Заменяющая солнце

Элейн Эванс

Эта история началась ещё в далёком 1950 году, в несравненном городе Париже. Страшная трагедия разрушила семью, оставив горе и шрамы на руках маленькой девочки. Течение времени переносит нас в Западную Вирджинию, где ещё одна героиня, светлая, ранимая художница Мария будет вести борьбу с тёмными демонами, поедающими её душу и только любовь настоящая, первая, сможет пролить солнечный свет в её мир.

Глава 7. Париж, 1950 год

Частная художественная галерея Дамаск, Champ de Mars.

Галерист смотрел на меня с некоторым интересом.

— Вы хотели бы купить Картину Мишеля? — Я вздохнула.

— Нет, знаю, что это выглядит странно, я просто хотела узнать где он сейчас, чтобы справиться о его делах и здоровье… — Его лицо побелело.

— Мишель умер. — Изрёк он.

Ответ галериста меня шокировал. Не знаю, чего я ожидала, придя сюда в поисках Мишеля, что именно я хотела получить здесь. Теперь это всё казалось совершенно пустым и неважным.

Художник откашлялся.

— Мадам, возможно я могу вам помочь вместо него?

С минуту я поразмышляла. В принципе не было ни одной причины по которой с этим вопросом я могла обратиться именно к Мишелю Буайе, возможно мне просто хотелось увидеть старого знакомого и воскресить воспоминания о мирной жизни до войны.

— Раннее моей сестре посчастливилось получить в подарок одну из его работ «Закат на маяке», которая привела меня сюда.

Галерист почесал свой затылок.

— Это последнее произведение Мишеля, его жена выставила картину несколько месяцев назад, она была куплена достаточно быстро. — Я вздохнула. Последнее произведение, звучало слишком удручающе. Поблагодарив мужчину, я поспешила удалиться.

Смерть Мишеля потрясла меня, на войне такое происходило сплошь и рядом, но сейчас, живя в мирное время, это всё ещё тревожило и шокировало меня. Мною овладело желание начать что-то новое, взять жизнь в свои руки, я взглянула на ладони.

Могу ли я создать что-то новое? Могу ли я всё изменить?

На прошлой неделе я уже попыталась измениться, забрав картину у Элли, в глубине души я чувствовала маленькую победу, раньше мне никогда не удавалось дать сестре отпор, пусть это что-то такое незначительное. Но с тех пор в моей душе зажегся огонек, он то и дело крепчал, разгоняя серые и печальные тени ото всюду. Я смирилась с тем, что осталась одна, сердце моё горевало по Гейбу, война беспощадна, и до конца жизни мне не исцелиться, но всё же, я могла бы прожить с улыбкой осознавая, что всё было не зря, ведь у меня есть то, до чего беспощадная кровопийца не смогла добраться — моя дочка, плод нашей любви. И ради неё я хочу быть счастливой и сильной женщиной, вести её по жизни с гордо поднятой головой, научить её преодолевать все трудности на жизненном пути.

С улыбкой и сердцем полным надежд я спешила домой, ведь время уже перевалило за полдень, а значит скоро Элизабет вновь отправится в неизвестном направлении с очередным ухажером, к слову, с Джейкобом они не виделись ещё с прошлой недели.

Парк Монсо радовал глаз, с каждым днём становясь всё зеленее, парочки ели мороженое в тени, на лавочках мило общались две старушки, обе с сединою в волосах, а кожа тонкая и морщинистая, обтягивает череп. Я представила лишь на мгновение нас с Элли, сидящих через многие года вот так на этом самом месте, и мило болтающих о детях, внуках… Сердце екнуло. Что-то тревожило меня. Я не могла спросить сестру на прямую, куда она ходит каждый день, откуда знает всех этих мужчин. Мне бы очень хотелось пройти с нею через все невзгоды вместе, но ведь она меня не подпускала.

Дома меня ожидал сюрприз. Сначала я просто не узнала нашу квартиру. В прихожей меня встретила радостная Лори, на её волосах был венок из свежих цветов, белые розы, лилии, сирень. Квартира благоухала.

— Что здесь происходит? — Спросила я дочку.

— Мамочка смотри сколько цветов получила тётя Элли! — Радостно залепетала малышка. Вокруг громоздились высокие фарфоровые вазы, которых я что-то не припоминала в нашем доме, до моего ухода сегодня утром, а среди всего этого благоухающего розария, я увидела небольшую картонную коробку белого цвета, перевязанную красной лентой. Я нагнулась чтобы достать листок, который был спрятан под бантом, перевернув его я замерла в удивлении увидев своё имя, выведенное красивым почерком.

— Как тебе всё это? — Из комнаты показалась Элизабет при полном параде, она как балерина кружилась между ваз с цветами притрагиваясь к лепесткам и вдыхая аромат полной грудью.

— Кажется твой день Рождения зимой? — Спросила я, держа листовку.

Сестра поморщила свой напудренный носик и подошла ко мне.

— Вчера у меня было выступление в одном клубе на Монмартре, публику поразило моё пение до глубины души, а это их благодарность — сестра улыбнулась совершенно искренне, а затем взглянула на меня с интересом.

— Что это у тебя?

Инстинктивно я поспешила спрятать листовку в карман платья, но было поздно. Тонкие пальцы Элли ловко выхватили листик прямо из кармана.

— Роза? Они что-то перепутали, видимо — Она скривила своё милое личико, а брови её удивленно расплылись в две тоненькие черные дуги.

— Это ведь не может быть для тебя? — Раздраженным голосом спросила она, указывая на коробку, стоящую у входа между двух голубых ваз с белыми лилиями. Я пожала плечами.

С минуту мы стояли молча, Лори тем временем вытащила несколько цветков из вазы на кухне и принялась делать ещё один венок.

— Интересно, от кого? — Саркастичная улыбка сестры устрашала. Она нагнулась и подхватила коробку.

— Взглянем. — Я не успела и слова проронить как Элли уже неслась с моей посылкой в свою спальню, я ринулась за ней. Она поставила коробку на не застеленную постель, где валялись её вещи, комбинации, шелковые накидки, нижнее бельё высшего качества, чулки и подвязки, разглядывая все эти вещи у меня создавалось очень сомнительное представление о том, чем таким занималась сестра. Элли потянула красную ленту и открыла коробку. Мы обе замерли. Нежным голубым облаком из шелка и драгоценных камней на нас глядело платье. Элизабет тут же вытащила его из оков картона и приложила к себе, платье было ниже колен, приталенное с вырезом лодочка. Оно несомненно шло ей. Глаза сестры пылали ярким светом. Я взглянула на дно коробки и увидела ещё одну листовку: «Счастлив узнать ваше имя, Роза. Д. М. Бергер».

Сестра не обратила внимания на меня, она внимательно изучала себя в зеркале, пританцовывая с платьем в обнимку. Что-то внутри меня хотело повиноваться ей, отдать его без боя. Просто скрыть истинного владельца. На пороге показалась Лори с новым венком из лилий в руках.

— Мама, это тебе! — Она радостно несла его мне в руки.

— Нет, его нужно носить на голове. — Я послушно присела на кровать, а дочь надела его мне на голову.

— Ну как? — Спросила я, а сердце моё бешено колотилось.

— Ты очень красивая! — Лори искренне мне улыбнулась, я обняла её крепко и поцеловала. Малышка придала мне уверенности. Всё-таки это платье — моё.

— Элли, — начала я, немного не смело поднявшись с её постели. — Тут записка, — я поднесла его ей, сестра жадно сжимала мягкую ткань платья двумя руками, — оно для меня.

Мы смотрели друг на друга. Её лицо ничего не выражало. И это пугало меня больше, чем, когда она злилась. Она что-то обдумывала, взвешивала.

— Забирай. Мне всё равно не нравится. Оно совершенно не по моде. — Сестра с некоторым пренебрежением всунула мне в руки платье и отвернулась к зеркалу поправляя макияж, а затем мы все вздрогнули, когда в дверь позвонили. — Мне уже пора! Au revoir!

Через несколько минут входная дверь хлопнула и в квартире воцарилась тишина.

Я рассматривала ткань платья, ещё никогда мне не дарили ничего столь дорогого и изысканного. Оно было не для меня. Но — было моим.

— Мама, какое красивое! — Лори крутилась возле меня. — Надень! Надень!

Детский энтузиазм оказался заразным. Я скинула своё серое платье с карманами и пышной юбкой на поясе. В комнате Элизабет я нашла красивую комбинацию и новые чулки. У зеркала я взяла пудреницу и лёгкими воздушными движениями придала своему лицу свежий вид. Далее — помада и немного туши для ресниц. И последний штрих — мой новый друг, нежно-голубое чарующее платье.

Дочка стояла в изумлении. Она редко бывала такой тихой, я даже засомневалась всё ли сделала правильно.

— Очень красивая! Красивее чем тётя Элли! — Воскликнула дочь.

В зеркале на меня смотрела прекрасная молодая женщина, волосы её были слегка небрежными, лёгкими волнами спадая чуть ниже плеч, но это придавало её образу ещё большую лёгкость, цвет платья оттенял глаза и делал кожу лица почти белой. Мне несомненно нравилось видеть себя такой. Впервые я почувствовала себя красивой.

В дверь вновь постучали.

— У нас снова гости, — вздохнула я. Переодеваться было некогда, поэтому я отправилась открывать дверь в новом наряде. На пороге оказался Джейкоб. Я опешила и засмущалась. Это ведь его подарок. Взгляд Джейкоба был целиком устремлён на меня, а я наоборот — не знала куда себя деть, глаза то и дело устремлялись в пол, под который мне хотелось провалиться от стыда. Лори подошла к нему и протянула руку, заставляя меня краснеть сильнее — сказывалось влияние Элли.

Джейкоб улыбнулся и поцеловал маленькую ручонку мой дочери, а затем обратился ко мне.

— Рад, что оно оказалось вам в пору. — Я набрала в лёгкие воздуха пытаясь вернуть самообладание.

— Благодарю вас, но прошу впредь воздержаться от подобных жестов. Знаете, у сестер не принято принимать ухаживания одного мужчины. — Я старалась держаться достойно, Джейкоб с интересом смотрел на меня, и мне становилось душно.

— Отужинайте со мной. — Ответил он, проигнорировав мои слова. Я вновь опешила.

— Я н-не могу, — неожиданно мой голос задрожал, я стала заикаться.

— И к тому же, Лори! — Я стала искать глазами дочь.

— Её не с кем оставить.

Он коварно улыбнулся.

— Я предвидел ваш ответ, — он открыл дверь и вернулся ненадолго на лестничную клетку, а затем в дверь вошла молодая девушка.

— Знакомьтесь, — за ней показался Джейкоб, — Габриэлла — ваша няня.

Моему удивлению не было предела. Он звал меня на свидание, ухаживая и заботясь обо мне, он так же позаботился о моей дочери. Габриэлла вошла в дом и тут же отправилась на кухню, ведя за собой дочку, так словно уже знала все наши комнаты. Джейкоб протянул мне руку.

— Прошу вас, Роза. — Почти шепотом произнес он, от его голоса по телу побежали мурашки. С секунду я колебалась, а затем случайно уловила своё отражение в зеркале у дверей за спиною Джейкоба. Всё та же элегантная и прекрасная леди, что и в спальне сестры смотрела на меня, и как бы шептала «Иди».

Я протянула руку ему в ответ.

— С радостью.