Маленький цветочный магазин у моря

Эли Макнамара, 2015

Поппи получает в наследство от бабушки цветочный магазинчик в маленьком портовом городе. И это звучит прекрасно, вот только она ненавидит цветы, романтику и сантименты. К тому же все считают ее безответственной, никто не верит в то, что она справится с таким подарком. Поппи сгоряча хочет продать магазин, но, когда приезжает в город уладить дела, ее решимость тает. Магазинчик окутан тайнами, местные жители поговаривают, что букеты, которые они там покупают, творят чудеса и исполняют желания. Поппи сначала не верит в такую ерунду, но потом в ее жизни начинают происходить необъяснимые и совершенно удивительные вещи. Неужели букеты и правда заколдованы? Или же люди настолько в это верят, что сами создают в своей жизни магию?

Глава 5

Лесной орех — согласие

Стучусь в окно со стороны водительского сиденья и вижу Джейка: расстелил обертку с рыбой и чипсами на коленях и алчно уплетает их.

Он поднимает голову и видит меня в непромокаемом пальто, под струями дождя. Щурится, пытаясь разглядеть под капюшоном, кто это отрывает его от ужина.

Узнав меня, он опускает окно.

— Да?

Такого я не ожидала. Думала, он сразу откроет дверь и впустит меня в сухой и теплый фургон.

— Я… я хотела поговорить с вами, — бормочу я, запинаясь.

— О чем? — спрашивает Джейк, и лицо его лишено всякого выражения.

— О том… в пабе. Извините меня.

— Все в порядке, — отвечает он. — Извинения приняты.

И начинает поднимать стекло.

— Нет, постойте! — кричу я.

Джейк останавливается и выжидательно смотрит на меня.

Я лихорадочно соображаю.

— Я поговорить хотела… о цветах… для магазина.

Джейк обдумывает услышанное.

— Что ж, по-моему, вам лучше забраться внутрь.

И пока я обегаю вокруг фургона, убирает какие-то бумаги с пассажирского сиденья.

Я залезаю внутрь и пытаюсь вылезти из мокрого пальто, но это не так-то легко сделать, удерживая на коленях сверток с ужином.

Джейк сидит, откинувшись в водительском кресле, совсем рядом, и я улавливаю приятный аромат лосьона после бритья, смешанный с чем-то еще более мягким… Конечно же, со свежими цветами.

— Так лучше? — спрашивает он, когда я наконец выбираюсь из пальто.

— Да, спасибо. Это не мое, — торопливо сообщаю я. — Оно висело в бабушкином коттедже.

Джейк улыбается.

— Я заметил, что это не ваш стиль.

На языке вертится «И что это значит?» — но я заставляю себя сделать глубокий вздох и вместо этого смотрю на сверток с ужином у него на коленях.

— Пожалуйста, ешьте, не обращайте на меня внимания.

Джейк странно смотрит на меня.

— Хорошо, но только при двух условиях.

— При каких? — Я настораживаюсь.

— Во-первых, вы тоже ешьте, пока ваша порция не остыла. А во-вторых, объясните, что за вежливость и кротость на вас напали. На вас это не похоже.

Мы вдвоем уминаем ужин в фургоне Джейка.

— Так что вы хотели спросить о цветах? — интересуется Джейк, когда формальные темы вроде погоды, Сент-Феликса и магазина Микки уже обмусолены. Должна признать, что нейтрально-вежливый треп никогда не был моей сильной стороной.

— Вы передумали, решили остаться и работать в магазине?

Не дождавшись ответа, Джейк поворачивается и вопросительно смотрит на меня.

— Э-э… Ну да. Я над этим думаю.

— И что к этому подтолкнуло?

— Ох, все, не могу я так больше! — кричу я, хватаясь за голову — не лучшая идея, после того как поешь рыбу с чипсами.

У Джейка озадаченный вид.

— Как не можете?

— Сидеть тут как ни в чем не бывало, болтать о том о сем и врать, будто хочу сохранить магазин. Это все не я.

— Зачем тогда в мой фургон влезали? — По лицу Джейка пробегает легкая улыбка. — Не за моими же познаниями в цветоводстве, какими бы обширными они ни были.

Я повышаю голос — это срабатывает защитный механизм.

— Я не влезала, это вы меня пригласили!

— Не мог же я вас оставить под дождем, — ухмыляется Джейк. — За кого вы меня приняли?

Стоит мне начать заводиться, как Джейк сразу остужает мою ярость. Как ему это удается?

— Говорю же, извиниться хотела, — отвечаю я уже спокойнее.

— Вы это еще на улице сделали. Что еще изменилось? Вы же были твердо убеждены, что я распутный прелюбодей.

— Я такого не говорила. — Я смотрю на его руку, лежащую на руле. — Ваше кольцо. Я думала, вы женаты.

— А… кольцо. — Джейк задумчиво смотрит на свою руку. — Да, верная примета.

Он переводит взгляд на меня; веселья на лице как не бывало, и голос становится серьезным.

— Я был женат… какое-то время назад. Но моя жена… — Он сглатывает, и я чувствую, как ему больно. — Она умерла.

— Мне очень жаль.

На его губах появляется слабая улыбка, какая бывает, когда улыбаться — это последнее, что людям хочется делать.

— Бывает такое. Случается каждый день с десятками… да какое там, с сотнями человек. Только не представляешь, что это может произойти и с тобой тоже.

Мне хочется взять его за руку, сказать, что хорошо знаю это чувство. Но я сижу неподвижно и жду, когда он продолжит.

Джейк смотрит вперед, на дождевые потеки, сбегающие по лобовому стеклу.

— Не надо говорить, если не хочется, — произношу я.

Он пожимает плечами.

— Почему вы не должны быть в курсе? Если вы надумали задержаться в Сент-Феликсе, рано или поздно вас кто-нибудь просветит. Уж лучше это буду я. — Он делает небольшую паузу. — У Фелисити — так звали жену — было редкое заболевание сердца. Мы и не догадывались, что что-то не так. Просто вот она была… И вдруг ее не стало.

Он снова смотрит на меня, и лицо его искажено от тоски и горя.

— Она была на пробежке, когда это случилось. Пробежка — это ведь должно быть полезно? Вам так рассказывали?

Он ждет ответа, и я киваю.

— Сказали, что это могло произойти в любой момент, не важно, бегала она или нет. И все-таки, когда я вижу, как кто-нибудь бегает трусцой, хочется кинуться к нему и сказать: «Не надо, вы сокращаете свою жизнь». — Он криво усмехается. — Считаете меня чокнутым?

Я мотаю головой.

— Люди как-то справляются с этим. И мне удалось, на свой лад. Так у меня в конце концов появилась Майли.

— А где она? — спохватываюсь я и оглядываюсь, уверенная, что она скачет внутри фургона.

— Вы правда хотите знать? — На его губах снова искренняя улыбка.

Я киваю.

— Пристегивайтесь, покажу.

Я колеблюсь.

— Ах, простите, забыл, что я извращенец. — Джейк корчит дурацкую рожу и скашивает глаза к переносице.

— Хватит вам, я ведь уже извинилась!

На самом деле я радуюсь, что он пришел в себя, а то утешитель из меня неважный.

Джейк ухмыляется.

— Извините, не удержался.

— Так где Майли?

— Сначала пристегнитесь, — командует Джейк. — И поехали!

Мы выруливаем из центра города, едем вверх по холму и останавливаемся у здания школы.

Джейк вылезает из машины, а следом выхожу и я.

— Куда мы идем?

Я едва не бегу, чтобы поспевать за его размашистыми, уверенными шагами.

— Сейчас увидите. — И он входит в школу. — Это здесь.

Мы проходим по главному коридору и оказываемся в художественной галерее. На стенах в рамках развешаны картины учеников: надо признать, очень хорошие. У входа в класс Джейк останавливается у стеклянного шкафчика.

— Дочкина работа, — говорит он с гордостью. — В прошлом году сделала.

— Ого! Красиво! — Я разглядываю изящный горшочек из папье-маше, покрытый глазурью. — Как будто из галереи.

— Знаю, — говорит Джейк. — Она очень талантливая. Ей было четырнадцать, когда она сделала эту штучку. И еще она рисует.

— Правда? Художественные способности она унаследовала от вас?

Джейк качает головой:

— Нет, от матери. Я больше по практической части, понимаете?

Я киваю.

Джейк открывает дверь, и мы оказываемся на пороге класса в самый разгар занятий. За мольбертами трудятся сидя, стоя, с дюжину человек. Кто работает пастелью, кто углем, кто карандашами, но на всех рисунках есть кое-что общее.

Обезьянка.

Одна Майли, несколько Майли в разных позах, абстрактная Майли, загогулина, больше похожая на скрипичный ключ, чем на Майли, — и сама героиня дня, возвышается надо всеми на шкафу, уплетая банан. Хотя, судя по рисункам, она тут уже много где успела побывать.

Она замечает Джейка, восторженно верещит, слезает со шкафа, подбегает и забирается ему на руки.

— Минута в минуту! — восклицает стройная молодая женщина с длинными белокурыми волосами — как я понимаю, преподавательница. — Нам пришлось нелегко, но дело того стоило! Хочу поблагодарить Майли за то, что она согласилась позировать. Настоящая звезда!

Класс взрывается овациями, и Майли, сидя на плече у Джейка, отвечает легким поклоном.

Студенты начинают собирать свои инструменты, а преподавательница подходит к нам. Улыбается мне и поворачивается к Джейку.

— Ты нас опять выручил, Джейк, спасибо, — говорит она, прикасаясь к его руке. — С Майли удивительно хорошо работать, так захватывающе.

— Наверное, вам лучше бы что-нибудь более усидчивое, — отвечает Джейк. — Чтобы легче было рисовать.

— Но в этом же весь интерес! — И она со смехом придвигается к нему.

— Давайте я вас друг другу представлю. Поппи, это Белль, наша художница. Белль, а это Поппи, она… — Он на миг запинается. — Она в Сент-Феликсе недавно.

— Привет! — Белль окидывает меня оценивающим взглядом и явно решает, что в вопросе притязаний на Джейка ей опасаться нечего. Притязаний, о которых сам он понятия не имеет. — Как тебя занесло в Сент-Феликс?

— Я унаследовала магазин на Харбор-стрит, — говорю я, рассудив, что таиться незачем. Какой смысл, если столько народу уже знает?

— Правда? Вот это да! — Голос Белль звучит вполне искренно. — Так мы соседи! У меня студия рядом.

— Да, я ее видела сегодня.

— Ну, что теперь? — Белль меняет тему на более интересную. — Джейк, могу угостить тебя в «Русалке» в благодарность за аренду Майли. Тебя, конечно, тоже, Поппи, — прибавляет она после секундного раздумья.

Джейк колеблется.

— Вообще-то я там был совсем недавно.

У Белль удивленный вид.

— Правда? Рановато для тебя. Может, снова туда заскочим? — Она придвигается к нам и понижает голос. — Только между нами тремя: мне всегда хочется опрокинуть стаканчик после работы с этим классом. Счастливо, Боб! На следующей неделе увидимся!

И она машет парню с мольбертом и коробкой красок.

Джейк поворачивается ко мне:

— Поппи, как насчет еще одного стаканчика в «Русалке»?

— До свидания, Джун! — Белль поворачивается к женщине, проходящей мимо. — Отличная работа сегодня, у тебя восхитительные наброски углем.

— Обещаю, что это не свидание, — шепчет Джейк. — Белль будет дуэньей.

— Ну, раз такое дело, — так же шепотом отвечаю я, — то можно и по стаканчику.

Но пока мы ждем, когда все ученики соберут свои мольберты, кисточки и портреты Майли, крохотная частичка души мечтает, чтобы нас снова было только двое.