Кто в доме хозяйка?

Ирина Хрусталева, 2009

В третий раз потерять работу – это надо сильно постараться! Но разве Олеся виновата, что начальники бессовестно клеятся к ней, а она совсем не готова отвечать им взаимностью?! Денежные проблемы девушки решило нежданное наследство – усадьба прабабки, оказавшейся... самой настоящей ведьмой! Но и подкинуло новых неприятностей: Олеся обнаружила в доме старинную книгу заклинаний, за которой охотятся представители древнего Ордена Люцифера...

4

Валентин и новоявленная наследница перешли на противоположную сторону улицы и подошли к соседнему дому. Остановившись у калитки, Олеся нерешительно толкнула ее и, увидев, что она открыта, шагнула во двор, Валя последовал за ней. Только они дошли до середины двора, как раздался грозный собачий лай, и из-за угла дома выскочил огромный сенбернар. Пес резко остановился и, сев у крыльца дома, уставился на незнакомых людей тяжелым взглядом, не обещающим ничего хорошего.

— О, посмотри-ка, вылитый Бетховен! — глупо хихикнул Валентин, осторожно отступая за спину Олеси. — Та корова, что паслась на лугу, была явно мелковата против него, — упавшим голосом добавил он.

— Это точно, — согласилась с ним девушка. — И что теперь делать?

— Хорошая собачка, умная собачка, добрая собачка, — засюсюкал Валя. — А где твои хозяева? Мы к ним в гости пришли. Нам с ними очень поговорить надо. Ты нас пропустишь? Мы очень хорошие.

— Валь, ты чего, сдурел совсем? — шикнула на друга Олеся. — Какого хрена ты ему объясняешь, кто мы да зачем пришли? Можно подумать, что он тебя понимает и сейчас скажет: «Проходите, гости дорогие, мы вас уже заждались».

— А что же тогда делать-то? Может, дернем по-быстрому обратно? Вдруг повезет и он нас не догонит?

После этих слов пес сердито заворчал, как будто понял, о чем речь.

— Похоже, твое предложение ему пришлось не по душе, — заметила Олеся.

— Ты же только что говорила, что он ничего не понимает, — прошептал Валентин.

— Я погорячилась! Стой смирно и не делай резких движений, — предупредила его Олеся.

— О каких резких движениях ты говоришь, милочка моя? Меня практически уже парализовало, — взвыл Валя, с неприкрытым ужасом глядя на сердитые, с красноватым оттенком глаза сенбернара. — Что-то мне подсказывает, что, если этот волкодав сейчас откроет свою пасть, нам хана. Леся, дорогая, у тебя в кармане, случайно, ничего вкусного не завалялось, что собаки любят? — с надеждой спросил он, не сводя глаз с грозного пса.

— Конечно завалялось! Разве ты не знаешь, что я всегда с собой любительскую колбасу таскаю килограммами и кормлю ею всех уличных дворняг? — огрызнулась девушка.

— О господи, этот зверюга сейчас нас точно сожрет, и даже не подавится! Посмотри, у него уже слюни текут от предвкушения, — безнадежно простонал Валя, в страхе зажмуривая глаза.

— Тогда первым будешь ты, — с дрожью в голосе проговорила Олеся, забегая за спину друга. — Ты же мужчина, как-никак, и должен встать на мою защиту.

— Тебе прекрасно известно, до какой степени я не мужчина, и так нечестно, между прочим, — очень бурно возмутился Валентин, проворно перемещаясь обратно, за спину Олеси. — Это ты должна встать на мою защиту, ты женщина, и он никогда тебя не тронет.

— Почему ты так решил, что он меня не тронет?

— Потому что он кобель, причем благородной породы.

— Кадкин, ты прохвост! Это ты мне сейчас специально мозги пудришь?

— Как можно, ма шер? Как ты могла такое обо мне подумать? — воскликнул тот, еще дальше отступая за спину подруги.

Пес между тем с интересом наблюдал за телодвижениями насмерть перепуганной парочки. Он переводил взгляд с одного на другого, наклоняя свою огромную голову то в одну сторону, то в другую.

— Где же хозяева-то? — нервно простонал Валентин. — Разве можно такому крокодилу вот так запросто разрешать свободно бегать? Его же на цепи нужно держать! Это же нарушение всех правил гражданской безопасности!

Пес внимательно выслушал монолог «заморского гостя» и пару раз гавкнул. Что он хотел этим сказать, никто не понял, но Валентин тут же побледнел и закатил глаза.

— Караууул, — почти беззвучно просипел он, уже собираясь навечно свалиться без чувств.

— Вам кого надо? — раздался строгий голос от калитки, в которую вошла высокая, как жердь, старуха. — Цезарь, а ну иди на место! — приказала она псу, и тот послушно, но не спеша отправился обратно за угол дома. Пару раз он остановился, оглянулся на непрошеных гостей и что-то там проворчал.

— Вы не ответили на мой вопрос. Вы к кому пришли? — снова обратилась старуха к визитерам.

— Да мы, как вашу собаку увидели, так дар речи и потеряли, — ответил Валентин, облегченно выдыхая и вытирая со лба холодную испарину. — Здравствуйте, мадам! Похоже, что мы пришли именно к вам. Вы даже себе представить не можете, дорогая, до чего же я рад вас видеть! — сообщил он и уже почти сорвался с места, чтобы с благодарностью задушить в объятиях хозяйку собаки.

— Валь, ты что, с ума сошел, какая она тебе дорогая? — еле слышно прошипела Олеся, поймав друга за руку, практически уже на лету. — Здравствуйте, — поприветствовала она пожилую женщину, расплывшись в улыбке.

— И вам не хворать, — ответила та, внимательно разглядывая девушку.

— Вы простите нас, что мы вот так без спроса сюда вошли, просто калитка была открыта, а потом ваша собака… мы очень испугались, — попыталась объяснить Олеся. — Извините за вторжение, но мы к вам по делу.

— Где-то я тебя видела, — произнесла женщина, продолжая всматриваться в лицо девушки. — Ты, случайно, не Соболевых внучка будешь?

— Нет, я никаких Соболевых не знаю, извините, — смущенно улыбнулась та. — И видеть меня вы не могли, я не местная.

— Мы сюда только что приехали, и здесь впервые, — поддакнул Валентин. — А ваша собака, она ведь очень серьезной породы, а вы ее без намордника….

— Моя фамилия Лурье, а зовут Олеся, — представилась девушка, резко перебив друга, чтобы его не понесло в дальнейшие рассуждения о правильном воспитании и содержании собак.

— Как ты сказала? — удивленно переспросила женщина, и ее брови поползли вверх.

— Олеся Лурье.

— Ну конечно, как я могла сразу не сообразить?! Так вот откуда я знаю твое лицо, — прошептала старуха. — Вылитая Веда.

— Вы о чем? Кто такая Веда? — в свою очередь удивилась девушка.

— Проходите в дом, там поговорим, — распорядилась старуха и, первой подавая пример, шагнула на крыльцо. — Меня Екатериной Ильиничной зовут.

— А меня Валентин, — манерно расшаркался молодой человек, не забыв с опаской посмотреть на угол дома, за которым скрылся Цезарь. — А это моя подруга Олеся… ой, она вроде уже сказала вам.

— Жених, что ли? — спросила Екатерина Ильинична у девушки, с усмешкой кивнув головой на Валю. — Квелый какой-то, и совсем на мужика не похож.

— Нет, ну что вы, какой жених? — засмеялась Олеся. — Валя просто мой друг, мы с ним еще в один детский сад ходили, и до сих пор в одном дворе живем.

— Это почему же я квелый? — возмутился Валентин. — Я просто слежу за своей фигурой, поэтому подтянутый, и… да я даже спортом занимаюсь, если хотите знать. И никакой я не квелый, а очень даже натренированный. Во — смотрите, — согнул он руку в локте, пытаясь поиграть мышцами, которые напрочь отсутствовали. — Ну, это потому, что я совсем недавно гриппом переболел, — беспечно пожал он плечами и тут же спрятал руки за спину. — Хотите, я вон тот камень подниму? — показал Валя на большой валун, лежащий у клумбы с красивыми пионами. — Мне это раз плюнуть.

— Кадкин, успокойся уже, и хватит выделываться, здесь тебе не цирк, — шикнула на друга Олеся. — Лучше проходи в дом, мне кажется, что Цезарь имеет большое желание сюда вернуться. Я только что слышала его сопение совсем рядом.

Повторять дважды было совершенно лишним. Молодого человека вихрем внесло на крыльцо и с такой же скоростью внутрь дома.

— Садись за стол, сейчас чай пить будем, — пригласила Екатерина Ильинична Олесю. — Ну и ты присоединяйся, сердешный, свежей сметаной тебя накормлю, — усмехнулась она, глядя на Валентина. — До чего ж ты худой, моему Цезарю на один зубок, и то мало будет.

— Зачем это меня на зубок? — испуганно попятился молодой человек. — Я не хочу ни на какой зубок, мне и здесь неплохо.

— Господи, Валя, неужели ты не видишь, что Екатерина Ильинична шутит с тобой? — захохотала Олеся. — Прямо как маленький, честное слово!

— Да ну вас, — сердито буркнул тот. — То этот «Бетховен» напугал до смерти, теперь вот еще и хозяйка издевается. Нехорошо так с гостями шутить, дражайшая Екатерина Ильинична. Я — натура тонкая, поэтическая, у меня, может быть, сердце слабое, а вы….

— Какой такой Бетховен? — не поняла та, пропустив мимо ушей слова о романтической, тонкой натуре и слабом сердце молодого человека.

— Какой-какой… Обыкновенный! — проворчал Валентин. — Кино такое есть, про сенбернара, так вот Цезарь ваш — вылитый Бетховен. У них морды как у близнецов, и оба слюнявые до невозможности. А вы про сметану серьезно сказали или тоже пошутили? — с надеждой спросил он у старухи, усаживаясь за стол. — Я бы с удовольствием отведал немножечко, с утра маковой росинки во рту не было.

Хозяйка молча встала, отодвинула коврик на полу и, взявшись за большое металлическое кольцо, открыла крышку погреба.

— Ну, чего сидишь-то? Полезай! — велела хозяйка Валентину.

— Куда полезай? — испуганно переспросил тот, с опаской заглядывая в черную яму.

— Как куда? За сметаной, конечно!

— За сметаной? — глупо улыбнулся Валя. — А вы знаете, мне уже что-то расхотелось. Да я и не голоден совсем! Мерси вам преогромное! Я безмерно вам благодарен за предложение. И я всенепременно попробую вашей замечательной сметаны… но в другой раз.

— Говорю же, квелый и есть, — усмехнулась старуха, и вокруг ее глаз разбежалось множество маленьких морщинок. — Ну что ж с тобой делать? Закон гостеприимства мы чтить умеем. Значит, придется самой спускаться, уж больно жалко на тебя смотреть.

— Кадкин, ну почему ты такой непутевый-то? — тяжело вздохнула Олеся. — Екатерина Ильинична, давайте лучше я спущусь, — кинулась она к хозяйке, отстраняя ту от люка. — А Валя просто темноты боится, он у нас с детства пришибленный.

— Я почему-то так и подумала, — кивнула старуха. — По нему сразу видно.

— Чего это я пришибленный-то? — с возмущением запетушился молодой человек. — Почему вы меня все время обзываете? Для одной я квелый, видите ли, для другой пришибленный, что еще хуже. А я тебя еще своей подругой считал! — с упреком посмотрел он на Олесю.

— Да ладно тебе, не обижайся, — засмеялась та. — Насчет пришибленного я пошутила, а вот насчет темноты…. Ты же всегда ее боялся, разве не так?!

— Не так! — огрызнулся Валя. — А ну, отойдите отсюда обе, я сам в погреб залезу. Надеюсь, что какой-нибудь фонарь у вас найдется? — спросил он у старухи.

— Зачем же фонарь? Там свет есть, — усмехнулась та и хлопнула рукой по выключателю на стене.

Погреб сразу же осветился ярким светом, и Валентин, расплывшись в счастливой улыбке, отважно полез в подпол.

— Ох, до чего же я проголодался! Обожаю свеженькую сметанку! Где мне ее здесь искать-то? — не забыл спросить он.

— Там на полке крынка стоит, с правой стороны, — подсказала хозяйка дома. — Если хочешь, можешь колбасу домашнего копчения прихватить, она на крючке висит, увидишь.

— Колбаска, да еще и домашнего копчения? Ах, мадам, как это мило с вашей стороны! Мерси боку, я ваш навеки, — восхищенно воскликнул Валя, рысью спускаясь вниз по ступенькам. — Как же я здорово придумал к соседям пойти, да еще к таким гостеприимным и хлебосольным! Как ни крути, а я ужасный молодец, — радостно бормотал он, глядя голодными глазами на аппетитные кольца колбасы, висящие на крючке.

Валентин вылез из погреба до неприличия счастливый, в обнимку с крынкой сметаны, с домашней колбасой в руке и горящими голодным огнем глазами. Только он собрался расположиться за столом, как в дверь кто-то постучал. Екатерина Ильинична прошла к двери и открыла ее.

— Ааа, Володя, проходи, — улыбнулась гостю она.

В дом вошел молодой человек и в нерешительности замер, увидев Валентина и Олесю.

— Ой, извините, Екатерина Ильинична, я не знал, что у вас гости, здравствуйте, — засмущался он. — Я тогда попозже зайду.

— Познакомьтесь, это мой сосед Владимир, — представила хозяйка молодого человека гостям. — А ты чего хотел-то? — поинтересовалась она.

— Да вот, решил картошки пожарить, хватился, а у меня соли нет, — пожал плечами Владимир, с неподдельным интересом глядя на Олесю. — Анны Ивановны нет, ушла куда-то, вот я и пришел к вам за солью. Простите меня за вторжение, я, пожалуй, пойду.

— Ах, Вольдемар, как же вы будете кушать пресный картофель? — подхватился Валентин, кокетливо стреляя глазами, и совсем не скрывая своего восхищения симпатичным молодым человеком. — Это же совсем не вкусно. Меня, между прочим, Валей зовут. Екатерина Ильинична, неужели вы отпустите столь достойного мужчину вот так просто и без соли?

— Да вон она, соль-то, бери, Володя, сколько надо, — кивнула та на туесок, который стоял на полочке рядом с банками для сыпучих продуктов. — Чай, не война сейчас, и соль теперь не дефицит.

— Если бы даже была война, я все равно поделился бы с вами дефицитной солью, Вольдемар, — вдохновенно произнес Валя, прижимая к груди крынку со сметаной и все ближе и ближе пододвигаясь к молодому человеку.

— Екатерина Ильинична, спасибо большое, я, пожалуй, за солью в магазин сбегаю, прогуляюсь заодно, — шарахнулся тот и, поспешно распахнув дверь, мгновенно за ней скрылся.

— Мне сейчас показалось или так и есть? По-моему, он чего-то испугался, — пришел к выводу Валентин, растерянно глядя на дверь.

— А мне кажется, он не чего-то испугался, а кого-то, — захохотала Олеся.

— Ты хочешь сказать, что этот кто-то… — показал Валя на себя. — Неужели я настолько плохо выгляжу? Да нет, вроде ничего, только с дороги уставший немного, — прошептал он, заглядывая в зеркало, висящее на стене. — Я же изо всех сил стараюсь выглядеть как можно лучше. Столько денег трачу на салоны красоты, а выходит, что зря?! Какой ужас! Нужно срочно подумать о новом имидже. Лесь, как ты думаешь, мне пойдет, если я волосы перекрашу в каштановый цвет?

— Ты уже красился во все цвета, существующие в природе, и ходил со всеми стрижками, имеющимися в арсенале цирюльников, — хмыкнула девушка. — Остался всего лишь один вариант, который ты еще не испробовал, но я думаю, что именно он пойдет тебе больше всех.

— Что за вариант? — с интересом спросил Валя.

— Побрейся наголо и не морочь мне больше голову.