Игра

Эль Кеннеди, 2019

Какой урок я усвоил после того, как в прошлом году мои развлечения стоили моей хоккейной команде целого сезона? Больше никаких провалов. Больше никаких шашней, и точка. Как новому капитану команды, мне нужна новая философия: сначала хоккей и учеба, а потом уже девушки. То есть я, Хантер Дэвенпорт, официально принимаю целибат… и неважно, насколько это все усложнит. Но в правилах ничего не сказано о том, что мне нельзя дружить с девушкой. И не буду лгать: моя сокурсница Деми Дэвис – классная телка. Ее остроумный рот чертовски горяч, как и все в ней, но тот факт, что у нее есть парень, исключает любой соблазн до нее дотронуться. Вот только проходит три месяца нашей дружбы, и Деми одна и в поисках новых отношений. И она нацелилась на меня. Избегать ее невозможно. Мы вместе работаем над годовым учебным проектом, но я уверен, что смогу ей противостоять. Между нами все равно ничего не выйдет. У нас слишком разное происхождение, цели, противоречащие друг другу, а ее родители меня терпеть не могут. Мутить с ней – очень плохая идея. Осталось только убедить в этом свое тело – и сердце.

3

Хантер

— Ох. Как же я скучаю по этим сиськам.

— Они тоже по тебе скучают…

— М-м-м, да? По чему они скучают больше всего?

— По твоему языку, определенно.

— М-м-м. Дай мне на них посмотреть, красотка. Одним глазком.

— А вдруг зайдет кто-то из твоей команды?

— Тогда они будут завидовать мне до конца всех времен, потому что я встречаюсь с самой сексуальной женщиной в мире.

— Ну ладно. Но только если ты мне покажешь свой член.

— Договорились. Ты первая… мать твою, детка… стой, наверно, лучше убери своих девочек: вдруг Хантер зайдет? Ты сказала, что он дома.

— О, это не проблема. Хантер стал монахом. Мои голые сиськи ничего для него не значат.

Сидя на кухне, я наконец издаю рык, застрявший в горле. Я думал, что спущусь вниз, чтобы взять что-то на ужин перед встречей с Деми Дэвис. А вместо этого я провел последние пять минут, подслушивая один из самых тошнотворных разговоров по скайпу в мире.

— Да, я монах! — кричу я в дверном проеме. — А не хренов евнух!

Я вхожу в гостиную, не давая Бренне времени, чтобы прикрыться: она этого не заслуживает. В качестве награды за то, что я выдержал секс Бренны и Джейка Коннелли по видео, я должен увидеть сиськи вживую, а не в порно.

Но Бренна уже натягивает на грудь рубашку, поэтому все, что я получаю, — это дразнящий проблеск красно-коричневых сосков, который тут же исчезает.

— Двигайся, дьявольская ты женщина. — Я кидаю задницу на диван рядом с ней и засовываю в рот вилку, полную дикого риса. Я бросаю взгляд на ноутбук на кофейном столике.

— Здорово, Коннелли. Классный член.

Парень на экране компьютера выругивается. Он резко опускает взгляд на правую ладонь, словно до него только сейчас дошло, что он сжимает достаточно впечатляющую эрекцию. Движение, звук застегивающейся молнии — и Джейк Коннелли напряженно смотрит на меня зелеными глазами.

— Шпионишь за нами, Дэвенпорт?

Я проглатываю еду.

— Вообще-то это ты голый скайпишь в моей чертовой гостиной.

— Нашей гостиной, — нежно говорит Бренна, мягко хлопая меня по плечу.

Как будто это можно забыть. Другие парни были бы в восторге от совместной жизни с этими тремя телками, но для меня это далеко от идеала. Мне нравятся Бренна, Саммер и Рупи по отдельности, но соедините их вместе, и весь мир становится… громким. Не говоря уже о том, что они постоянно ополчаются все вместе против меня. Мои бывшие соседи, Майк Холлис и Колин Фитцджеральд, технически тоже все еще живут здесь, но бывают тут далеко не так часто, как мне бы хотелось.

Холлис появляется только по выходным: по будням он из-за работы живет со своими друзьями в Нью-Гэмпшире.

Фитц — дизайнер видеоигр и постоянно берет новую работу с тех пор, как окончил Брайар. Иногда это означает поездки в штаб-квартиры студий видеоигр. Сейчас он в Нью-Йорке работает над ролевой научно-фантастической игрой и на это время поселился в пентхаусе семьи Саммер на Манхэттене. Везет ему. Род Хейворд Ди Лаурентис богат до неприличия, поэтому сейчас он наслаждается жизнью среди роскоши.

— Коннелли, двигай уже. Машина ждет нас внизу, — вырывается из динамиков ноутбука другой голос. — У нас сегодня благотворительная фотосессия.

Джейк оглядывается через плечо.

— Вот блин, я совсем забыл.

— Чем ты занимаешься… О, привет, Бренна! — На экране появляется огромное лицо, приближенное настолько, что я вижу волосы в ноздрях парня.

Когда он отстраняется, я на мгновение превращаюсь в сумасшедшего фаната, потому что, черт возьми, это Тео Нильссон, один из звездных игроков Эдмонтона. Поверить не могу, что Нильссон только что просто вошел в гостиничный номер Джейка. Я чувствую укол зависти оттого, что Джейк где-то там играет в хоккей с настоящими легендами.

В детстве я тоже мечтал играть профессионально, но с возрастом понял, что для меня это не лучшая дорожка. Такой образ жизни пугает меня, если быть честным. Поэтому я не стал выставлять свою кандидатуру на драфте^[4]. Блин, я даже не собирался играть в колледже. Я пришел в Брайар с целью получить степень в сфере бизнеса и стать предпринимателем. Но друг и товарищ по команде, который закончил универ пару лет назад, вернул меня из самовольной отставки.

— Мне надо идти, малышка, — говорит Джейк Бренне.

— Повеселитесь на фотосессии со всеми этими озабоченными фанатками, — щебечет она.

Нильссон лающе смеется.

— Это благотворительное событие для организации по керлингу среди пожилых, — говорит товарищ Джейка по команде.

Она непреклонна.

— Ты вообще видел Джейка? — спрашивает она Тео. — Эти старушенции облепят его с ног до головы. Для хоккейных фанаток нет возрастных ограничений.

Когда Бренна отключается, я засовываю в рот кусок цыпленка гриль.

— Поверить не могу, что это был Тео Нильссон, — говорю я, прежде чем опять начать жевать.

— Да, он прикольный. Мы ужинали с ним на прошлой неделе, когда они играли с Брюинсом.

— Не сыпь мне соль на рану.

Губы Бренны, покрытые неизменным красным цветом, изгибаются в слащавой улыбке. Даже когда она одна дома, она все равно не жалеет времени, чтобы намазать эту вызывающую помаду. Она дьявол.

— Если будешь хорошим мальчиком, то мы позовем тебя в следующий раз.

— Я всегда хороший мальчик, — возражаю я. — Спроси мой член: бедный парень хочет быть плохим, а я ему не разрешаю.

Она смеется.

— Мне кажется, эта сдерживаемая похоть плохо сказывается на твоем здоровье. Вдруг твои яйца взорвутся, и ты умрешь?

Я задумываюсь.

— Наверно, это будет похоже на тысячу оргазмов в одном взрыве, а кто после такого захочет жить? Мне кажется, после того, как ты испытал взрыв в тысячу оргазмов, дальше путь только вниз.

— Это хорошая мысль. — Темные глаза Бренны следят за мной, когда я встаю и направляюсь на кухню, чтобы сполоснуть тарелку.

— Мне надо идти, — говорю я ей, опять заглядывая в гостиную. — Увидимся.

— Куда ты пошел?

— В особняк Теты, это по учебе.

— Ха! Вот тебе и обет целибата.

— Не-а. Этот обет остается нетронутым. Я буду работать с одной телкой над проектом.

— Над проектом, — дразнит она.

— Да, проектом. Мир не крутится вокруг секса, Би.

— Конечно, крутится. — Она похотливо облизывает губы, и во рту у меня пробегают мурашки. Как и по пенису.

Она права. Секс во всем и везде. Девушка просто облизывает губы, а мой мозг уже затягивает в пучину секса.

Пока что я нашел только один способ контролировать свое либидо — марихуана. И даже это я не могу достаточно часто, не считая случайных затяжек на вечеринках. Трава расслабляет меня и сдерживает мои половые импульсы, но в то же время от нее я устаю и замедляюсь во время тренировок. И я уж точно не хочу ставить под угрозу результаты анализов на наркотики в НАСС^[5]. Так что, как и секса, этого мне тоже лучше избегать. Прекрасная у меня жизнь.

— В любом случае потом я встречаюсь с парнями в «У Малоуна», чтобы поиграть в бильярд. Поэтому ложись без меня.

— И даже меня не пригласишь? — Она шутливо надувает губы.

— Не-а, — отвечаю я, не чувствуя ни капли вины. Я живу в зоне с повышенным содержанием эстрогена, поэтому иногда вынужден сбегать от него, хотя бы на один вечер. — Никаких девушек. В этом доме и так их хватает.

— Тебе же самому это нравится. Рупи каждый день готовит тебе обед, Саммер — завтрак, а я постоянно хожу в нижнем белье. Еда и то, на что потом можно подрочить, Дэвенпорт. У тебя мечта, а не жизнь.

— Если бы это была мечта, я бы трахал вас всех каждую ночь. Одновременно.

— Ха! Мечтать не вредно. Иди развлекайся со своим, — Бренна рисует в воздухе кавычки, — проектом.

Я показываю ей средний палец и ухожу. Через пятнадцать минут я уже снова в кампусе паркую свой Лендровер на аллее, где находится Грик Роу^[6]. Сейчас вечер вторника, и везде на удивление тихо. Обычно на Грик Роу всегда проходит что-то типа вечеринки, но сейчас я слышу только тихую музыку из нескольких особняков братства.

Я иду по тропе между рядами цветов, ведущими ко входу в особняк Теты. Почти все окна трехэтажного викторианского здания освещены. Я звоню в дверь, и мне открывает высокая худощавая девушка в спортивных штанах. Она изгибает бровь.

— Чем я могу помочь?

— Я пришел к Деми. — Я приподнимаю плечо, на котором висит рюкзак. — Это по учебе.

Девушка пожимает плечами, поворачивает голову и кричит:

— Деми! Тебя!

Я вхожу в дом, который претерпел сильные изменения с тех пор, как я был тут на выходных. Все чисто, прибрано и пахнет лимоном, и нигде не видно полуголых телочек, пьяных чуваков или пивных луж на паркете. Я слышу эхо от шагов по деревянным ступеням и вижу, как по лестнице спускается та самая девушка с занятия по психологии с чупа-чупсом во рту. Конечно же, я сосредотачиваюсь на ее губах, которые покрыты блеском и красным цветом от леденца. Ее темные волосы собраны в высокий хвост, и она одета в пижамные штаны и тонкую белую майку поверх черного спортивного бюстгальтера.

Она выглядит охренеть как мило, и я с трудом отвожу взгляд от ее тела.

— Привет, — говорит она и оценивающе на меня смотрит.

— Мел, кто звонил в дверь? — кричит кто-то.

Начинается болтовня, и полдюжины девушек вываливаются из кухни в прихожую, резко остановившись при виде меня. Одна из них открыто раздевает меня глазами, в то время как другие чуть более скрытны.

— Хантер Дэвенпорт, — тянет эта девушка. — Боже, вблизи ты выглядишь еще лучше.

Обычно я не смущаюсь в присутствии женщин, но то, что все они стоят там и оценивают меня, охренеть как сбивает с толку.

— Может, ты дашь мне свой номер? — бормочу я Деми.

— Зачем это?

— Чтобы в следующий раз я мог тебе написать, когда приеду сюда, и ты могла тихо увести меня в комнату без всего… этого. — Я показываю на наших зрителей.

— Что такое? Горстка девушек пугает тебя? — Закатив глаза, Деми ведет меня к лестнице.

— Не-а. — Я подмигиваю. — Я за тебя переживаю.

— За меня?

— Ну да. Если я буду продолжать приходить к тебе, в сестринстве все начнут безумно завидовать и плохо к тебе относиться, и в итоге ты потеряешь всех друзей. Ты этого хочешь, Семя?

Она смеется.

— О нет! Ты прав. Теперь ты должен будешь влезать ко мне через окно. Как Ромео. — Она сдвигает чупа-чупс языком к другому углу рта. — Спойлер: Ромео умирает.

Она проводит меня в комнату на втором этаже и закрывает дверь.

Я осматриваю спальню. Стены в ней желтые, а кровать — с четырьмя столбиками, на которых должен развеваться балдахин, но его нет. Покрывало на постели фиолетовое, и на одной подушке лежит плюшевая панда.

Стол Деми ломится от учебников по химии, биологии и математике — название последнего я не могу даже прочитать. Я поднимаю брови. Если все это она будет изучать в одном семестре, то это очень большая загрузка, и я ей совсем не завидую.

Но еще больше меня интересует пробковая доска над столом. Она практически вся покрыта фотографиями, и я подхожу ближе, чтобы их рассмотреть. Хм-м, на них просто куча парней. Есть и парочка девушек, но, похоже, круг общения Деми в основном состоит из лиц мужского пола. На нескольких фотографиях Деми запечатлена с одним и тем же черноволосым парнем. Они встречаются?

— Итак, как мы будем все делать? — спрашиваю я, опуская рюкзак на стул.

— Ну, Эндрюс сказала, что мы должны относиться к этим встречам как к настоящим сеансам психотерапии.

— Ясно. — Я дергаю бровями. — Готова поиграть в доктора?

— Фу. Я не буду с тобой ни во что играть, хоккейный мальчик.

— Правильно «хоккеист», если позволишь.

— Хорошо, хоккеист. — Деми лезет в свою сумку и вытаскивает конверт, который мы получили вчера на занятии. Она садится на край кровати и кладет его на колени.

— В общем, я решила, что ты будешь пациентом, а я врачом. То есть тебе будет легче делать письменную часть.

Я нахмуриваюсь.

— Почему ты думаешь, что мне нужно что-то полегче?

— Ой, прости, я не хотела ставить под сомнение твои умственные способности, — говорит она вполне искренне. — Просто мне сказали, что ты учишься на бизнесе.

— И?

— А я учусь на психологии, и мне кажется, что написание тематического исследования и работа по диагностике принесет мне больше пользы, чем тебе, потому что я хочу работать в этой сфере. Но если ты совсем не хочешь заниматься изучением диагноза, мы можем бросить жребий.

Я задумываюсь. В чем-то она права. И я не против взять на себя часть, касающуюся изучения.

— Хорошо, неважно. Я буду пациентом.

— Супер. Договорились.

— Видишь, как хорошо мы сработались? — Я перевожу взгляд на маленькую козетку у окна. — Мило, это как настоящий кабинет психотерапевта. — Я подхожу к диванчику и укладываю на него свое слишком большое тело, свесив ноги с подлокотника. Затем я берусь за бегунок молнии на джинсах. — Штаны надо снимать?

Примечания

4

Ежегодное мероприятие, на котором права на молодых хоккеистов передаются профессиональным хоккейным клубам.

5

Национальная ассоциация студенческого спорта.

6

Сектор университетского кампуса, где находятся особняки студенческих сообществ.