Кто в доме хозяйка?

Ирина Хрусталева, 2009

В третий раз потерять работу – это надо сильно постараться! Но разве Олеся виновата, что начальники бессовестно клеятся к ней, а она совсем не готова отвечать им взаимностью?! Денежные проблемы девушки решило нежданное наследство – усадьба прабабки, оказавшейся... самой настоящей ведьмой! Но и подкинуло новых неприятностей: Олеся обнаружила в доме старинную книгу заклинаний, за которой охотятся представители древнего Ордена Люцифера...

2

Притащив друга в кабинет, Олеся усадила его за письменный стол и вывалила перед ним кипу документов.

— Что это? — с недоумением поинтересовался Валентин, таращась на бумаги.

— Вот, сам смотри, все это я нашла, когда решила здесь немного прибраться, — ответила Олеся. — После похорон у меня все как-то руки до всего этого не доходили, да и не могла я сюда входить, если честно. Мне все время казалось, что, как только открою дверь кабинета, сразу же своего деда увижу, как он за столом сидит и что-то пишет или газету читает. В последнее время он очень много времени проводил здесь. Ой, Валь, до сих пор не могу поверить, что он умер и что я его больше никогда не увижу. Мне так сильно его не хватает, ты себе даже не представляешь, — тяжело вздохнула она. — А три дня назад, сама не знаю, что на меня нашло, решила порядок здесь навести, пыль протереть, полы помыть, ну и все прочее. В первую очередь я начала с книг пыль стирать и для этого вытащила их с полок. Посмотрела, везде на полках пылищи видимо-невидимо, а в одном месте, как будто, только что протерли. Странным мне это показалось, ну, я рукой и провела по этому месту. Смотрю, стенка отошла и образовалась ниша.

— Тайник? — завороженно прошептал Валя. — Как интересно! А что в нем?

— А в нем вот эта папка была спрятана, с документами, — кивнула Олеся на кипу бумаг. — Вот уж никогда не предполагала, что у деда от меня какие-то секреты имеются.

— Почему ты решила, что эта папка была спрятана именно от тебя?

— А что здесь решать-то? И так понятно, — недовольно буркнула Олеся. — Зачем же он тогда вообще этот тайник соорудил, если у него сейф имеется? И дураку понятно, что дед его специально сделал и спрятал туда документы, чтобы никто не обнаружил. А если взять в расчет, что кроме нас двоих в этой квартире никто не проживал, то сам собой напрашивается вывод, что спрятал он эту папку от меня.

— И что же такого страшного хранилось в этой папке, что твой дед ее так тщательно от тебя спрятал?

— Вот, сам посмотри.

Валентин взял в руки документ с тиснением и гербовой печатью и увидел надпись: «Дарственная».

— Я так понимаю, дорогая моя, что ты стала наследницей недвижимого имущества? — пробормотал он, читая бумагу. — И оставляет его тебе какая-то Олеся Александровна Лурье. Постой, постой, так ведь Олеся Лурье — это ты, — спохватился молодой человек. — Ничего не понимаю.

— Валюша проснись, я Олеся Викторовна, а здесь написано Олеся Александровна.

— Значит, родственница.

— Об этом я и без тебя уже догадалась, что она не чужая тетя. Ты лучше посмотри, какой год рождения у этой Александровны.

— Одна тысяча девятьсот пятый, — прочитал Валентин и невольно присвистнул от удивления. — Ничего себе! Это значит, сейчас ей уже сто четыре года?

— Сейчас ей уже нисколько, она умерла полгода назад.

— Ну, все равно долгожитель. В наше время попробуй-ка, проживи больше века при таких стрессах, никудышной экологии и этих ужасных дырах в космосе. Ах, ма шер, куда катится мир и мы вместе с ним? — тяжело вздохнул Валя. — Так что же тебе здесь непонятно? — спохватился он, показывая на документы.

— Да мне ничего не понятно. Судя по свидетельству о смерти, буквально за три дня до нее она сделала меня своей наследницей, а ведь я даже никогда не слышала о ней.

— Представляю, какое там наследство могла тебе оставить такая древняя «мумия», — фыркнул Валентин. — Небось такие же руины, как она сама.

— Валя, да какая разница, руины или развалины? Неужели ты не понимаешь, о чем я говорю? — закричала Олеся, всплеснув руками. — Мне оставляет наследство человек, о котором я ничего не знала. Почему я не знала?

— А чего ты на меня кричишь? Я-то здесь при чем? — возмутился тот. — Можно подумать, что я могу быть в курсе, почему ты ничего не знала про этот столетний экспонат, с которым почему-то состоишь в родстве. Тоже мне, стрелочника нашла! Какая вопиющая невоспитанность! — фыркнул Валя и, обиженно надув губы, демонстративно отвернулся от подруги.

— Ну, извини, я больше не буду, — виновато вздохнула девушка. — Просто эмоции распирают, выхода требуют. Я себе уже всю голову сломала, стараясь понять, что все это значит.

— И ты даже не знаешь, кто это такая, столетняя Олеся Александровна Лурье?

— Почему же не знаю? В том-то все и дело, что прекрасно теперь знаю, и от этого удивлена еще больше.

— И кто же это?

— Если верить документам, выходит, что моя родная прабабка, — пожала девушка плечами. — И я повторяю, что никогда не слышала про нее. Это очень удивительно, потому что умерла она, судя по свидетельству о смерти, всего шесть месяцев назад, буквально за три месяца до смерти моего деда. Я, когда пораскинула тут мозгами, вспомнила одну странную вещь. Как раз полгода назад, именно в январе месяце, дед уезжал на целую неделю и сказал мне тогда, что умер его давний друг детства. Вроде он собирается помочь с похоронами, а потом останется там на несколько дней, чтобы поддержать вдову. Выходит, что он обманул меня? На самом деле он ездил на похороны своей матери, моей прабабки, о существовании которой я даже и не подозревала. Дед никогда не говорил мне, что она жива, и меня мучает вопрос — почему?!

— Действительно, почему? — переспросил Валентин.

— Понятия не имею, и от этого злюсь, как не знаю кто, — нахмурилась Олеся. — Среди бумаг я нашла целую пачку корешков от квитанций. Дед ежемесячно посылал ей деньги, и это говорит о том, что он заботился о своей матери. Мало того, меня назвали Олесей, значит, вчесть ее. Умирая, она оставила мне в наследство свой дом со всем имуществом, и это значит, что она, в отличие от меня, прекрасно знала о моем существовании. Так странно все и загадочно, у меня прямо мороз по коже! — передернулась девушка. — Ума не приложу, почему дед никогда не говорил мне о ней, ведь она его мать, а я ей родная правнучка.

— И что ты об этом думаешь? Почему он тебе не говорил-то? — с интересом переспросил Валентин, возбужденно ерзая на стуле. — Ты считаешь, что здесь есть какая-то загадка, да? Какая-нибудь семейная тайна, да? Или какое-нибудь родовое проклятие, да?

— Прекрати молоть чепуху! — сморщилась Олеся. — Родовое проклятие, скажешь тоже! Семейная тайна — это да, с этим я согласна, что-то здесь бесспорно есть.

— И что ты собираешься делать?

— Я даже не представляю, в чем там дело, но обязательно хочу разобраться, и ты мне в этом должен помочь.

— Помочь? Я, конечно, с радостью, только как?!

— Очень просто! Ты вроде сказал, что сейчас в отпуске?

— Ну, сказал.

— Вот и отлично, я тоже со вчерашнего дня свободна как ветер, машина на ходу, а посему не будем откладывать на завтра то, что можем сделать сегодня.

— В каком смысле?

— Все очень просто — сейчас заскочим в магазин, купим все необходимое и поедем.

— Куда?

— Валь, ты чего такой бестолковый-то? — всплеснула Олеся руками. — Вступать в права наследования, конечно, куда же еще?! Вот дарственная, вот перед тобой стоит наследница, больше ничего не нужно. Мне не терпится посмотреть, что там за «хоромы» оставила мне моя прабабуля. Должна я, в конце концов, знать, где и как жили мои предки? Я хочу посмотреть своими глазами, что там к чему, поговорить с людьми, которые знали мою прабабку. Ну и вообще, хочу разобраться, что там за тайны такие и что все это значит. Почему мой дед прятал от меня свою родную мать?

— А может, все совсем наоборот?

— В каком смысле?

— Ну, может быть, твой дед не ее прятал от тебя, а наоборот — тебя от нее?

— Да какая разница? От перемены мест слагаемых, сам знаешь, сумма не меняется. Мне все равно, кого от кого прятали, сейчас мне важно в этом разобраться. Немедленно собираемся и едем! Давай, Валюша, прекращай на меня так смотреть и глупо хлопать глазами. Подбери с пола челюсть, пошли быстренько завтракать, и в путь! — весело распорядилась она.

— Нет, ма шер, ты не права!

— В чем это я не права?

— Разве так можно, взяли и поехали? Как-то слишком неожиданно все, — неуверенно проговорил Валя. — Прежде чем собираться в путь, нужно же позвонить куда следует, узнать, расспросить… Мне кажется, что не стоит так горячиться и ехать неизвестно куда, неподготовленными.

— И куда ты мне прикажешь звонить? У кого расспрашивать?

— Ну, я не знаю, — пожал плечами Валя. — Нужно узнать, в какой нотариальной конторе оформлялся этот документ. Встретиться с нотариусом, обо всем расспросить, разведать, разузнать, проконсультироваться, выяснить….

— Замолчи немедленно! Еще одно слово, и я за себя не ручаюсь, — многозначительно прищурившись, предупредила друга Олеся. — До чего же ты занудливый, Кадкин, с ума от тебя можно сойти! Короче, ты со мной или против меня?

— Я Кадочников, между прочим! Если ты еще об этом помнишь, конечно, — насупился тот. — Почему ты все время уничижаешь мою фамилию? Я у тебя то Кадкин, то Кадушкин, а то вообще Погремушкин.

— Ты и есть Погремушкин, потому что твой язык не умеет держать себя за зубами, — хихикнула Олеся.

— Нет, я Кадочников, понятно тебе?! Ка-доч-ни-ков! — по слогам и с нажимом повторил молодой человек.

— Фу ты, ну ты, какие мы важные! — фыркнула Олеся. — Кадочников был народным артистом в советские времена, а ты кто?! И вообще, я твой друг, как хочу, так и называю. Я же ничего не имею против, когда ты мою фамилию Лурье, перевираешь, как тебе вздумается? Как ты только меня не называл, и Лувр-е, и Муравье, и Лукоморье. Список продолжить или не стоит?

— Не стоит, — сморщился молодой человек. — Вернемся лучше к твоему наследству.

— Вот это я одобряю, — улыбнулась Олеся. — Валь, представляешь, какая интересная поездка будет? У меня прямо все дрожит внутри от предвкушения. Нам нужно ехать в Калужскую область, поселок Леший Брод.

— Надо же было такое название придумать, с ума сойти! — усмехнулся он. — Там что, лешие запросто бродят?

— Название как название, — отмахнулась Олеся. — Хватит разглагольствовать, собираемся — и в путь.

— Что, прямо сейчас? — заволновался Валентин.

— А чего тянуть-то?

— Ну как же, ма шер? Ведь нужно же подготовиться к поездке, вещи собрать, сменное белье положить, зубную щетку и предметы личной гигиены упаковать, и…

— Валя, ты снова за свое? Не одно, так другое, лишь бы причину найти! — взвилась Олеся. — Если не хочешь ехать со мной, так и скажи. Я думала, что ты настоящий друг, а ты… Давай, бросай меня одну на произвол судьбы, как-нибудь и без тебя обойдусь, — начала она упорно давить на психику Валентина, краешком глаза поглядывая на его реакцию. Для пущей убедительности она даже пару раз всхлипнула.

— Леся, дорогая моя девочка, успокойся, я не собираюсь отказываться от поездки и оставлять тебя одну, — начал защищаться тот. — Но нельзя же ехать без зубной щетки, пасты и мыла! Это же моветон, милочка, неужели ты этого не понимаешь?!

— Вся эта мелочь как-нибудь найдется у меня в доме, а чего не хватит, мы можем купить по дороге, — отмахнулась Олеся, моментально приободрившись. — Не забывай, что сейчас лето, жара, вещей понадобится минимум, и не нужно раздувать проблему из-за зубной щетки и куска мыла.

— А белье?

— Трусы и футболки тоже в магазине продаются. Надеюсь, что до прокладок ты еще не докатился, а то, может, и их захватим?!

— Все шутишь? — надул губы молодой человек. — Не в гости на блины, между прочим, едем, а в незнакомое место, и нужно быть готовыми ко всему.

— Для того чтобы быть готовыми ко всему, достаточно иметь при себе деньги, — не хотела сдаваться Олеся.

— Можно подумать, что они у тебя есть, — фыркнул Валентин. — Кто у меня две недели назад взаймы просил? Вот мне интересно, и куда ты только деньги тратишь? В наше время нельзя быть такой расточительной, ма шер.

— Ну, ты и зануда, Кадкин! На себя сначала посмотри, а потом и о других говори, — возмутилась девушка. — Ты на свою косметику больше тратишь, чем Америка на вооружение. Я у тебя один раз всего и попросила, да и то лишь потому, что похороны дорого обошлись, а потом еще и поминки на девять и на сорок дней.

— Ты же сама говорила, что тебе дед хорошую заначку оставил, — напомнил Валентин. — Неужели все уже спустила? Ну, ты даешь, ма шер, я в шоке.

— Ничего я не спустила, просто не хотелось эту заначку трогать. Стоит туда только влезть, и она мгновенно растает, как утренний туман, — сморщилась Олеся. — Ты же знаешь, что я дедушке хороший, мраморный памятник хотела поставить. Но раз такое дело, то с мраморным придется немного повременить. Мне кажется, что дедуля на меня не обидится за это, правда? Ведь я же не на пустяки деньги возьму, а на серьезное дело. Еще у меня зарплата вся целиком пока на месте, мне вчера сразу под расчет заплатили. С испугу, наверное, чтобы я больше туда не возвращалась, — засмеялась она. — И потом, еще, может, и тратить ничего не придется. Может, мы с тобой, так сказать, малой кровью обойдемся, а, Валюш? Обойдемся ведь, правда?

— Да не вопрос, — развел руками тот, тяжело при этом вздохнув. — Я, например, вообще, как верблюд, могу целыми неделями пищу не принимать. Будешь поить меня водичкой регулярно, и все дела.

— Ладно иронизировать-то, никто тебя голодом морить не собирается, — засмеялась Олеся, глядя на кислую физиономию друга. — Завтрак и обед я тебе гарантирую, а вот от ужина придется отказаться, я после шести вечера ничего не ем и не пью.

— Вообще ничего?

— Ну, в исключительных случаях могу себе позволить стакан кефира или половинку яблока.

— Все диету соблюдаешь? И зачем она тебе нужна, ты и так стройная, как кипарис.

— Поэтому и стройная, что не позволяю себе лишнего. Можно подумать, что ты диет не соблюдаешь, — усмехнулась Олеся. — Кто недавно, как кролик, целых три дня одной морковкой хрустел?

— Ах, дорогая моя, теперь, когда Эдик так нагло меня предал, мне диеты ни к чему, — тяжело вздохнул Валя. — Хотел перед поездкой к морю еще немного подтянуться, а вышло, что мои жертвы никому не нужны. У тебя, кстати, ничего пожевать нет?

— Я тебе уже предлагала завтрак, но ты сообщил, что аппетит у тебя пропал вместе со сном и желанием жить, — с сарказмом напомнила Олеся.

— Возможно, я погорячился, — лениво улыбнулся молодой человек.

— Слава тебе господи, тогда пошли на кухню, — засмеялась Олеся и, схватив Валентина за руку, потащила в сторону трапезной. — Сейчас как следует подзаправимся и сразу же поедем, чтобы засветло быть на месте.

— Кстати, забыл спросить, Калужская область — это где? — запоздало поинтересовался Валентин. — Надеюсь, не дальше Северного полюса?

— Нет, не волнуйся, чуть-чуть поближе, — снова засмеялась Олеся. — Ну а если серьезно, то я уже на карте посмотрела, оказывается, что не очень далеко, всего двести с небольшим кэмэ от Москвы. Думаю, что часа за три — три с половиной спокойно доберемся, даже если будем иногда останавливаться для перекуса и похода в кустики.

— Ну, три часа — это действительно не смертельно, — согласился молодой человек. — При хорошей скорости и благоприятных обстоятельствах, даст бог, мы еще и обратно вернуться успеем, как раз к ужину.

— Мы еще туда не уехали, а ты уже про обратную дорогу думаешь, — усмехнулась Олеся. — Я от тебя балдею, Кадушкин.

— Конечно думаю, а ты как хотела?! Ты же просто не оставляешь мне выбора, — проворчал тот. — Ты прекрасно знаешь, до какой степени я брезглив, и ехать туда, не знаю куда, без запасного нижнего белья и средств личной гигиены — это для меня… ни в какие рамки.

— Ладно-ладно, не ворчи, как столетний старик, — перебила друга Олеся. — Так и быть, даю тебе на сборы один час, но ни минутой больше. Надеюсь, тебе этого хватит, чтобы упаковать свои трусы с носками и духами?

— Вот это уже совсем другой разговор, — расплылся в довольной улыбке Валентин. — Часа мне будет вполне достаточно, и еще хочу тебя предупредить сразу, что за руль я сяду сам.

— Это почему еще?

— Если уж ехать в такую даль, то желательно туда добраться живыми и невредимыми, а с таким «Шумахером», как ты, это будет весьма проблематично.

— Ща ты у меня договоришься! — шутливо погрозила Олеся другу кулаком. — Я не хуже тебя вожу машину, между прочим.

— Води на здоровье и дальше, но только тогда, когда в ней нет меня. Каким бы тебе этот факт ни показался странным, но мне пока жить не надоело. Для тебя не существует правил дорожного движения, и какой бы свет ни горел на светофоре, ты почему-то считаешь, что для твоей машины всегда горит только зеленый.

— Ладно, ладно, не ворчи, за руль сядешь ты, — покладисто согласилась Олеся, чтобы не спорить с другом. — Я даже рада буду оказаться на месте пассажира. Сиди себе спокойненько, окружающей средой любуйся, даже поспать можно, если захочется.

— Вот и ладненько, теперь можно и позавтракать с аппетитом, — довольно заулыбался Валя, потирая руки. — Надеюсь, у тебя в холодильнике найдется для меня мой любимый сыр пармезан и пара кусочков бекона?