Чтиво

Чарльз Буковски, 1994

«Чтиво» – последний роман Буковски, его лебединая песня – читателям без чувства юмора просто противопоказана! Это действительно особый род стёба, посвященный «плохой литературе». Сам сюжет книги лишен динамики, лишен интриги, лишен всего, но именно поэтому бесконечно гениален. Главное достоинство романа – стиль повествования. Описания и диалоги переполнены атмосферой грязи, насилия и страха. При этом Буковски буквально каждым предложением пародирует подлинное бульварное чтиво. И хотя авторский стиль упрощен донельзя – хочется отметить потрясающее чувство юмора, которое обязательно придется по вкусу читателям, этим чувством обладающим.

11

Следующим утром в восемь часов я сижу в своем «жуке», через улицу от дома Джека Басса. С похмелья башка трещит, я читаю «Лос-Анджелес Таймс». Между прочим, я заранее кое-что узнал. Жену Басса зовут Синди. Синди Басс, девичья фамилия Мэйбелл. В газетных вырезках я прочитал, что она однажды победила в одном малоизвестном конкурсе красоты, а именно — «Мисс Большой Пикник 1990 года». Она модель, актриса эпизодических ролей, любит кататься на лыжах, играть в баскетбол и водное поло, занимается на фортепиано. Любимый цвет красный. Любимый фрукт банан. Любит вздремнуть днем. Любит детей. Любит джаз. Читает Канта. Вот так. Хотела бы начать карьеру в области права. Встретила Джека Басса за игрой в рулетку в Лас-Вегасе. Через два дня и две ночи они расписались.

Около половины девятого Джек Басс сел в свой «Мерседес» и отправился на работу, он занимал административную должность в корпорации «Ацтек петролеум». Теперь мы с Синди один на один. Ну, сейчас я ее с треском разоблачу! Она сдастся на милость победителя. Я достал фотографию, чтобы еще раз на всякий случай проверить. Начал потеть. Опустил солнцезащитный козырек. Вот же шлюха, устроила головную боль Джеку Бассу, а!..

Убрал фотографию обратно в бумажник. Как-то не по себе стало. В чем дело? Я неравнодушен к ней? Внутри у нее кишки, как у всех. В ноздрях волоски, в ушах сера. Чего особенного-то? Почему ветровое стекло передо мной качается как море? Это все похмелье, не иначе. Вчера пил водку, потом догнал пивом. Вот и расплата. А что хорошо в пьянстве — так это то, что никогда не бывает запора. Иногда я вспоминал о печени, но моя печень никогда не возмущалась, никогда я от нее не слышал: «Остановись, ты меня убиваешь, вот и я тебя убью!» Если бы печень говорила, никому не понадобилось бы общество анонимных алкоголиков.

Итак, я сидел в машине и ждал. Когда же выйдет Синди…

Было душноватое летнее утро.

Видимо, в машине я заснул. Даже не знаю, что меня разбудило. Но как раз в этот момент отъезжал её «Мерседес». Она развернулась и поехала на юг. Я за ней. «Мерседес» был красным. Доехали до шоссе на Сан-Диего, она заняла левый ряд и ускорилась. Где-то до ста двадцати километров в час. Ох, какая горячая. Как торопится. Что-то резко выпрямилось у меня между ног. Лоб начал покрываться потом. Разогналась почти до ста тридцати. Эта сучка реально горяча, ох, как она горяча! Синди, Синди! Я не отставал, сохраняя дистанцию в четыре корпуса. Береги свою задницу, негодница! Вот оно! Догнать и обезвредить, да! Я же Ник Билейн, я ей устрою!

И тут я заметил в зеркале красные огни.

Вот блин!

Я перестроился в правый ряд, притормозил на обочине и вышел из машины. Легавые остановились в пяти корпусах от меня. Вышли по одному с каждой стороны своей машины. Я направился к ним, нащупывая бумажник. Легавый повыше достал пистолет и направил на меня.

— Стой!

Я остановился. Что он собрался делать, изрешетить меня? Ну давай, вперед, изрешети!

Который поменьше, обошел меня, заломил руку, подвел к полицейской машине и жестким движением прижал лицом к капоту.

— Ну ты, придурок, — сказал он, — знаешь, что мы делаем с такими, как ты?

— Да, блин, догадываюсь.

— Умничает, засранец!

— Не напрягайся, Лу, — отозвался высокий. — Тут не место, у кого-нибудь может быть камера.

— Билл, меня реально бесят такие умники.

— Он у нас еще получит, надерем ему задницу чуть позже.

Я стоял лицом на капоте, машины на шоссе замедляли ход, любители поглазеть — глазели.

— Ну, ребят, давайте, а то тут сейчас пробка будет.

— Пробка нас не колышет, — заявил Билл.

— Ты нам угрожал, бежал в нашу сторону и тянулся рукой за пояс, — заорал Лу.

— Я тянулся за бумажником, там мое удостоверение. Я детектив из Лос-Анджелеса, работаю по лицензии. Преследовал подозреваемого.

Лу немного ослабил мертвую хватку, которой вцепился мне в руку.

— Встань.

— Ага.

— Так, медленно возьми бумажник и покажи права.

— Сейчас.

Я вручил ему сложенный листочек.

— Это че за фигня? — спросил он и вернул мне листок. — Разверни и дай сюда.

Я это и сделал, объяснил:

— Это временные права. Мои старые права забрали, когда я завалил экзамен, не сдал теорию. С этим я могу ездить до следующей попытки, которая через неделю.

— То есть ты не сдал экзамен?

— Ага.

— Билл, слышь, он не сдал экзамен на новые права.

— Че? Ого!

— Да как-то в голове в тот момент ничего не было.

— Похоже, что у тебя в голове по жизни ничего нет, — подколол Лу.

— Вот ты клоун, — сказал Билл.

— Так, значит, говоришь, ты детектив с лицензией?

— Ага.

— Что-то не верится.

— Когда вы включили мигалку, я преследовал подозреваемую. И почти нагнал ее!

Я протянул Лу фотографию Синди.

— Ух ты, — остолбенел Лу, вылупившись на снимок. На снимке Синди была просто офигенная, во весь рост, в мини-юбке и блузке с глубоким вырезом, очень глубоким.

— Билли, глянь-ка.

— Билл, я был у нее на хвосте. Я почти взял ее за задницу.

Билл все смотрел и смотрел.

— Ох… да уж…

— Фотография мне еще нужна, господин полицейский. Это вещественное доказательство.

— А, да, конечно, — ответил он и с неохотой вернул карточку.

— Ну, а теперь мы должны тебе задницу надрать, — сказал Лу.

— Но не будем, — вмешался Билл. — Мы напишем, что ты превысил до ста двадцати, хоть там и были все сто тридцать. Но фотку ты нам оставишь.

— Что?

— Что слышал.

— Но это шантаж!

— Чего?

— В смысле, согласен.

Я отдал снимок обратно Биллу. Он стал выписывать квитанцию. Я ждал. Он дописал и протянул мне.

— Подпиши.

Я подписал.

Он оторвал листок и вручил мне.

— У тебя десять дней на оплату. Если не согласен, можешь обращаться в суд. Когда — там написано.

— Спасибо, господин полицейский.

— Не нарушай больше.

— И вы тоже.

— Че?

— Не буду, говорю.

Двое легавых пошли к своей машине. Я к своей. Сел, завел мотор. Легавые еще не уехали. Я выехал на шоссе и выдерживал примерно девяносто или девяносто пять километров в час.

Ох, Синди, ты за это поплатишься. Я тебе так надеру задницу, как никто еще не делал.

Я свернул на шоссе Харбор Фривей, на юг, и просто ехал и ехал, едва ли зная, куда.