На Голгофу. Переписка и дневники, июнь 2011 – декабрь 2012 гг.

Эдуард Генрихович Вайнштейн

В книге собраны извлечения из переписки с разными людьми, а также дневниковые записи, оставленные на рабочем месте с июня 2011 по декабрь 2012 гг. Читателю, знакомому с другими книгами автора, будет интересно становление его взглядов, а также чисто объективный внутренний опыт человека, выросшего в атеистической, в нескольких поколениях, интеллигентской советской семье и пытающегося спрямить свою жизнь к Богу. Название отражает характер переживаемого этапа пути.

Это только здесь у нас все серенько и тепленько

— <отправил ссылку на пророчества о грядущих событиях>

— А ты как — веришь в то, что пишут?

— Это такая тема, что всегда надо быть готовым. — Э.В.

— Согласен.

— У меня такое чувство, что продолжение бытия этого мира как-то резко обессмысливается — очень много грязи вокруг, а все хорошее и святое гонимо и поругано.

— Но так было всегда.

— Дети портятся день ото дня…

Сам грешен…

В общем, не удивлюсь ничему.

Я знаю только одно — что единственная моя цель и желание — вечное спасение в Боге.

Что для этого нужно — пусть решает сам Бог, все приму с радостью.

Недавно был у меня такой сон.

Лежу в кровати — вместо жены — Батюшка рядом лежит, чувствую глубокое благоговение и любовь, а он мне говорит — когда запахнет жареным, езжайте быстрее из города, типа, куда глаза глядят.

Я ему потом наяву этот сон рассказал — он говорит, если запахнет жареным, речь будет идти только о том, чтобы нам выжить, но даже если и выживем — только для сокрушения дальнейшего — неважно, сколько кто потом жить будет, хоть 100 лет.

Такая штука эта жизнь — дана нам для того, чтобы ценили Бога и уже потом никогда не пренебрегли Им.

— Интересно. Конечно, пока умирать не хочется)) Слишком рано.

— В принципе, для меня даже эта работа — символ спасения после долгих и мучительных мытарств.

«Фома» — это уже чудо, маленькое начало большого спасения, как бы это ни казалось сейчас странным.

Ты не бойся умирать — кто с Богом, тот ничего не теряет. И тогда можно хоть 100 лет жить.

— Не в плане, что мало пожил, а в плане, что не готов еще.

— Христианин должен быть всегда готов умереть и причаститься.

Одной покаянной мысли может быть достаточно, чтобы спастись.

Отец Тихон Агриков приводит такой рассказ.

Умирает грешник, бесы его тащат вниз, оттуда поднимается жуткий мрак, вопли, жуть, Ангел-Хранитель плачет и ничего не может сделать, отдаляясь все дальше и дальше…

Человек думает: «Господи, достойное по грехам моим приемлю, пусть будет воля Твоя надо мною».

Вдруг стремительное движение вниз резко останавливается, слышится шум, рев, треск, какие-то вопли — и точно так же стремительно начинается подъем вверх, и душа взмывает высоко в Небо к Богу…

Помни это — и спасешься.

Наверное, мысль этой грешной души была очень сильна и пронзительна, не то, что мы сейчас тут сидим…

— Так ведь после смерти ничто уже не поможет. Ни молитва, ни раскаяние.

— А кто его знает — дело такое — у Бога, вообще, разве могут быть какие-то законы, Ему все возможно — захочет, и «включит» другой закон.

Бывает, что все это человек видит, еще не умерев до конца, в сам момент смерти — так можно думать.

Если искренне к Богу стремишься, Господь даст возможность в последний миг призвать Его.

Спасаемся ведь не мы сами, спасает Господь — и именно из глубины греха, так что не считающий себя грешником и спастись-то не может, не может принять от Бога великий дар спасения.

Чем грешнее себя видишь, тем, значит, ближе спасение — только самому специально надо стараться не грешить, а если не можешь не грешить — всякий раз надо каяться и очень сильно потом смиряться пред Богом.

— Мне недавно непонятный сон приснился, очень реальный, длился где-то 5 секунд, — будто я попал в ад, там было вакуумное замкнутое пространство, темно, и сильный жуткий нечеловеческий рев. Но почему-то у меня не было ни капли страха, ощущения были просто реальные. Судя по сну, если и вправду я там побывал, это место наподобие замкнутой тюрьмы.

— Да, вот мы и сидим сейчас в тюрьме, чтобы после смерти в нее не попасть.

А кто наслаждается в этом мире полной свободой — тот и готовит себе на том свете такое местечко.

Хороший сон, значит, Господь любит тебя и не хочет, чтобы ты погиб.

— Как думаешь, мог это быть не сон, а реально перемещение души в ад по воле Бога на 5 секунд?

И почему не было страха? Обычно, когда кошмары снятся, всегда присутствует страх.

— У Матроны фамилия была Никонова — ты ей молись, она любит таких олухов, как мы с тобой.

Да, это могло быть, каждую ночь мы посещаем иные миры, только потом забываем, а иногда Господь оставляет память и сознание, чтобы человека чему-то научить и приготовить к чему-то.

Я заметил, что если хорошо помолишься, потом сны помнишь.

А если не молишься, снятся неприятные вещи.

Страха не было, т.к. не было настоящего ада, а только демонстрация, как на экскурсии — это же не была твоя вечная участь, хотя если бы умер в тот момент — кто знает. <Страха не было, потому что это Господь показал.>

— Но ощущения реальные были, как сейчас.

— Здорово!

Вот и говорю — милость Божия, чтобы ты спасался, а не дурака валял.

Ты обо мне тоже помолись, когда вспомнюсь — за Эдуарда-Владимира — я нуждаюсь… И за нашу бедовую семейку.

— Конечно, помолюсь)) Ты тоже молись.

— Я о тебе часто вспоминаю, мысленно с тобой беседую и считаю, что ты особенный человек, призванный ко спасению, и мне посланный по милости Божией, как и N, и NN где-то, и все мы друг другу.

Просто очень много терпения надо, и заранее принять смерть — после нее все только и начнется, здесь — подготовка.

— Одно точно, не дай Бог нам там быть вечно, лучше здесь на земле пройти тернистый путь, он хотя бы закончится, а там нет.

— Если так относиться к жизни, может быть, и здесь еще будет что-то светлое и значительное.

А я скажу — главное, чтобы была любовь, чтобы она победила.

Да, в любом месте на земле лучше, чем в аду — это точно.

Благодарю за вразумления.

Я давно тебя хотел попросить о совете по жизни — вот, наверное, и получил, Ангел твой услышал меня и ответил.

— Может быть, один вывод — надо спасаться и, как ты говорил, стараться не втягиваться в жизненную суету и не забывать о Боге, — к сожалению, человек так и делает, причем непроизвольно. А такие сны, они возвращают тебя обратно к Богу и пути спасения. Слышал бы ты этот рев, его не описать, — может, смесь зла, боли, отчаяния и гордости.

— Да, я когда-то сделал для себя один вывод: потусторонний мир — ПРОНЗИТЕЛЕН, он не может оставить равнодушным, он живой.

Это только здесь у нас все серенько и тепленько.

О суете — дело нужно делать, а о Боге не забывать; руки и ноги работают, и даже голова, а сердце к Богу устремляется, и труд обязательно надо сочетать, чередовать и сопровождать молитвой.

Человек непроизвольно затягивается в суету, т.к. небытие навязчиво, а мы его должники, потому что грешники — как когда-то в «Фоме» писали, все силы уходят на разгребание песка, чтобы совсем не засыпало.

Даже после каждой ночи полдня очухиваешься, в себя приходишь от нечистых бесовских сонных наваждений…

А если еще произвольно грешишь — трудно к Богу возвращаться и с годами все труднее.

С другой стороны — знаешь, вся эта грязь, как навоз, перерабатывается в добрый плод, лишь бы было упорство в стремлении к Богу и терпение: перетерпел муть в душе — глядишь, и опять ясно, а ты стал сильнее.

Есть такие слова из псалма — провел меня через огонь и воды и извел в покой — так оно и бывает, и после самых страшных душевных бурь, от которых все равно никуда не денешься, если ты не предашь Бога, следует самый глубокий и светлый покой.

Самое трудное начинается после 30.

До 25—26 ты герой, потом начинается пробуксовка, а после 30 до 35 идет распятие.

До 30 нужно молчать, чтобы не наломать дров.

С 30 до 35 — чтобы не распинали очень сильно.

А после 35 уже сам молчать будешь.

— Верно))

— А еще Батюшка мне такое сказал — в этом мире лучше быть никем, если конечно со Христом быть хочешь.

— Да мы и так никто))

Остается — только со Христом.

— Я думаю, что надо работягой быть — и молиться — и жизнь сама по себе пройдет и завершится как нужно.

Причем работа продолжается и дома, на работе же мы ей учимся, дома — все то же самое, и это важно вовремя понять, чтобы не попасть в плен.

июль 2011 (из переписки с сотрудником)