4
Ретт
Ретт: Еще не хочешь вернуть свою дочь?
Я обещаю, я буду хорошим!
Кип: Она еще даже не там.
Ретт: Подумай только, сколько времени
ты ей сэкономишь!
Кип: Нет.
Ретт: Пожалуйста?
Кип: Не притворяйся вежливым.
Тебе не идет.
Ретт: Поцелуй меня в зад.
Кип: А как, по-твоему, я удерживаю
всех твоих спонсоров?
Саммер Хэмилтон подъехала на своем модном внедорожнике и в до нелепого строгом наряде, будто отправляется на прогулку по городу, а не на скотоводческое ранчо.
В общем, я решил не появляться. Может, я и оказался в ловушке с ней, но мне необязательно быть довольным таким раскладом. Вот я и не доволен. Я чертовски ненавижу, когда со мной обращаются как с ребенком или как с тупицей. Или, еще хуже, будто я какой-то преступник. Я надеялся, что ночь в моей собственной постели и некоторое время на обдумывание помогут мне смириться с моим новым положением. Надеялся, что я буду ощущать себя немного менее подавлено.
Но все равно чувствую себя отбросом.
Вот почему сейчас я здесь, вбиваю в землю столбы со своим старшим братом. Устанавливаю новые линии ограждения для некоторых из его лошадей, ближе к его дому. Он находится прямо за большим холмом, недалеко от того места, где живем мы с отцом.
Кейд вытаскивает столб из багажника своего пикапа и с ворчанием перекидывает его через плечо. Он больше остальных похож на нашего папу: широкие плечи и коротко подстриженные волосы. Единственное, чего не хватает — усов. Люблю его этим донимать. В особенности потому, что он угрюмый засранец. Все очень просто.
— Кстати, когда ты там собираешься отрастить усы и стать настоящим стариком Итоном?
Кейд свирепо смотрит на меня, прежде чем отпустить столб и выровнять его заостренным концом в нужном месте.
— Не знаю. А ты когда подстрижешь волосы, Рапунцель?
Вот это классно, это по-нашему. Выводить Кейда из себя — одно из моих любимых занятий. Он так охрененно ворчит, что это никогда не надоест. Кейд только лает и не кусается, он один из самых милых парней, которых я знаю.
Если закрыть глаза на то, какой он придурок.
Я снимаю кепку и перекидываю волосы через плечо, стараясь не морщиться от укола боли в плече. Или в колене. Или ломоты в спине.
Какая, блин, Рапунцель, я скорее похож на Шалтая-Болтая.
— Никогда! Как я тогда втащу принцессу через окно?
Кейд фыркает и хватает прицепной столбостав[14], а я удерживаю столб строго вертикально.
— Только одна принцесса, брат? Не похоже на тебя.
Я закатываю глаза. Кейд — святоша, ну просто настоящий монах нашей семьи. Не припомню, чтобы видел его хотя бы с одной женщиной после его развода.
— Я просто хочу, чтобы секса было достаточно для нас обоих, — вру я.
Эта часть меня изменилась. В последние пару сезонов развлекаться с женщинами уже не так привлекательно. Не так, как раньше. Это скорее приносит проблемы, и я устал от необходимости проводить время с теми, кто видит во мне какой-то трофей.
Кейд протягивает руку и срывает кепку с моей головы:
— Эй, придурок. Ты собираешься помогать мне или просто будешь стоять и красоваться?
Я отступаю и скрещиваю руки на груди.
— А я красавчик, да? Люди продолжают говорить мне это, — я уклоняюсь от работы, потому что не хочу признаваться: мое тело совершенно измотанно. В ответ я услышу очередную нотацию о том, что мне нужно завязывать со спортом и что я слишком долго этим занимаюсь.
Есть проблема. Я зависим.
Езда на быках — это кайф, который я не могу заменить. Выброс эмоций, за которым я не могу перестать гоняться.
— Дядя Ретт! — тихий сахарный голосок заставляет меня улыбнуться. К тому же я благодарен появившейся возможности отвлечься.
Кейд оглядывается через плечо, озабоченно сдвинув брови.
— Люк! Как дела, малыш? Я думал, ты с миссис Хилл, — говорю я.
Мой племянник улыбается мне, обнажая свои маленькие белоснежные зубки, на его лице появляется озорное выражение:
— Я сказал ей, что хочу поиграть в прятки.
— Так…
Люк смотрит на отца, спрятавшись за моей спиной, будто знает, что у него скоро будут неприятности. А потом наклоняется ближе ко мне и подносит руку ко рту:
— Но вместо этого побежал сюда.
Его глаза расширяются, когда он видит сначала выражение моего лица, а затем и своего папы, который, вероятно, хмурится позади меня. Я стараюсь не смеяться, но у меня не получается, и я разражаюсь громким смехом. Этот паренек изматывает моего брата. Но тем самым он разряжает обстановку, и бог свидетель, именно это Кейду и нужно.
В любом случае, все мы — просто кучка слабаков, когда дело касается Люка. Пусть наша малышка Вайолет и уехала с ранчо, зато теперь у нас есть Люк, которого мы все обожаем.
— Деда ищет тебя, — продолжает мальчик.
— Люк, — Кейд подходит ко мне сзади. — Ты хочешь сказать, что сбежал от своей няни, чтобы помочь деду найти Ретта? Если так, то звучит ужасно похоже на то, что ты лезешь не в свое дело.
Люк поджимает маленькие губки, и, клянусь, я вижу, как в его голове крутятся шестеренки. Ему почти пять, и он чертовски умен, настоящий засранец. Но все еще слишком мал, чтобы понять, когда он прокололся.
Люк стратегически обходит этот вопрос стороной, притворно расширяя глаза:
— Деда искал тебя дома. Он с леди.
Я стону, потому что знаю, что это значит. Леди. Более подходящего слова для описания Саммер Хэмилтон не существует. Принцесса моего агента.
Взгляд брата устремляется на мое лицо.
— Леди? Ты наконец-то кого-то обрюхатил?
Какой придурок.
— Да чтоб…
— А что значит «обрюхатить»?
Мы оба тупо смотрим на маленького мальчика, но, прежде чем успеваем ответить, на вершине холма появляются отец и Саммер.
— Ты сделаешь меня снова дедушкой, Ретт? — папа посмеивается, подходя ближе. Для человека своего возраста он слишком хорошо слышит. Мимо него ничего не пройдет, и это бесит.
Я упираю руки в бока и поднимаю лицо к голубому небу, выдыхая воздух из ноздрей и наблюдая, как он превращается в клубы пара, танцующие в атмостфере.
— Извини, но придется тебя разочаровать, — бормочу я, поворачиваясь к ним, пытаясь игнорировать Кейда.
Вот основной набор его эмоций: довольное хмурое лицо, усталое хмурое лицо… Возможно, у него даже есть какой-то похотливое хмурое лицо, которое он прятал последние несколько лет.
— Саммер здесь, Ретт, — начинает папа, взглядом приказывая мне вести себя прилично. Вижу этот взгляд всю жизнь. — Почему не рассказывал, какая она восхитительная? Ты знал, что она только что закончила юридический факультет?
Я поднимаю брови. Ладно, признаю, это немного впечатляет. Но это также и ужасает. Саммер чопорная, умная, образованная, и ей поручено нянчиться со мной.
И к тому же она безумно красивая. Она переоделась в джинсы, и я изо всех сил пытаюсь не пялиться на то, как они облегают ее миниатюрную фигуру.
Несколькими уверенными шагами мой брат сокращает расстояние между собой и Саммер, протягивая ей длинную мускулистую руку.
— Кейд Итон, — его голос резок, но я знаю, что он не трясет ее руку так сильно, как обычно. Саммер излучает какую-то нежность, а Кейд, может, и сварливый засранец, но он также и джентльмен.
— Саммер Хэмилтон, — она улыбается, и ее улыбка все еще граничит с ухмылкой. Как будто все это ее забавляет. Держу пари, оставаясь одна, она мило и протяжно смеется надо мной, прям как богатая девочка.
— Извини, так откуда ты знаешь Ретта? — хмурый взгляд Кейда теперь стал любопытным.
Вот он, момент, когда все от души посмеются надо мной. Мой отец уже все знает, но, как бы он ни шутил, я не думаю, что он толкнет меня под автобус. Ведь нам обоим ясно, что мои придурковатые братья получат настоящее удовольствие от того, что Младший Братик попал в неприятности. Снова.
А отец будет сидеть просто сложа руки и наслаждаться, наблюдая за тем, как все будет разворачиваться.
Но Саммер не теряется:
— Я новый младший агент в его фирме. Обучаюсь коммуникации со звездами.
Девушка легко лжет с мягкой, скромной и искренней улыбкой. Надо отдать ей должное. Она хороша.
Брови моего брата сходятся на переносице, глаза моего отца мерцают, пока он наблюдает за обменом репликами. Я задерживаю дыхание, надеясь, что это все, что нужно. Может быть, только может быть, это сработает.
Голова Кейда дергается.
— Но почему ты зде…
— Я хочу есть! — объявляет Люк.
— Еще бы, — отвечает Саммер. — Какая твоя любимая еда?
Мгновенная смена темы. Отец ловит мой взгляд и подмигивает.
— Попкорн!
Интересно, почему дети всегда все восклицают? Как будто им обещали приз, если они выкрикнут ответ первыми.
Саммер выгибает бедро и скрещивает руки на груди, как будто взвешивает реакцию ребенка.
— С добавлением M&M’s?
— Оооо! — восклицает Люк, а мы с Кейдом и папой морщим носы. — Я такое никогда не пробовал!
— Не пробовал? — глаза Саммер драматично вспыхивают, она приседает перед мальчиком.
— А что такое эмэмэмс? — спрашивает Люк, все-таки признавая, что он ни черта не понимает.
Пока продолжается этот обмен милыми репликами, я перевожу взгляд на своего брата, гадая, уж не влюбился ли он в Саммер Хэмилтон. Но он просто выглядит озадаченным.
— Это конфетки. С шоколадом. И арахисом. По дороге сюда я видела магазины, там они наверняка есть. Наверняка твой папа сможет взять тебя с собой, чтобы купить их.
А вот теперь Кейд выглядит невероятно раздраженным.
— Правда, папа? — большие голубые глаза Люка загораются.
— После того, как ты сбежал от бедной старой миссис Хилл? — у Кейда отвисает челюсть, и он неодобрительно смотрит на Саммер. Некоторые, наверное, съежились бы под этим хмурым взглядом, но точно не она.
Саммер пожимает плечами и одними губами произносит: «Извини». Она выглядит немного огорченной, но, когда Кейд с сыном отворачиваются к своему дому, она оглядывается на меня через плечо, и ее губы трогает самодовольная ухмылка.
В этот момент становится ясно: она вовсе не была огорчена. Весь этот диалог был совершенно преднамеренно затеян ею, чтобы прервать поток неудобных вопросов моего брата.
Чтобы помочь мне сохранить лицо.
— Я пойду, помогу Кейду с Люком, — говорит отец, опуская голову, чтобы, я уверен, скрыть ухмылку под полями своей ковбойской шляпы.
А это значит, что Саммер и я здесь, на вершине сухого, поросшего кустарником холма, совсем одни. Впервые. Но она не обращает на меня никакого внимания. Просто стоит и смотрит поверх холмов на вершины Скалистых гор.
Она так неподвижна, что несколько мгновений я просто не могу не наблюдать за ней. Прохладный ветер сильным порывом свистит в голых ветвях редких деревьев, и Саммер ежит плечи, ее пуховик трется о серьги, а шелковистые каштановые волосы развеваются за спиной.
А затем Саммер выдыхает. Глубоко и тяжело. Я наблюдаю, как ее плечи медленно опускаются, просто очарованный ее реакцией на вид. Когда мой взгляд опускается ниже, я встряхиваю головой. Нужно помнить, что, даже если она помогла мне, мы с ней не друзья. Мы даже не на одной стороне.
— Используешь пятилетнего мальчика, чтобы добиться своего. А это не слишком низко?
Саммер издает смешок, засовывает руки в задние карманы и, повернувшись ко мне, широко раскрывает глаза:
— Я не использовала его! Я его просветила. Смешивать конфеты с попкорном — жизненный опыт, его заслуживает любой ребенок.
— Кейд возненавидит тебя за это.
Ее губы собираются в линию, и Саммер пожимает плечами. Похоже, что такая перспектива ее абсолютно не трогает.
— В таком случае, мне придется надеяться, что я понравлюсь Брату номер Три. Или, может быть, мне повезет с трифектой[15]? Заставить вас всех возненавидеть меня? Было бы интересно.
А эта девочка не так проста.
— Ты могла бы сказать правду.
— Могла.
Мои зубы скрипят.
— Обучаешься коммуникации! Мы оба знаем, что ты здесь, чтобы нянчиться со мной.
Саммер наклоняет голову и смотрит на меня самым нервирующим взглядом из всех.
— Все видят то, что хотят. Я на самом деле являюсь новичком в фирме. Они только недавно предложили мне больше, чем просто летнюю стажировку. А ты и есть звезда. Было бы глупо с моей стороны думать, будто я здесь не для того, чтобы чему-то научиться. Иначе Кип послал бы кого-нибудь с большим опытом, нет?
Саммер уходит обратно к главному дому.
— Почему ты тогда просто не подставила меня? Сказала бы, как есть. В конце концов, они все равно догадаются.
— Потому что это не входит в мои обязанности. Не отставай, нам нужно кое-что обсудить.
Я задерживаюсь на несколько мгновений. Просто чтобы она не подумала, будто я готов исполнить любую ее прихоть и, если она скажет мне прыгать, я спрошу только: «Как высоко?».
