Найди

Фэя Моран, 2023

Узнать, что парень, в которого ты была бездумно влюблена, как оказалось, собирался тебя убить – не самое приятное событие. Но ещё более неприятнее осознать, что теперь его отец готов перерыть весь Сиэтл, чтобы найти тебя и завершить то, что не сумел его сын.Гай прячет меня в деревянном, ничем не примечательном домике на окраине города под ответственностью своих друзей и обещает уберечь от лап мафии, членом которой является и сам. Но разве я способна вновь поверить в эти зелёные глаза, глядящие на меня с холодом, который он ловко маскирует под нежность? И сможет ли он снова найти путь к моему сердцу?

Глава 45

Я не расстроилась, когда Моника всё-таки покинула нас. Не испытала и капли вины перед ней даже тогда, когда она бросила на меня печальный взгляд, просящий прощения. Мне было попросту плевать.

Теперь я осталась одна посреди парней. На одного человека зато меньше. Мои шансы удрать прибавились.

После этого события проходит больше часа.

Гай кладёт на столешницу несколько пистолетов и два ножа в кожаных чехлах. Он проверяет обойму каждого оружия, проводит пальцем по лезвию ножей, чтобы удостовериться в том, что они хорошо заточены.

— Зайд, этот никуда не годится, — говорит он, бросая нож в друга: тот слёту его хватает прямо за рукоять. Никогда не видела столь ловких людей.

— Ё_аный в рот, — скулит в ответ Зайд, проверяя лезвие самостоятельно. — Это сколько же уродов ты им зарезал, что довёл до такого состояния?

У меня всё внутри холодеет, а лоб покрывается пóтом. Я ужасно не хочу знать ответа, хотя и знаю его слишком хорошо, чтобы говорить вслух.

— Эй, следи за языком, — шипит Гай, кивнув в мою сторону. — Я ведь предупреждал, чтобы ты не матерился в присутствии Каталины.

— Ой, да ладно тебе! А ты думаешь, что она настолько невинна, что способна из-за мата начать плакать?

Но отвечать ему не приходится; Гай награждает его лишь ещё более суровым взглядом, который угрожает куда эффективнее, чем слова. Поэтому Зайд поднимает руки, будто сдаваясь, и поднимается с кресла, вытаскивая что-то из кармана.

— Нейт, по-моему, ты кое-что забыл в моём багажнике, — произносит Лэнс с другой стороны гостиной.

Нейт шлёпает себя рукой по лбу, словно внезапно вспомнив о чём-то крайне важном.

— Ах, да! Вот я кретин! — Он обходит комнату, подходит к Гаю, кладёт руку на плечо друга и тихо произносит почти в ухо: — Чувак, у нас там одна проблемка.

Гай поворачивается к нему с выжидающим взглядом и приподнятой бровью.

— Ты же знаешь, что на нас напали в домике в лесу… — продолжает Нейт. — Этот чувак всё ещё в багажнике Лэнса. Я его успел тогда вырубить, но он ничего нам не сказал. Ни дельного, ни даже бесполезного. Ничего.

Я хочу исправить его, выкрикнув: «Он не мог сказать, потому что ты жестоко пронзил его ножом!», но я сдерживаюсь от подобных высказываний. Они не будут иметь никакого веса.

— Почему вы раньше мне не сказали? — грубо произносит Гай. — Я думал, вы уже с ним покончили самостоятельно.

— Да я совсем позабыл о нём, — оправдывается Нейт, будто забыть о запертом в багажнике мужчине легче лёгкого.

Закатив глаза, Гай толкает друга в сторону, выхватывает один из пистолетов и окликает:

— Лэнс, пойдём со мной! — Повернув голову в сторону Зайда, он сурово выдаёт: — А вы с Нейтом оставайтесь здесь. И не спускайте глаз с Каталины.

— Есть, сэр! — шутливо бросает блондин.

Дверь захлопывается. Я слышу голос снаружи, слышу, как открывается багажник, как чьё-то мычание проскальзывает через щель под дверью, заставив меня нервно закусывать губу, даже не представляя, что будет там происходить.

Зайд, достаточно заточив нож, проверяет его в действии, бросая на специальную для этого доску, висящую на стене. Нож, преодолев несколько метров, летит через всю гостиную и вонзается острым кончиком в цель.

— На, поешь, — говорит вдруг Нейт, кладя мне на колени тарелку с недавно приготовленным им омлетом.

— Я не хочу есть, — отвечаю я, пытаясь убрать тарелку в сторону, однако он перехватывает мою руку, не дав мне это сделать.

— Я тебя не спрашиваю. Гай сказал, чтобы ты поела. Ты и так выглядишь как дистрофик… Взгляни только, какая худющая!

Взяв вилку и воткнув её в кусочек омлета, я демонстративно откусываю пищу и громко жую, зло глядя парню в глаза.

— Доволен? — процедила я, продолжая жевать.

— Ага, — улыбается Нейт. — Молодец.

Он наконец отходит, и я выплёвываю не до конца прожёванный кусок омлета обратно в тарелку. Если бы я его проглотила, меня вырвало бы прямо на этот чистый пол. Аппетит давно меня покинул.

— Что они будут с ним делать? — спрашиваю я, дабы отвлечься от чувства тошноты в горле.

— Убьют, — просто выдаёт Зайд, криво ухмыльнувшись.

Нейт бьёт его локтем в живот, а я замираю от ужаса.

— А что? — невинно хлопает глазами всё тот же Зайд, обращаясь к другу. — Думаешь, она и сама не догадалась, что они будут творить с тем бедолагой? Думаешь, она думала, что они там чаи будут распивать?

Я резко встаю.

Не знаю, почему вдруг я решаю, что смогу противостоять этим ужасным планам. Почему я думаю, что сумею остановить жестокого человека, зовущегося Кровавым принцем?

Быстрым шагом направляюсь к двери. Нейт бежит ко мне, пытаясь заслонить проход. Я бью его в грудь, крича:

— Отойди! Сейчас же отойди!

И хоть мои удары не нанесли бы никакого урона при других обстоятельствах, я всё же занималась боксом со своим личным тренером и многому научилась. Например, тому, как больнее всего ударить.

Я так и делаю.

— Ох, чёрт! — округляет от удивления глаза Нейт, отходя в сторону и держась за живот.

Я распахиваю дверь, когда путь освобождается. Но не обнаруживаю на улице никого. Дверца багажника машины Лэнса раскрыта, однако внутри нет тела, одни верёвки и кусок ткани, которым могли затыкать рот. Я обхожу дом по боковой стене, прохожу мимо окон и деревьев и слышу голоса.

Да, точно. Они все устроились на заднем дворе.

Я с ужасом замечаю наконец связанного к стулу мужчину: лицо разбито в кровавое месиво, кровь течёт по подбородку на землю, голова опрокинута вперёд. Похоже, он на грани потери сознания.

Костяшки пальцев Гая, стоящего перед ним, разбиты.

— Вы этого не сделаете, — хриплю я. Голос кажется уставшим.

Лэнс, Гай, Уэйн… Они втроём синхронно поворачивают головы в мою сторону. В трёх парах глаз самые разные эмоции.

— Что ты здесь делаешь? — злобно цедит Гай. — Почему эти недоумки тебя сюда пустили?

— Ты не станешь убивать ещё одного, — игнорируя его вопросы, говорю я. — Только не тогда, когда я об этом знаю, слышу и вижу.

— Иди в дом. Сейчас же.

Снова эти приказы. Словно я его личный питомец, зверушка, которую он приручил. Я нужна ему только для того, чтобы исполнять приказы.

Однако я не колеблюсь, даже под напором его сердитых зелёных глаз, когда он подходит ближе. На его одежде — капли чужой крови, кровь есть и на пальцах.

— Нет. Я никуда не уйду.

Гай хватает меня за плечи, сжимая их. Я чувствую лишь малую часть его силы. В другом случае он стёр бы меня в порошок.

— Мы не можем оставлять его в живых, — отчеканивает он каждое слово, словно объясняет ребёнку простые правила чтения. — И не станем. Я знаю, как это делается. Знаю, что он сразу побежит к моему отцу и выдаст всю информацию о нашем местоположении. Он выдаст адрес Лэнса, расскажет о том, сколько нас тут и куда мы собираемся идти дальше. Я должен его убить во избежание будущих проблем.

У меня подкашиваются ноги, в глазах образовываются размытые серые блики.

Должен убить… Разве есть существо, способное так легко выдать нечто подобное? Будто жизнь ничего не стоит, будто её можно отнять, когда заблагорассудится.

Я бросаю ничтожный взгляд на привязанного к стулу человека. Ведь он тоже человек. Остаётся им, по крайней мере. Имеет, может, даже жену или детей.

— Он ведь живой человек, — шепчу я. — Неужели тебе действительно всё равно на то, чтобы убить?

Смешно… Конечно, ему всё равно.

Кровавый принц заправляет убийствами в своём королевстве. Он убивает каждый день, кровь для него какого-то рода искусство, всепоглощающая красота. Так я о нём читала.

— Каталина, уходи в дом. — Его голос режет меня на кусочки. Злой, уверенный, тяжёлый и острый. — Быстро.

— Пожалуйста… — Я использую последнюю попытку его отговорить. Хватаю за руку, нежно сплетая пальцы. Смотрю на него невинно и умоляюще. — Пожалуйста, Гай, не делай этого. Придумай что-нибудь другое.

— Отпусти мою руку, — говорит он холодно, опуская взор, чтобы не встречаться со мной взглядом.

— Прошу тебя, — шепчу я.

— Руку.

От бессилия и беспомощности мне хочется упасть на колени и рыдать. Рыдать так долго, что глаза иссохнут, что горло треснет, что голова разорвётся, а тело ослабнет.

И тогда я отхожу от него назад, уставившись мёртвым слезливым взглядом на его лицо, полное безразличия и спокойствия.

— Лэнс, — зовёт Гай друга. — Уведи её в дом. И не выпускай, пока я не разберусь со всем этим.

— Я тебя презираю, — шиплю я на него, делая шаг назад. — Ты… Ты…

— Ублюдок? — добавляет он за меня. — Я знаю. Но на данный момент я ублюдок, жертвующий собственной жизнью ради жизни твоей.

Лэнс хватает меня руками за плечи. Я одёргиваю их. Внутри у меня всё оборвалось, нет теперь во мне ни капли надежды на счастливый исход. Нет сомнений в том, что Гай Харкнесс — жестокий психопат-убийца. Он не способен на жалость и милосердие, не умеет любить и быть добрым по отношению к кому-либо. Всё это отговорки. Я просто его пленница. Он сам мне так сказал.

Гай просто наслаждается моим уязвимым положением и упивается страхом. Я его личная игрушка.

Но совсем ненадолго. Я от него избавлюсь. От всех них. Не знаю пока как, но обязательно придумаю.

* * *

Хизер приезжает ближе к обеду. Об этом весело сообщает Нейт, выглянувший за дверь.

Я не отвожу взгляда с двери, ведущей на задний двор, за которой произошло убийство. Я не смогла ему помешать. Я слышала выстрел, а потом звук мёртвого тела, которое тащат по земле.

Его выбросили. Я уверена в том, что убитого даже не удосужатся похоронить по-человечески. Ведь его убийцей выступил нелюдь.

Входная дверь распахивается, на пороге по-хозяйски показывается высокая девушка с обведёнными чёрным дымком теней серыми глазами и волосами цвета пепла. Она одета в кожаные штаны, майку и чёрную джинсовую куртку, украшенную серебристыми пуговицами. На шее — чокер из шипов, из нагрудного кармана выглядывает серебряная карта.

— Рада видеть вас всех не дохлыми, — усмехается она, едва войдя в дом. — Но это ненадолго.

— Хизер в своём репертуаре, — ухмыляется Зайд, дав ей «кулак».

Гай вытирает руки полотенцем и, не поворачиваясь к подруге, спрашивает:

— За тобой не было «хвоста»? Ты в этом уверена?

— Да на все сто процентов. Сомневаешься во мне?

Голос у Хизер хриплый и грубый, она явно увлекается сигаретами да ещё и с ранних лет. Она обводит глазами гостиную, интересуясь:

— Ну и как же выглядит та девчонка, ради которой начался весь этот переполох?

Она наконец останавливает взгляд на мне. Серые глаза в любопытстве осматривают каждую деталь моего лица. Она едва не сверлит во мне дыры.

— Так вот какая ты, Каталина Норвуд. — Хизер усмехается снова, и я замечаю, что она к тому же жуёт жвачку. — Слышала о тебе много. Ожидала увидеть нечто подобное. Как раз во вкусе Гая. Сама невинность с щенячьими глазками. Типичная жертва.

— Хизер, — с нажимом произносит Гай. Теперь он уже отходит от раковины, где только что отмывал руки от крови, и подходит ближе ко мне. — Ты здесь не для того, чтобы обсуждать лишние темы.

Хизер поднимает густую тёмную бровь со сбритой полоской ближе к кончику. Взгляд выжидающий. Чёрные ногти стучат по её скрещенным рукам.

— Я знаю, чего ты хочешь, — говорит она, в упор глядя на Гая. — Но спешу сообщить, что не собираюсь ввязываться в эти жестокие игры. Я — обладательница серебряной карты. Не хочу подводить своего босса такой ерундовой проблемой. Скажите спасибо, что я ещё не выдала ему ваш адрес, хотя по обстоятельствам обязана это сделать.

— Ты всегда мне помогала, — произносит Гай. — Ты всегда была рядом. Мы росли вместе, многое вместе прошли. И можешь убеждать меня в обратном, но я не поверю, что сейчас ты способна от меня отвернуться.

Мне вдруг становится интересна реакция Хизер. Она сжимает губы в тонкую линию, хмурится, злится, приходит в раздражение… Она выглядит так, будто готова кого-то убить и вместе с тем спасти кому-нибудь жизнь.

— Если вдруг что-то пойдёт не так, отец тебя не тронет, — продолжает парень. — И ты это знаешь.

— Думаешь, я боюсь смерти от руки Вистана? — хохочет вдруг Хизер. — Нет, ни за что. Я просто дико не люблю подводить людей.

— Я заплачу тебе, сколько захочешь.

— Мне не нужны деньги, Гай. Видать, не так-то хорошо ты меня знаешь.

Она вдруг бросает на меня насмехающийся взгляд и говорит парню:

— Пусть девчонка отсюда уйдёт. Мне не хочется говорить о внутренних делах нашей организации в компании жертвы.

Собираюсь выдать что-нибудь в ответ, что-нибудь колкое и грубое, но мою руку уже кто-то хватает, а потом и тянет к лестнице на второй этаж. Оказавшись в коридоре, Нейт с улыбкой сообщает:

— Не раскрывай своего чудесного ротика рядом с Хизер. Она от тебя и живого места не оставит. Пусть они поболтают и договорятся сами.

Я поднимаю бровь:

— Что она мне сможет сделать?

— Не слышала, что ли? Она — обладательница серебряной. А серебряные карты у нас принадлежат кому? Правильно, самым приближенным к Вистану людям. С ней шутки шутить опасно.

И всё же не могу избавиться от любопытства и спрашиваю:

— Как так получилось, что она занимает такой высокий ранг?

— Во-первых, связи, — отвечает мне Нейт, заводя меня в комнату, в которой я уже однажды была — спальня для будущего малыша Лэнса и Софи. — Дело в том, что Хизер — дочка одного из близких друзей Вистана. Она буквально провела детство в поместье Харкнессов, пока предки распивали чаи или убивали кого-нибудь на заднем дворе дома. Гай вместе с ней вырос. А во-вторых, Хизер очень хорошо подготовлена, хитра, умна и опасна. Харкнессы даже надеялись поженить их с Гаем в будущем.

Не знаю, какие эмоции и чувства у меня должны были вызвать его слова, но явно не то, что происходит у меня внутри сейчас.

Я сажусь на кровать и упираюсь локтями на свои ноги, положив голову на ладони. Я устала. Мне хочется спать, а не слушать все эти ужасающие истории. Перед глазами всё ещё возникает кровавая сцена на заднем дворе, в голове моментами повторяется тот звук выстрела. Беспощадное отнятие жизни. Гай возомнил себя Богом, способным решать, кто умрёт, а кто нет.

И вдруг я слышу шорох бумаги и поднимаю взгляд. Нейт садится на стул и достаёт из кармана пакетик с белым содержимым. Между пальцев держит свёрнутую в трубочку бумажку.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, смотря на то, как парень высыпает на ладонь белый порошок. — Что это?

— Сахарная пудра, — улыбается Нейт.

— Я серьёзно, — закатываю глаза я, но в голове у меня тут же возникает догадка. — Подожди… Это что, наркота?

— Не-е-ет. Говорю же, сахарная пудра.

— Ты что, собираешься принять это? Прямо здесь?

— А что, ты думала, что для этого нужно особое место? — насмехается он.

Нейт подносит трубочку к своему носу, собираясь вдохнуть в себя дурь. От подобной картины мне становится не по себе. Ведь многие слышали от родителей истории о вонючих и страшных наркоманах и убивающих наркотиках. Так вот, я слышала вдвое больше от своих.

— Убери эту гадость, — говорю я, морща нос.

Нейт лишь глумливо хохочет в ответ моим словам.

— Слушай, Лина… — Он сжимает ладонь, чтобы во время его диалога со мной порошок не рассыпался. — На меня столько всего навалилось за последнее время, что я вот-вот сойду с ума. Поэтому мне это нужно. Эта штука не вызывает зависимости. Она лишь охрененно расслабляет. После неё чувствуешь себя так, словно заново родился. — Нейт вновь возвращается к своему «волшебному порошку», но вдруг замирает, не успев поднести его к носу, а затем переводит любопытный взгляд на меня. — А может ты тоже попробуешь?

— Я похожа на последнюю наркоманку? — злюсь я его предложению.

— Никакой зависимости, уверяю тебя. Я работаю… — Он исправляется: — Работал в подразделении наркоторговли у Могильных карт. Поверь, я очень хорошо шарю во всей этой теме. Столько товара перепробовал, но не нашёл ничего лучше!

Поверить не могу, но я вдруг задумываюсь. Скольжу взглядом по его небесным честным глазам, по раскрытой ладони и бумажной трубочке.

А потом в голове вспыхивают воспоминания об увиденном, услышанном и прочувствованном, чуть позже — напоминания о том, какая катастрофа приключилась с моей жизнью в последнее время.

Сомнения испаряются вместе с моими попытками здраво мыслить.

Встаю с кровати, подхожу к Нейту и демонстративно протягиваю руку.

— Насыпай, — говорю я таким голосом, словно одержала над ним победу.

Он оживляется и насыпает мне в ладонь немного белого порошка, затем протягивает трубочку. Я с интересом разглядываю наркотик, принюхиваюсь, пытаюсь заранее понять, как он должен подействовать.

— Просто подносишь эту штуку к любой ноздре и с силой вдыхаешь в себя, — решает помочь мне Нейт. — Сначала немного щиплется, но потом ты почувствуешь невероятный экстаз!

Представь, что это просто сахарная пудра, насмешливо говорит внутренний голос.

И наконец я делаю в точности так, как велит мне Нейт, испытывая при этом ужасную неуверенность в своих действиях. Прикладываю трубочку к правой ноздре, подношу ладонь с порошком к лицу и сильно вдыхаю воздух. «Волшебная пыльца» тут же проникает внутрь, и я морщусь от жжения в носу. Меня тянет на чих, но желание тут же исчезает. Зато кашель пробивается вполне ясно.

— Ну как? — спрашивает парень, поддержав меня за спину, чтобы я не упала. Голубые глаза горят любопытством.

— Отвратительно, — выдыхаю я в ответ, отдавая ему трубочку и смахивая с кожи остатки порошка.

А потом почему-то начинаю считать.

Один, два, три…

Пока совсем ничего не меняется.

Четыре, пять, шесть…

Лёгкие начинают сходить с ума. Дыхание сбивается.

Семь, восемь, девять…

Теперь у меня холодеют ладони, а в мозгу что-то взрывается.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

В глазах вдруг заиграли разноцветные блики.

И вдруг я замираю, много моргаю и в изумлении разглядываю своё окружение. Теперь потолок вырисовывает на себе настоящие плывущие облака, появляется солнце — огромное смазанное жёлтое пятно. Я гляжу на свои руки — они окрасились в синий, медленно переливающийся в фиолетовый.

Я словно выпадаю из реальности, попадая в сказку. Голова затуманивается, наполняется сплошным мехом и какими-то колючими опилками. Голос Нейта доходит до меня не сразу. Он звучит эхом, далёким и глухим. Меня трясут за плечи, но я ничего сейчас не хочу видеть.

— Эй, крошка! — Перед глазами возникает его голубоглазое лицо. — Ты в норме?

Перед носом щёлкают пальцами, а я хмурюсь и пытаюсь оттолкнуть его от себя, однако ноги и руки у меня ватные. У меня не получается пошевелиться, сделать шаг. Я чувствую, что парю в небе, высоко над головами людей.

Мне хорошо, спокойно и весело.

— Вот же блин! — Нейт хватает меня на руки, поднимая с пола. — Пойдём, крошка, пока твой парень тебя не увидел… Он из меня кишки выпустит, чёрт!

— Кишки, — повторяю я, кладя руки на его шею. — Кишки как гирлянды. Ими можно украсить ёлку в новогоднюю ночь. Завтра мы это сделаем. И будем петь громче всех.

Из моих губ вырывается всякий бред, язык заплетается, а вот в глазах всё ещё плывут разноцветные радужные блики и блестящие сверчки. Я чувствую, меня несут по коридору, потом слышу, как пытаются открыть дверь, а затем ругаются от того, что она оказывается запертой.

— Твою ж мать… — нервно выдаёт Нейт. — Прости, Лина. Блин, Гай меня точно прибьёт.

Не понимаю и понимать не хочу. Мне слишком хорошо сейчас, чтобы думать о ком-либо и о чём-либо другом.

Я откидываю голову, волосы падают на пол. Устремляюсь к потолку, хочу взлететь, парить над миром, как прежде, но руки Нейта держат меня при себе.

А потом…

— Оу, Гай! Чувак, ты чего это поднялся? Уже всё обсудили с Хизер?

Краешком глаз вижу высокую, стройную, сексуальную фигуру в чёрном у лестницы. Я готова ползти к нему на коленях и петь псалмы у его ног. Иисус… Замираю. В глазах снова сверкают блики, в голове раздаётся звон колокольчиков. Иисус…

— Что ты делаешь? — проносится голос Гая по коридору. — Что с Каталиной?

— Я в порядке! — хихикаю я. Голос вырывается почти пьяный. Мне не удаётся контролировать собственный тон.

— Чувак, я всё объясню! — спешно бросает Нейт.

Быстрые шаги в мою сторону, потом холодная рука касается моей щеки и шеи. Теперь блики заменились на лесные глаза прекрасного принца. Я гляжу в них как зачарованная. Снова колокольчики…

— Что ты ей дал, Нейт?! — грозно спрашивает Гай. Меня уже кладут на пол. Пальцы парня проверяют мои глаза, он раскрывает мне веки, внимательно вглядываясь в зрачки. — Какого чёрта, твою мать?!

— Я перепутал пакетики, — сознаётся тот, чьи глаза больше походят на просторное небо, в которое сейчас вливаются радужные краски.

И я снова парю над миром.