Домик под скалой

Шэрон Гослинг, 2021

Стремясь прийти в себя после болезненного расставания с возлюбленным, Анна Кэмпбелл решает полностью изменить свою жизнь и переезжает из Лондона в шотландскую рыбацкую деревушку Криви, где когда-то провели свой медовый месяц ее родители. Анна тоже надеется начать здесь новую главу своей жизни. Однако реальность оказывается отрезвляющей: ее новый дом, приобретенный через сайт риелторской компании, больше похож на сарай, а деревня расположена на узкой полоске между морем и скалами, в зоне штормов и оползней. Далеко от той романтической картины, которую она себе представляла. Но Анна не из тех, кто легко сдается. Преодолевая сомнения, она останется в этой далекой северной деревне и очень постарается снова стать счастливой. И, несмотря на все трудности, у нее это получится.

Глава седьмая

На следующее утро, когда солнце уже проникло в комнату через новые занавески, Анна проснулась с мыслью о еде. Должно быть, ей снился сон; у нее остались смутные воспоминания о том, как она руководила приготовлением роскошного пира. Анна лежала, разглядывая низкий потолок с яркими узорами от утреннего солнца, и пыталась вспомнить, что именно готовила во сне. В молодости ей часто снилась еда, а каждая секунда бодрствования полнилась радостью понимания, что у нее есть талант к профессии, о которой она мечтает. В самом начале карьеры спящее сознание Анны так часто рождало идеи новых блюд, что она выработала у себя привычку держать на прикроватном столике блокнот и, проснувшись, записывать свои мысли, пока они не успевали развеяться как дым. Но со временем ночная работа подсознания ослабела, а затем, ничем не подкрепленная, и вовсе сошла на нет. Анна всегда работала на чужих кухнях, и ей редко выпадал шанс приготовить блюдо собственного сочинения. Ничего не изменилось и после того, как у Джеффа появился свой ресторан и он получил возможность прислушиваться к ее словам. Но он не захотел.

Анна встала, спустилась на кухню и наполнила водой чайник, потому что любое дело лучше начинать с чая. Доставая из холодильника молоко, она увидела, сколько всего уже наготовила. Но пробудившееся творческое начало все еще не отпускало ее.

«У меня нет ничего сладкого, — подумала она. — Неплохо бы соорудить десерт».

Облокотившись на кухонный стол, Анна размышляла о том, что бы лучше подошло для такого случая, и ее взгляд упал на книгу рецептов прежней хозяйки дома. Она взяла тетрадь и принялась листать хрупкие страницы, гадая, найдется ли там что-то интересное. Для первой встречи с соседями как нельзя кстати окажется блюдо по рецепту Брен.

Ее внимание привлекло песочное печенье с малиной и фундуком: во-первых, оно должно получиться вкусным, а во-вторых, в углу страницы имелся маленький красивый рисунок, две ягоды дикой малины на ветке. Примечание рядом с рисунком было написано таким мелким почерком, что Анне пришлось повернуть тетрадь и прищуриться, чтобы разобрать слова.

Миндаль тоже подойдет, но ДМ не любит фундук, и для посиделок с домино лучше брать его — иначе ненасытный сукин сын все слопает. Орехи лучше дробить, а не молоть.

Июнь 1983.

Примечание вызвало у Анны улыбку. ДМ? Может, это Дуглас Маккин? В любом случае фундука у нее нет, но во время похода по магазинам она купила пакет очищенного от кожуры сырого миндаля. И не устояла перед корзинками с красной шотландской малиной, заполнявшими прилавки супермаркета. Так что к остальным блюдам присоединилось песочное печенье с малиной и миндалем по рецепту Брен.

— Ну, — со смехом сказал Фрэнк, любуясь изобилием тарелок и подносов на кухонном столе, — от голода мы точно не умрем!

— Зачем столько хлопот, — выговаривала Пэт Анне. — Вам вообще не стоило ничего с собой приносить — мы же сказали.

— Никаких хлопот, — успокоила их Анна. — Мне это доставило огромное удовольствие, но я немного перестаралась. И еще я хочу извиниться, что не приняла вашего приглашения раньше. Простите. Неделя выдалась не самой легкой.

— Вы извиняетесь? — переспросил Фрэнк. — Глупости. Мы рады вас видеть. Но вы только посмотрите на все это.

— Прямо слюнки текут, — согласилась Пэт. — А как красиво — просто произведение искусства. И все такое одинаковое! Сама-то я футболку дважды одинаково не сложу.

Анна засмеялась — в основном над собой.

— Привычка — вторая натура. Там, где я работала, пинцет и уровень считались обязательными кухонными принадлежностями.

— Не вижу в этом ничего плохого. — сказал Фрэнк, взял шпажку с креветкой и отправил в рот целиком. — М-м-м. Как вкусно!

— Фрэнк! — Пэт сердито шлепнула мужа по руке. — Гости еще не пришли, а ты уже половину съел!

— Прошу прощения. — В его тоне не чувствовалось раскаяния. — Ладно, Анна, хотите выпить? У нас есть вино любого цвета, пиво, джин с тоником. И даже апельсиновый сок, если хотите, но, насколько я знаю, в нашей деревне никогда не водилось трезвенников.

— Белого вина, спасибо. — Анна снова рассмеялась. — Честно говоря, выпить мне не помешает. Я немного нервничаю.

— Не волнуйтесь, — успокоила ее Пэт, когда Фрэнк отвернулся к холодильнику. — Все наши гости — приятные люди.

— Ваши друзья живут здесь постоянно?

— Большинство, но не все — по крайней мере, пока. Дэвид и Глинн приезжают из Инвернесса почти на все выходные и в отпуск. У родителей Дэвида здесь был летний дом, он вырос в деревне и считается почти местным. Глинн тут тоже нравится. На пенсии они хотели бы перебраться в Криви, но до этого еще далеко. Рона из Фрейзербурга, но после развода не захотела туда возвращаться и поселилась в Гарденстауне. Мари и Филипп живут в Эдинбурге. Они оба юристы и всегда заняты, но как только выдается свободная минутка, приезжают сюда. Терри и Сьюзен…

— Мне этого ни за что не запомнить, — снова рассмеялась Анна.

— Не волнуйтесь, милая. — Фрэнк протянул ей бокал вина, а другой рукой ловко стащил жареный ролл с перцем. — Один взгляд на это изобилие, и они станут ручными.

К восьми часам пришли все — сначала Дэвид и Глинн, с бутылками вина и бурными объятиями для Фрэнка и Пэт. Затем появилась Рона с Мари и Филиппом, потом Терри и Сьюзен. Анну все приветствовали рукопожатиями и улыбками. Прошло совсем немного времени, и она расслабилась, привыкнув к компании и смене тем разговора, который вскоре свернул на покупку «Счастья рыбачки».

— Я так обрадовалась, узнав, что в доме Брен снова будут жить, — сказала Рона, высокая женщина с загорелым веснушчатым лицом, светло-карими глазами и темными непослушными локонами, которые она все время заправляла за уши. — Когда я увидела, что Старый Робби выставил дом на продажу, то едва не купила его сама — но в нем нет места для моей мастерской.

— У вас мастерская? — спросила Анна. — А чем вы занимаетесь?

— Я керамистка. В основном кухонная утварь — кружки, тарелки, миски и все такое.

— У нее красивые вещи, — вступила в разговор Сьюзен. — Я люблю покупать работы Роны. Они прекрасно подходят для подарка. Думаю, у большинства наших друзей и родственников есть ее кружка, а то и две. У нас самих целый обеденный сервиз, и мы его просто обожаем.

Все одобрительно загудели, и Рона улыбнулась.

— Вот откуда наши чайные кружки, Анна, — сказала Пэт. — Помните их? Те, с синей глазурью. Этот цвет всегда напоминает мне море на рассвете.

— О да! — воскликнула Анна. — Я тогда еще подумала, какие они красивые. Здорово обладать таким талантом!

— Ну, я еще только учусь, — возразила Рона. — Начала после переезда сюда. В доме уже была мастерская, а мне всегда хотелось попробовать, и я подумала: «Какого черта, Рона, моложе ты не становишься — почему бы тебе не рискнуть?» Я много всего откладывала на неопределенное будущее, когда все чудесным образом сложится, как космическая головоломка. И поэтому решила — теперь или никогда. — Она улыбнулась Анне. — Похоже, вы знаете, как это бывает.

Анна рассмеялась, уткнувшись взглядом в свой бокал с вином.

— Думаю, да. Именно так я решила купить «Счастье рыбачки».

— Смелое решение, — сказал Терри. — Не просто купить необычный дом, но жить в нем. Особенно в таком месте, как Криви. Я вами восхищаюсь, Анна.

Анна поморщилась:

— На самом деле сначала я действительно собиралась здесь жить. Но в первый же день решила, что вряд ли останусь. Приезжать в отпуск — возможно, но жить тут постоянно? Я правда думаю, что не смогу.

Все дружно рассмеялись, но с явной симпатией.

— Мне хорошо знакомо это чувство, — сказала Глинн. — Когда Дэвид впервые привез меня в Криви, я и подумать не могла, что захочу сюда вернуться, не говоря уж о том, чтобы жить постоянно. Я вообще не понимала, как люди здесь живут — или как можно этого хотеть. Но это место умеет прокрасться тебе в сердце и остаться там навсегда.

— Так же и у нас с Филиппом, — согласилась Мари. — Но прошло уже двадцать лет с тех пор, как мы купили здесь дом, и теперь точно знаем: этот берег прекрасен, хотя бывает довольно суровым. И люди тоже.

Может, причиной было вино — Анна нервничала и слишком быстро осушила два бокала, — но на душе у нее стало тепло.

— Позвольте спросить, Анна. — В одной руке Терри держал тарелку с едой, в другой бокал пива. — Что будет с вашей карьерой? Вероятно, чтобы переехать сюда, вам пришлось бросить работу. Если вы не собираетесь оставаться в Криви, возьмут ли вас назад? Или теперь вы хотите сменить род деятельности?

— Честно говоря, понятия не имею, — ответила Анна, вертя в руке бокал. — Уезжая из Лондона, я думала, что больше не вернусь и к профессии повара.

— Очень жаль, — сказала Сьюзен. — У вас настоящий талант. Все так вкусно.

— Спасибо, — улыбнулась Анна. — Просто… Моя карьера зашла в тупик, и я не понимаю, что делать дальше. Это еще одна причина, почему я купила «Счастье рыбачки». Продав дом родителей, я смогла обойтись без ипотеки, а на свои сбережения и на то, что оставил мне отец, я проживу год или даже больше, если буду экономить. Я собиралась использовать это время, чтобы понять, что мне делать со своей жизнью, потому что уже несколько лет чувствовала себя… не знаю, наверное, немного потерянной. Как будто бесцельно плыву по течению.

— Да, милая, я знаю, как это бывает, уж поверьте, — сочувственно сказала Рона.

— Но теперь, — Анна обвела рукой блюда, которыми угощали гостей Фрэнк и Пэт, — когда я приготовила то, что хочу и как хочу, я поняла, что не могу без любимого дела. Это часть меня, часть моей души. Так работают мои мозги. И теперь я не уверена. Мне нужно все обдумать. И найти подходящую работу. Наверное, от этого зависит, куда я поеду.

— Вам нужно вновь открыть «Криви Инн», — предложил Филипп. — Там есть настоящая кухня, которая пропадает зря.

Раздался хор одобрительных голосов, но Анна колебалась.

— Сомневаюсь, что смогу управлять собственным бизнесом. Мое место на кухне. По натуре я ведомый, а не лидер.

— Почему вы так решили? — спросил Фрэнк.

Анна открыла было рот, чтобы ответить, но вовремя остановилась. Эти слова принадлежали бы Джеффу, поняла она, а не ей. Она слышала их столько лет — на протяжении всей карьеры, — что никогда не задумывалась, насколько они верны.

— Я… У меня нет опыта, — растерянно пробормотала она, шокированная этой мыслью. — И начального капитала.

— А по-моему, это отличная идея, и совершенно очевидно, что с едой проблем не будет. Кстати, где вы работали в Лондоне? — спросил Терри. — В каком заведении? Судя по тому, чем вы нас тут угощаете, это шикарное местечко.

Снова почувствовав неловкость, Анна сделала большой глоток вина. Как ни велико искушение солгать, она должна сказать правду.

— В ресторане «Четыре сезона».

— Ничего себе, — удивился Дэвид. — Вы имеете в виду ресторан Джеффа Роклиффа? Тот самый, что в прошлом году получил еще одну мишленовскую звезду?

— Да, — невозмутимо подтвердила Анна. — Получил. Мы получили.

Секундное замешательство нарушил смех Роны.

— У Криви есть мишленозвездный шеф-повар! — воскликнула она. — Кто бы подумал!

— Звезду дали не мне, а кухне, которой заведовал Джефф.

— Да ладно, — усмехнулась Сьюзен. — Готова поспорить, что все самое трудное делал кто-то другой. Обычная история.

Анна позволила себе улыбнуться:

— В любом случае теперь меня там нет.

— Долго вы там работали? — спросила Пэт.

— Со дня основания. Около пятнадцати лет. Достаточно долго. Откровенно говоря, даже слишком.

— Мне нравятся его телепрограммы, — присоединилась к разговору Мари. — Кажется, на следующей неделе начинается новая?

— Да, я вчера о ней читала, — сказала Рона, и у Анны замерло сердце. — Звучит совсем неплохо. Он путешествует по всяким медвежьим углам Великобритании и выспрашивает у хозяев ресторанов новые рецепты. Жаль, что у нас тут ничего нет — он мне всегда нравился. И кажется, он недавно расстался с женщиной, с которой долго прожил вместе. Еще одна упущенная возможность! Давайте, Анна, возрождайте нашу таверну и уговорите его приехать — ради меня!

Все рассмеялись. Почувствовав внимательный взгляд Пэт, Анна принялась разглядывать свой бокал. Тут раздался звонок в дверь. Она сидела ближе всех к выходу и решила воспользоваться шансом и сбежать, хотя бы ненадолго.

— Давайте я открою?

— Конечно, дорогая. — Пэт улыбнулась, словно читая мысли Анны. — Это Старый Робби. Он предупредил, что опоздает.

Обдумывая неожиданный поворот застольной беседы, вызвавший мучительные воспоминания, Анна вышла в коридор и открыла дверь, не задумываясь о том, кто стоит по ту сторону. Она услышала «Старый Робби», и ее воображение нарисовало суровое, морщинистое лицо Дугласа Маккина. Но перед ней стоял — широко улыбаясь, с бутылками вина в обеих руках, — мужчина, которого она легко приняла бы за сорокалетнего Роберта Редфорда, и Анна от растерянности перестала что-либо соображать.

— Э… Привет, — сказал мужчина. Анна молчала, и его улыбка погасла. — Должно быть, вы… Анна? — Он сунул одну бутылку под мышку и протянул ей руку. — Роберт Маккензи. Кажется, это вам я продал «Счастье рыбачки»?

Анна открыла рот, собираясь ответить, но обнаружила, что сигналы от мозга по-прежнему не доходят до языка. Тогда она закрыла рот, пожала протянутую руку и наконец отступила в сторону, пропуская его.

— Да, конечно. Простите, — поспешно извинилась она. — Прошу прощения. Входите, они все в гостиной. Рада с вами познакомиться.

Он прошел вперед, очевидно слегка встревоженный. Неудивительно, подумала Анна и выругала себя.

— Простите, — повторила она, чувствуя необходимость объясниться. — Но… вы не старый.

Он удивленно заморгал, потом нахмурился:

— Я не… что?

Анна выдохнула, почувствовав, что к ней наконец-то вернулась способность соображать, и подумала, не стала ли она жертвой изощренного местного ритуала инициации.

— Здесь все называют вас Старым Робби. Первым местным жителем, которого я встретила, был Дуглас Маккин, и он действительно старый, а потом Пэт и Фрэнк сказали, что вы с ним друзья, и я… я подумала, что вы…

— Старый, — закончил он, и его губы растянулись в улыбке. — Кое-кто именно так и считает. Моего сына тоже зовут Роберт, так что здесь я Старый Робби, а он…

— Молодой Робби.

— Точно. — Роберт Маккензи снова улыбнулся. — Простите, что вышла такая путаница.

Анна поморщилась.

— Это я должна просить прощения за то, что вела себя как полоумная, когда открыла дверь. Пока что единственный результат моего «знакомства с соседями» — это желание стать затворницей.

Он рассмеялся, и его низкий раскатистый смех отразился от стен коридора, вызвав у нее улыбку.

— О нет, здесь этого делать не стоит. Это прямой путь к безумию.

Шум из противоположного конца коридора вдруг стал громче — Пэт открыла дверь в гостиную.

— Все в порядке? — спросила она. — Робби, советую тебе войти и попробовать то, что приготовила Анна, пока на столе что-то осталось. Еще пять минут, и тебе ничего не достанется.

Разговоры неспешно перескакивали с темы на тему; собравшиеся обсуждали родственников и знакомых, касались истории деревни, слухов и интриг — в основном ради Анны. Она смеялась рассказам о проделках бывших жителей, по которым местные по-прежнему скучали, а многие истории относились к тем временам, когда таверна «Криви Инн» процветала и в нее можно было заглянуть даже после официального закрытия. В рассказах фигурировало и «Счастье рыбачки», причем о доме говорили с такой симпатией, что Анна жалела, что не может обратить время вспять и приехать, когда была жива Брен.

— Помнишь тот шторм, через полгода после нашего переезда? — спросила Пэт Фрэнка. — Черепица так гремела, что, казалось, крышу сейчас сдует, а потом мы подумали, что Брен приходится еще хуже.

— Ну да, — кивнул Фрэнк. — Волны вздымались так, что мы не сомневались: утром выглянем в окно и увидим, что всю деревню смыло в море. Когда около часа ночи волна в третий раз ударила в дверь, я решил привести Брен в «Приют ткача». Береженого бог бережет, подумал я, а места у нас полно. В общем, я завернулся в плащ, побрел туда и постучал в дверь. Мне казалось, что я стучал не меньше получаса, пока наконец она, сонная, в ночной рубашке, не открыла дверь и не заявила, что я ее разбудил!

Пэт рассмеялась.

— Потом мы уже не волновались. Такого смелого человека еще поискать. Мы скучаем по Брен, упокой Господь ее душу.

— Забыла сказать. — Анна указала на полупустую тарелку с печеньем. — Вчера я нашла старую книгу рецептов Брен и по ней испекла песочное печенье с малиной и миндалем.

— О, как мило! — воскликнула Сьюзен, протягивая руку к тарелке. — Я помню Брен и ее выпечку. Ей особенно удавались кексы.

— Мне следовало принести книгу. — Анна повернулась к Роберту Маккензи. — Ее нужно вернуть вам, в семью. Если хотите, я за ней схожу.

Роберт улыбнулся:

— Знаете что? Лучше оставьте ее себе. Вам она пригодится больше, чем нам, и мне приятно, что книга останется в доме, где родились эти рецепты.

— Вы уверены? — Анна была растрогана. — Это так мило с вашей стороны.

— От нее нам на память много чего осталось. Вчера мы с Молодым Робби выходили в море на ее шлюпке, — прибавил он, обращаясь ко всем. — Пришлось потрудиться, чтобы ее восстановить, но теперь она в порядке. Думаю, из мальца выйдет отличный моряк. Это лучший подарок, какой только могла ему сделать Брен.

— Как чудесно, — сказала Мари. — Наверное, вы не удивились, что его тянет в море — с учетом его родословной, а? Оба его дедушки, вы сами на спасательном судне, его бабушка, мама, тетя…

Старый Робби провел рукой по волосам, и Анна заметила блеск золота на его пальце.

— Ну, ему лишь бы гоняться за своими любимыми дельфинами, в этом все дело. Вбил себе в голову, что его шлюпку можно использовать как спасательное судно, если они запутаются в сетях или еще что. Я взял с Робби страшную клятву, что он будет выходить в море только со мной или с Барбарой. Он хороший мальчик, но легко увлекается.

— Ваша жена тоже выходит в море? — спросила Анна. — Наверное, вы замечательно проводите выходные?

В его остром взгляде мелькнуло что-то, похожее на боль. Анна с замиранием сердца поняла, что сказала что-то ужасное. Внезапная тишина нарушила непринужденную атмосферу в комнате.

— Мама Робби умерла несколько лет назад. — Голос его был тихим и ровным. — Барбара приходится ему бабушкой. Она много нам помогает. И она сама опытный моряк. Еще несколько лет назад выходила с нами в море на спасательной шлюпке.

— Я… простите, — пробормотала Анна. — Я не…

Старый Робби улыбнулся и покачал головой:

— Не извиняйтесь, в этом нет нужды. В любом случае вы правы… Кэсси была настоящим моряком… Море — ее родная стихия, и я в шутку называл ее шелки.