою руку из своей смуглой, украшенной сверкающими драгоценными камнями.

— Впечатляет, но я бы подумала дважды, прежде чем надевать его ночью. Полагаю, Дрю застраховал его?

Минни подперла рукой подбородок, на ее узком лице нарисовалось мечтательное выражение.

— Расскажи еще раз, как он сделал предложение?

— А я знаю, как он сделал предложение, — сказала Антуанетта, драматично вздохнув. — Он опустился на одно колено, протянул брачный договор и ручку…

Все, включая меня, залились смехом, хотя Антуанетта понятия не имела, насколько близка была к правде.

— Мы вместе уже шесть лет, — промолвила я. — Не могу сказать, что это было неожиданностью или важным событием. Просто…

— Так было суждено, — вздохнула Минни.

— Вы подходите друг другу, — кивнула Рашида.

«Другого пути нет», — молча согласилась я и заметила нежную улыбку Лайлы. Я улыбнулась в ответ. Ей было непросто слушать все эти разговоры о браке.

Моя лучшая подруга застала своего бывшего мужа на измене с практиканткой и сразу же развелась с ним, к всеобщему сожалению.

— Все считают, что надо было дать ему второй шанс, — поделилась со мной тогда Лайла. — Мы были женаты два месяца. Пятьдесят два дня, если быть точнее, и я должна была отпустить эту ситуацию? — она откинула назад свои длинные шелковистые черные волосы и вытерла глаза. — Я не согласна.

«Я недовольна Дрю», — задумалась я сейчас. Мой жених красив, добр, мягок и трудолюбив. Любая женщина в здравом уме посчитала бы его предложение руки и сердца не чем иным, как чудом. Но нашим отношениям так не хватает искорки. Небольшого огня…

— Вы с Дрю подходите друг другу во всех смыслах этого слова, — сказала Рашида в своей спокойной, практичной манере. — Из последнего, что я читала: акции «ЭллисИнтел» возросли и продолжают расти с тех пор, как Дрю включился в процесс.

— Адвокаты женятся на адвокатах, — размышляла Антуанетта. — Я не удивлюсь, если твой первенец родится с портфелем и блокнотом в руках.

— У нас не будет детей, — сказала я, когда хихикание стихло. — Мы все решили. Дрю не хочет, и я… тоже.

— Серьезно? — Минни ахнула. — Ты не хочешь ребенка? А как же семейное наследие Дрю? Разве он не хочет наследника?

— Наследника? — Лайла усмехнулась, хотя в ее миндалевидных глазах читалось беспокойство. — Неужели мы вдруг стали персонажами романа Бронте, а меня никто не предупредил?

— Мы оба слишком зациклены на карьере, — оправдывалась я. — Мы много работаем и хотим проводить отпуск, наслаждаясь свободным временем, а не гоняясь за детьми повсюду.

— Вот только ты не берешь отпусков, — начала Лайла, но Минни прервала ее еще одним потрясенным вздохом.

— Дорогая, для этого и существуют нянечки! — воскликнула Минни. — Я не могу представить себе жизнь без маленького Роджера-младшего! И мы надеемся скоро подарить ему сестру, — теперь настала ее очередь хлопать меня по плечу. — Подожди годик-другой. Уверена, ты передумаешь.

Рашида взглянула на меня.

— Ты хочешь сохранить свой коттедж в Санта-Монике? Я бы сохранила. Хотя бы ради того, что это была бы идеальная недвижимость для аренды.

— На самом деле, — сказала я, — я обсуждала с Дрю вариант его продажи. В качестве доказательства преданности. Объединение сил, если можно так это назвать.

— И?

— И Дрю предложил мне оставить его, — промолвила я, не глядя на Лайлу. — Себе. На случай, если я захочу убежать от всего. Чтобы у меня было время побыть одной, если я захочу.

— Господи, да этот человек святой, — заявила Антуанетта. — Я должна попросить его уговорить Пола купить мне собственный коттедж. Чтобы побыть в уединении, когда захочу.

— Я рада, что он отговорил меня от его продажи, — добавила я. — Я купила его на свои собственные деньги и горжусь этим.

И это была правда, но была еще более глубокая истина, заключавшаяся в том, что я предложила продать свою маленькую мастерскую вопреки неотступному предчувствию, что однажды она мне может понадобиться.

«Это просто предсвадебная болтовня».

— Исключим разговоры о наследниках и недвижимости, — сказала Антуанетта, — помолвки порождают вечеринки. Она приподняла свою идеально изогнутую бровь, глядя на меня. — Ты уже определилась с датой и местом проведения торжества?

— Ответ на оба вопроса — «да», — сказала я, испытывая признательность за смену темы. Я порылась в своей сумке и достала стопку приглашений. — Их должны разослать сегодня, но я могу отдать вам ваши.

— Бумажные! — воскликнула Минни. — Я так рада, что ты не отправила нелепые электронные письма. Это намного круче.

— Но менее практично, — Рашида взглянула на свое приглашение. — Частная крафтовая столовая? Очень мило.

— Сенчури-Сити? — Антуанетта вздохнула. — Ну ладно. Уже через пять недель? Осталось не так много времени.

— Следующее доступное бронирование было только в декабре.

— Неудивительно! Крафт выше всяких похвал, — проворковала Минни. — Роджер пригласил меня туда на ужин в прошлом месяце. О, Алекс, там просто чудесно. Жду не дождусь.

— Спасибо, Мин, — поблагодарила я ее. — Мы не приглашаем много людей. Семья, близкие друзья, Джон и мистер Дуни из моего офиса и еще пара коллег Дрю. Надо поторопиться. Свадьба через пять месяцев, а у нас не так много свободного времени.

— Как, черт возьми, ты собираешься спланировать свадьбу за пять месяцев и при этом работать триста часов в неделю, как ты обычно работаешь? Это выше моего понимания, — Антуанетта выудила визитку из своей сумки. — Позвони Патрисии. Она — волшебница. Она организовала нашу с Полом свадьбу, у нас было всего восемнадцать месяцев на то, чтобы спланировать ее.

Я отмахнулась от карточки.

— Моя мать уже наняла кого-то. За исключением нескольких встреч и примерок, мое расписание останется блаженно неизменным, — я улыбнулась и вилкой схватила кусочек сваренного вкрутую яйца из своего салата.

Обычно невозмутимое выражение лица Антуанетты сменилось шоком.

— Ты позволяешь своей матери планировать свадьбу? Всю?

— Конечно, нет. Я буду принимать основные решения. Мама просто расставит все по своим местам.

Антуанетта откинулась на спинку стула.

— И все же. Я бы никогда не смогла поручить столь важное событие, как организация моей свадьбы, — матери.

«Я тоже», — подумала я, но их только шокировало бы, узнай они, как мало я думала о свадьбе. В моем представлении это выглядело почти так же, как моя помолвка: дорогое празднование чего-то неизбежного. Бабочки и огоньки, о которых я всегда мечтала, когда была маленькой.

По правде говоря, я больше беспокоилась о том, как вся эта история нарушит мой рабочий график.

Я вытерла рот салфеткой и положила ее поверх недоеденного салата.

— Моя мать очень щепетильна, и времени у нее вагон и маленькая тележка. Как раз не будет сидеть сложа руки, — я посмотрела на время. — Я должна сегодня отнести эти приглашения на почту, а потом забежать в банк. — Я потянулась за кошельком. — Моя очередь?

— Нет, моя, — сказала Рашида, махнув рукой. — Ты — в следующий понедельник.

— Ах, да, — произнесла я, поднимаясь с места. — Дамы.

— Пятнадцать минут второго, — сказала Лайла. — Я провожу тебя.

— Ты в порядке? — спросила Лайла, пока мы ждали парковщика.

— Конечно. А что? — ответила я, искоса взглянув на нее.

— Во-первых, ты опоздала, а ты никогда не опаздываешь. А во-вторых, с каких это пор ты забываешь, чья очередь платить за обед?

— Не думаю, что эти два фактора дают основание считать, что что-то не так, — я рассмеялась.

Лайла скрестила руки на груди поверх бежевого блейзера.

— Не забывай, с кем разговариваешь. Перед тобой стою я, а не ее светлость Антуанетта.

Я закинула сумку на плечо.

— Я в порядке. Жду вердикта по делу Манро, который немного действует мне на нервы. Ты же знаешь, каково это.

Лайла кивнула. Она тоже была адвокатом, лучшим в своей сфере, в небольшой фирме в Брентвуде. Мало что могло ускользнуть от ее зоркого глаза, судя по тому, как она сейчас наблюдала за мной. Она выжидающе выгнула пушистую бровь.

— Мне снова приснился этот сон, — выпалила я вместо того, чтобы сказать, что все в порядке, что она слишком беспокоится за меня.

— Снова?

Я кивнула.

— Он был таким ярким. И реалистичным. Словно наяву. Я проснулась, почувствовав… возбуждение и…

— Вожделение?

— Лайла! — я огляделась, чтобы убедиться, что никто не стоит под ярким августовским солнцем, подслушивая нас.

— Ну? Ради всего святого, ты же человек. В этом нет ничего зазорного.

Я почувствовала, как краснею, но Лайла была единственным человеком, который знал о наших с Дрю… трудностях. Не то чтобы это вошло у меня в привычку, но мне всегда становилось немного легче после разговора с ней. И мне было достаточно неловко от того немногого, что она знала. Если бы она знала всю правду…

— Это не имеет значения, — промолвила я. — Дрю уже принял душ и оделся, когда я проснулась, и я бы опоздала в суд, если бы мы…

— Занялись сексом? — Лайла надула щеки. — Ты даже не можешь произнести это вслух.

Я проигнорировала ее слова.

— Он много работает. Он должен, если хочет стать начальником юридического управления. Я уверена, что он просто слишком устает… почти каждую ночь.

— Почти каждую ночь, — усмехнулась она. — Каждую ночь. Он всегда слишком устает. Он всегда работает, так же как и ты, — Лайла спокойно, но решительно взяла меня за руку. — А теперь эти разговоры о том, чтобы не иметь детей? Что все это значит? Это идея твоей матери?

— Правда, Лайла. Позволь мне самой разобраться с этим, ладно? Я взрослая женщина…

— Помнишь наши разговоры об идеальной жизни, когда мы учились в школе? Стать адвокатом, как твой отец, было задачей номер один. Но стать хорошей матерью, быть рядом со своими детьми и не повторять судьбу своей матери — всегда было твоим следующим приоритетом. Всегда.

— Это было в школе, Лайла, — оправдывалась я. — А еще я мечтала выйти замуж за Чада Дюранта и каждое лето отдыхать на Фиджи, чтобы любоваться тем, как он занимается серфингом. Я выросла. Времена меняются.

Парковщик подогнал «БМВ» Лайлы.

— Да, времена меняются, — она смягчила тон. — Они могут измениться. Просто помни, что когда ты задумаешься об этом, будет уже слишком поздно.

Она ушла, оставив меня обдумывать ее слова. Раздражение вдруг нахлынуло на меня. Сначала Дон Найт, а теперь Лайла. Сегодня должен был быть день моего триумфа, а вместо этого меня извели нотациями.

— Моя машина еще не готова? — рявкнула я на парковщика. — Вы сбиваете мне график.