Найди

Фэя Моран, 2023

Узнать, что парень, в которого ты была бездумно влюблена, как оказалось, собирался тебя убить – не самое приятное событие. Но ещё более неприятнее осознать, что теперь его отец готов перерыть весь Сиэтл, чтобы найти тебя и завершить то, что не сумел его сын.Гай прячет меня в деревянном, ничем не примечательном домике на окраине города под ответственностью своих друзей и обещает уберечь от лап мафии, членом которой является и сам. Но разве я способна вновь поверить в эти зелёные глаза, глядящие на меня с холодом, который он ловко маскирует под нежность? И сможет ли он снова найти путь к моему сердцу?

Глава 44

— Крошка, пора бы тебе домой, — вдруг заявляет Нейт.

Сперва я решаю, что он обращается ко мне, внутри разрастается трепет, но повернувшись, в разочаровании обнаруживаю, как он с любовью ласкает волосы Моники, обращаясь, как оказалось, именно к ней.

Девушка удивлённо сгибает брови:

— Что? В каком это смысле?

— В самом прямом.

Моника бросает на меня такой взгляд, как будто находиться здесь её просила именно я. Меня это заставляет испытать дикое раздражение.

— Но почему? — спрашивает она, обращаясь к своему парню.

— Крошка, это всё слишком опасно. — Нейт притягивает её к себе за талию, начинает покрывать поцелуями щёки. — А я не могу позволить, чтобы с моей драгоценной женщиной что-то произошло. Я же повешусь с горя.

Меня вот-вот затошнит.

Моника хихикает ему в губы, прикрывая глаза и делая вид, что пытается увернуться от поцелуев.

— Но я не могу оставлять с вами Лину одну, — возражает она.

— Нас много, а она одна. Мы как-нибудь уж защитим её без тебя.

— Ой, да причём здесь это? Разве ей не нужна поддержка? Какая-нибудь подружка?

Я решаю нагрубить почти во весь голос:

— Нет, не нужна.

Девушка поворачивается ко мне с удивлением и смущением на лице. Я добавляю:

— Я нахожусь здесь не по своей воле. Мне не нужны подачки в виде подружек. Так что можешь спокойно уезжать, если это будет во благо твоей безопасности.

Нейт с Моникой переглядываются.

В другом случае я не позволила бы себе так грубить людям, пытающимся мне помочь, но ситуация и без того накаляющаяся. Нет у меня желания и сил с кем-то любезничать.

Теперь я хочу думать не об удобстве других, а только о себе.

Я перевожу взгляд на Лэнса, следящего за обстановкой на улице через то же окно и периодически бросающего взгляд на телефон в руке, который он прикладывает моментами к уху. Зайд выпивает уже третью банку пива: на журнальном столике стоят ещё две.

— Слушайте, — произносит он громко, — как думаете, может стоит на время отказаться от помощи этого долбо_ба?

Речь идёт о Уэйне, определённо.

— Он ведёт себя как идиот, — продолжает Зайд. — Боюсь, наша цыпочка не в безопасности, пока рядом шныряет этот странный хер.

Ему не отвечают. Лэнс всё ещё занят своим телефоном и окном, а Нейт, кажется, уговаривает Монику ехать обратно домой.

Поэтому внимание Зайда тут же переключается на меня. Его карие глаза направляются в мою сторону, чёрные брови сгибаются под стать ухмылочке, возникшей на губах. Пирсинг на них блестит, когда он заговаривает:

— А ты как думаешь, Лина? Я же могу называть тебя Лина?

— Да, — безразлично бросаю я.

— А ты чего такая хмурая? — Он делает глоток пива, потом протягивает мне. — Хочешь?

Отрицательно качаю головой. Он убирает банку на столик, закидывая на него обе ноги в чёрных зашнурованных ботинках, напоминающих солдатские сапоги.

— Вот глядя на тебя, отчасти понимаю, почему Гай в тебя втрескался, — говорит Зайд. — Но в это же время них_я не понимаю. Таких красоток вокруг него вертится куча. Среди дочек семейных друзей много симпатичных мордашек и не только мордашек.

Я не понимаю, к чему это он мне говорит, и почему меня задевает упоминание каких-то других девушек. Поэтому продолжаю молчать.

— Что же в тебе такого особенного, что он так решил рисковать своей жопой ради тебя? — Зайд прищуривается, глаза уже пьяно блестят. — Ты не подумай, я сейчас не веду себя как какой-нибудь еб_нат, как наш Уэйн, и не пытаюсь тебя задеть. Просто искреннее любопытство.

— Вероятно, как и сказал ваш Уэйн, Гай просто рехнулся, — отвечаю я всё таким же безжизненным тоном.

Он коротко смеётся, потом кивает:

— Похоже на то.

Я поворачиваюсь к окну, когда замечаю какое-то движение. Лэнс тоже его замечает, но не спешит доставать какое-нибудь оружие, чего я от него и ожидала. Вместо этого он приоткрывает дверь.

У меня сердце замирает, когда в дом входит человек, который два месяца назад разбил мне сердце, а потом вернулся, чтобы спасти от страшной участи. Проблема в том, что страшную участь за собой принёс тоже он.

— Оу, чувак! — радостно вскрикивает Нейт, обнаружив его у порога. — Как же круто, что ты не сдох.

Гай закрывает за собой дверь и отвечает на рукопожатие светловолосого друга. Но потом взгляд зелёных глаз стремится ко мне, словно он уже заранее знал, где именно я буду сидеть. Я оглядываю его с ног до головы. Он цел и невредим, по-прежнему одет во всё чёрное: водолазка, штаны, пальто. На шее те же цепочки с брелками из крестика и игральных карт. Глядя на карты, я вдруг начинаю понимать, что они могут так же значить его принадлежность к Могильным картам. Равно как и кольца на пальцах.

— Как ты выбрался? — спрашивает Моника, обнимая Гая. — Мы за тебя волновались!

— Всё, чему меня учил отец, сыграло против него, — отвечает ей он.

Я отворачиваюсь, не желая глядеть на него. Потому что стоит мне лишь посмотреть в эти глаза, как всё вокруг теряет свой смысл. Я вполне могла бы провести вечность, глядя в них, теряясь точно как в лесу и не пытаясь найти выход обратно. А мне сейчас нельзя забивать голову ненужными мыслями.

Но тем не менее, в мою сторону раздаются шаги, а голоса затихают. Я уже ощущаю запах Гая: головокружительный аромат мяты вперемешку с гибискусом.

— Привет, — говорит он тихо.

Молчу.

— Ты можешь обижаться на меня вечно, но тебе придётся со мной говорить время от времени. Пожалуйста, ответь мне.

Тогда я поворачиваю к нему голову. На меня смотрит его поистине красивое лицо. Несомненно, Гай приобрёл самые лучшие гены от своих родителей.

— Что ты хочешь услышать от меня? — спрашиваю я. — Я действительно не понимаю, чего ты хочешь от меня.

— Твоего прощения. Это всё, что мне нужно сейчас.

— Ты его не получишь.

В его глазах показалась боль. Она была бы видна даже самому слабовидящему человеку. Почувствовалась бы в воздухе.

— Ты думаешь, человек не заслуживает второго шанса? — спрашивает он хриплым голосом.

— Человек заслуживает, а ты — нет.

— Так или иначе, ты моя пленница. — Он поворачивает моё лицо к себе, двумя пальцами хватая подбородок. — Ты ведь так и хочешь считать, верно, Каталина?

— Я — пленница твоих манипуляций ещё с самого первого дня нашей встречи, — зло бросаю я. — А ты — подлый лжец, решивший, что он может отнять у меня нормальную жизнь, которую я заслуживаю по праву.

— Возможно и так. — Гай опускает взгляд на мои губы, но быстро возвращает его к глазам. — Но ничего не изменит того факта, что ты мне нужна.

Эти три проклятых слова разбивают меня окончательно. Я чувствую, как трескается сердце, как трескается всё моё существо. У меня поджимаются колени, руки охватывает дрожь.

— Что я всегда был полным психом, — выдыхает он, — но сейчас окончательно сошёл с ума. Ты сводишь меня с ума.

Я не вижу смысла отвечать ему что-либо.

Сейчас не существует другого мира. Сейчас здесь только я и он. И наши глаза.

Отчаянно прошу себя не забывать о том, что он сделал. О том, какие страдания принёс. О том, что он — сын главы опасной преступной организации, не щадящей никого и ничего.

Но стоит ему вдруг пальцами пройтись по моей щеке, как всё забывается в миг.

Я вспоминаю его руки на своём теле, и меня снова бросает в жар.

— Я ненавижу тебя, — шепчу я. — И всегда буду ненавидеть.

— Врёшь, — говорит он в ответ. Его лицо очень близко. Я могу лишь прикрыть глаза и поддаться на сантиметр вперёд, чтобы позволить нашим губам соприкоснуться. — Нагло врёшь. Я нужен тебе. Так же, как и ты мне нужна.

В голове что-то взрывается.

И мне наконец хватает храбрости толкнуть его в грудь. Он отшатывается от неожиданности, неготовый к тому, что я приложу максимум сил, чтобы противостоять его чарам.

— Ты однажды разбил мне сердце, Гай, — говорю я, хмурясь от боли и поднимающегося по горлу комка. — Теперь я хочу разбить твоё.

Он издаёт краткий смешок, полный горечи и издёвки одновременно. А потом тихо отвечает:

— Не выйдет, Каталина. У меня нет сердца.

И это, пожалуй, единственная правда, которую он в последнее время произнёс.