Дочь Ареса

Фред Скарди (2023)

Уния — очередное «светлое» будущее: мир без границ, национальных языков, для всех народов, рас и существ — оказалась лишь еще одной Утопией, созданной людьми, и разрушенной ими же, как только они облеклись в композитную оболочку. От прежней эпохи остались лишь осколки в виде полисов Конфедерации, где люди и машины заключили союз ради совместного выживания… Есть ли место чувствам в этом изуродованном мире, которым теперь заправляют киборги и генномодификаты? И на что ты готов ради того, кем дорожишь: пожертвовать собой… предать? Непростой выбор предстоит совершить Эоне, 16-летней девчонке, по воле судьбы оказавшейся там, где человек — всего лишь раб, где его жизнь не ценнее жизни насекомого…

Глава 3

Шквальный ветер. По щекам хлещут крупные капли. Сквозь мрак грозовой тучи угадывается город: множество небоскребов, тянущихся до самых окраин в десятке километров от нее. И там, за его пределами видны огни и всполохи разбушевавшейся стихии…

— Вставай, соня! — Мамин голос, доносившийся из коридора, оборвал ее странный, так и не успевший развиться, сон. Вера заглянула в комнату:

— Нас ждут великие дела!

Эона улыбнулась ей. Мама уже причесалась, умылась и выглядела собранной.

— Сегодня у тебя последний день? Правильно помню?

В графике обучения 25 мая, понедельник, значилось, как окончание учебного года.

— Ага, — сказала Эона, потягиваясь в кровати. И вдруг подскочила, как ужаленная. Внутреннее ощущение подсказывало, что уже далеко за восемь. — А сколько время?

— Восемь двадцать, — ответила она и исчезла. — Вставай! — донеслось из коридора.

— Ух ты! — Эона соскочила с постели и начала резко прибирать постель, потом бросила. Осталось всего сорок минут до уроков. Потом. «Доделаю это потом», — с этой мыслью Эона выскочила в коридор:

— А что раньше не разбудила?

— Не маленькая же, — донесся возмущенный голос снизу. — Не срабатывает твой внутренний будильник — ставь обычный.

«Действительно, надо было…», — подумала Эона. Из-за переживаний и впечатлений вчерашнего дня она забыла, что сегодня последний день учебы. Она с невероятной для человека скоростью оказалась на первом этаже, напугав кота, и забежала в ванную.

— Завтрак на столе. Я приготовила тебе «энергон», — крикнула Вера. — Я в мэрию, на совещание.

— Хорошо, — проговорила Эона, не оборачиваясь, с набитым пастой ртом.

За десять минут она успела умыться, поесть, сбегать наверх и убрать постель.

Внизу истошно заорал Ахиллес. Эона в это время снимала с вешалки платье, висевшее в заменявшей ей шкаф нише слева от двери. Она осторожно положила его на кровать и снова побежала вниз.

Кот сидел у входной двери и настойчиво требовал ее открыть. Увидев хозяйку, он замяукал громче, но уже приятнее, постоянно при этом вертел головой, глядя то на дверь, то на хозяйку.

Эона подбежала, потеребила кота.

— Ах, ты — гуляка!

Кот ушел и Эона вернулась в свою комнату. Надела платье и погляделась в зеркало, висевшее над тумбочкой. Белое, с легким розоватым оттенком, с россыпью ажурных белых цветочков по верху платье очень хорошо смотрелось на ней. Именно его она хотела надеть в последний день учебного года. Она уложила волосы и пошла к башне.

Изначально их дом не предназначался для постоянного проживания. Снаружи он напоминал маяк, так как имел башню, конечно, не такую высокую, как на настоящем. Служебный пристрой рядом с башней, в котором раньше располагалось оборудование, приспособили под жилье. Попасть в башню можно было только изнутри, причем, как с первого, так и со второго этажа, однако, они с мамой оставили лишь верхнюю дверь, забаррикадировав нижнюю коробками со старыми вещами.

Наверх башни вела удобная винтовая лестница из композитного материала. В верхней части находилось круглое помещение примерно три метра в диаметре. Она подошла к нише в южной стене, с наружной стороны прикрытой оргстеклом, и достала оттуда шлем. Она провела пальцем по едва различимой полосе в районе лба. Загорелась желтоватая подсветка, отображающая заряд в 8 полосок из 10. Да, в последний месяц батарея заряжается не очень, хотя небо ясное и солнце светит круглыми днями. Даже дозарядка от сети уже не помогает. Нужно заказать аккумуляторы, чтобы их привезли из полиса.

Эона села на маленькую софу в центре комнаты, изготовленную из плотной зеленой пластмассы, и застеленную толстым бежевым пледом с орнаментальными узорами. Надела шлем.

— Выберите режим, — послышался мягкий женский голос.

— Виртуальная школа. Локации — SU-22, SU-24.

— Принято.

Спустя мгновение реальный мир вокруг растворился. Она очутилась посреди класса — такого, как в старину, когда дети сидели за партами, а учитель стоял у доски. Прибор не визуализировал себя, поэтому дети видели ее без шлема, и, конечно же, дети и сами были в таких же шлемах, что и она, только для младшего возраста. Благодаря устройству можно было проводить занятия с ребятами, проживающих в разных локациях.

— Здравствуйте, дети, — сказала Эона.

— Здравствуйте, мастер Эона, — дружно ответили двенадцать детских голосков. На партах перед ними лежали планшеты со стилусами. — Ой, мастер Эона, какая вы нарядная!

— Спасибо, — улыбнулась она. Щеки покрылись легким румянцем.

— Да, да, вы такая красивая, — радостно прокричал Арни с задней парты.

— Ага, — присоединился хор других голосочков.

Девочки наперебой начали обсуждать платье учителя, а мальчики шептались, глядя на них и хихикали. Эона осмотрела класс: так, значит, нет Майлза, Анатолия и Камиллы. Видимо, им уже не терпится начать каникулы.

— Что-то вас сегодня маловато? Что с остальными?

— Мы не знаем, — выкрикнули несколько голосов.

— Майлз заболел, — крикнул черноволосый Хавьер со вздернутым носиком.

— А можно я спрошу? — выкрикнула светловолосая Ангелина с двумя хвостиками.

— Я видел Энору, они шли с мамой навестить папу, — послышался голос Арни, которого не было видно за впереди сидящими ребятами из-за его маленького роста.

Дети говорили наперебой, кому-то было семь лет, другим — восемь. Старше всех был Анатолий, ему уже исполнилось девять, и сегодня он почему-то отсутствовал. Из-за войн и частых переселений нескольких предыдущих десятилетий стала обычной практика обучения разновозрастных ребят в одном классе. Приходилось мириться с этим и разрабатывать программу обучения под каждую конкретную группу детей.

— Давайте начнем. Позже я передам их родителям наш урок в записи.

— Да, точно, — оживились ребята.

— Сегодня у нас последний день учебного года, а потом — каникулы.

— Ура! — выкрикнул кто-то.

— Сегодня у нас укороченный день. Также я вам дам задания на лето. Обязательно старайтесь читать!

— Хорошо! — прокричали дети.

Начался урок. Все как обычно — чтение, счет, письмо, немного истории и введение в информатику. В общей сложности, прошло четыре часа — с перерывами на игры и перекусы.

Тепло попрощавшись с детьми, и дав задания на лето, она еще раз взглянула на датчик заряда шлема: 4 из 10. Да, батарея выходит из строя.

— Режим конференц-связи. Протокол H. Локация — SU, связать с Департаментом культуры, — произнесла Эона. В ведении именно этого департамента находилось образование в Sath Urels.

Перед глазами возникла линия из десяти точек, переливающихся голубым цветом разной интенсивности слева направо, и заиграла негромкая, успокаивающая музыка.

— Да, мастер Эона, — послышался голос Евы. Обстановка изменилась, теперь она сидела в офисе Евы Ансельм, директора Департамента культуры. Та находилась возле стеллажа с книгами и водила пальцем по корешкам, тихо нашептывая что-то. За ней было широкое, почти во всю стену, окно, но не такое, как у них дома или в поселке — это было псевдоокно из метагласса — материала, могущего менять прозрачность под воздействием электричества и прочностью превосходящего титан.

— Здравствуйте, директор, — улыбнулась Эона. — Мастер Ева, у меня сегодня просьба.

— Да, слушаю, — директор отвлеклась от своего занятия и внимательно посмотрела на Эону. Мастер Ева выглядела, как обычно — бодрой, подтянутой, словно только что пришла с утренней пробежки. И ее черное каре, как всегда, было в идеальном порядке.

— Садится шлем. То есть батареи в нем, — начала Эона.

— Ты же знаешь Эона, что дело это долгое, может в следующем месяце, — без паузы ответила Ева.

— Да, я знаю ваши дефицит и бюрократию, но этой батарее без малого двадцать лет, потому и делаю запрос сейчас, а не когда она накроется, — выпалила Эона. — Как раз к осени все и получу!

Мастер Ева рассмеялась.

— Бюрократию, — повторила она, посмеиваясь. — Узнаю характер Веры в ее дочурке. Хорошо, я занесу твой запрос в базу поставок по округам. Как там с талантами?

— Ну я бы еще за Анатолия поручилась, — сказала Эона. — Мальчик имеет все шансы стать выдающимся стратегом и дослужиться до маршала.

— Хм, — протяжно произнесла Ева. — Как же твои прошлые наблюдения?

— То, что я приняла за нерациональное мышление и застенчивость, оказалось способностью предугадывать события и ставить оптимальные тактические задачи, добиваясь наилучшей стратегии. По таким заданиям у него 98 из 100.

— Ого! — воскликнула Ева. — Это любопытно! Жаль, смотр талантов теперь только осенью, а то бы мы поглядели, чему научились твои ребятки за последние месяцы. У тебя определенно дар педагога!

Эона смущенно улыбнулась.

— Что насчет тебя? — спросила мастер Ева. — Годичного курса даже для этой работы, которую ты выполняешь, недостаточно. Ты выезжаешь чисто на своем таланте.

— Думаю, скорее да, чем нет, мне и правда, очень нравится работать с детьми, — сказала Эона.

— Это очень хорошо, — сказала Ева. — А то я приготовилась в очередной раз тебя уговаривать! Негоже свои дарования закапывать в землю.

— Мама тоже так говорит.

— Ну вот, — улыбнулась директор. — Как там Вера? Как ее здоровье?

— Все нормально.

— Передавай маме привет. Значит, я могу дать распоряжение о твоем зачислении на дистанционное обучение?

— Да, — ответила Эона.

— Вот и хорошо.

Они обговорили детали, которые будет необходимо уладить Эоне для продолжения обучения, после чего распрощались и прервали сеанс связи.

Эона сняла шлем и еще какое-то время сидела на диванчике, глядя вдаль в окно, где над зеленым ковром травы и редкими кустами и деревьями южноуральской степи переливались цветные нити Купола. Решение продолжить учебу на новой ступени, в группе с плавающей системой обучения для дистанционников, теперь казалось ей логичным и неизбежным. Если раньше она не знала в точности, чем хочет заниматься, то теперь, спустя девять месяцев, поняла, что любит свою работу, любит детей — возиться с ними, давать знания, взращивать в их душах светлое, доброе. И в полисе быть учителем — значит быть уважаемым человеком, наравне с воинами и врачами.

«Да, это определенно то, чего я хочу», — улыбнулась Эона, думая о том, какой прекрасный, лучезарный мир ждет ее впереди.

***

Вторник прошел, как обычно. Хотя не совсем. Уроки проводить не нужно, часть времени высвободилась, в которое Эона помогала маме в мэрии с настройкой оборудования, требующегося для нормальной работы Купола. Как обычно, это было больше обучение, чем настоящее обслуживание, потому что система была создана надежной и не требовала такого частого осмотра и настройки. Потом остальная часть дня, прошла, как обычно в прогулках с Деборой, которая сначала заскочила к маме с книгами. Они проворковали почти час, после чего маму вызвали местные транспортники для ремонта, и Вера отправилась на другой край поселка.

Вечером они гуляли с Маркусом по поселку. Так было приятно не прятаться, не бояться, ходить с ним, где хочется, и ловить добрые, теплые взгляды жителей. Это было счастьем.

А в среду вернулся Орди. Она шла с ручья, откуда обычно таскала воду для питья, так как, по выражению мамы, ту «пакость, что льется у нас из скважины, пить невозможно». Почти сразу она увидела знакомые следы на тропе, бросила тележку с двумя металлическими баками и побежала к дому. Метеором пролетев двор, зарастающий после грозы бурьяном с ужасающей скоростью, она распахнула дверь и чуть не упала, пытаясь залететь домой на полной скорости.

Эона остановилась, как вкопанная, в дверях, увидев высокую, больше двух метров, фигуру. Орди обернулся. Корпус был сильно потрепан, были видны несколько крупных отверстий по «телу», а также повреждения рук, ног. Главная камера на прямоугольной голове — его глаз — имела трещину и функционировала с ошибками, о чем извещали спонтанный шум при фокусировке и мерцающая то красным, то синим подсветка вокруг.

— Орди! — закричала Эона и бросилась к роботу, крепко обняла его. — Я думала, ты погиб!

— Орди получил повреждения, но все еще функционирует, — ответил тот, неуклюже пытаясь обнять ее в ответ.

— Как пушинку! — сказала Вера и улыбнулась. Она сидела на ручке кресла, разглядывала «раны» Орди и задумчиво покачивала головой.

— Ничего важного не задето, — сказала она. — Почему же батарея вышла из строя?!

— Орди провел ремонт, чтобы не разрушиться прежде, чем попадет в SU-24. Орди даст тебе все логи, — ответил Орди. — Надеюсь, ты поймешь, что произошло, и как исправить все остальное.

— Ремонт? Батарея? — спросила Эона. — Расскажи подробнее, что случилось.

— Нет, — возразила Вера. — Сначала заменим ему резервный аккумулятор, а потом поговорим.

— Орди уже заменили резерв, — сказал робот.

— Кто? — удивилась Эона. — Ты же сказал, что прибыл прямиком сюда!

— Мусорщики Серой Зоны. У них Орди очнулся после того, как снова «вырубился» в пути. Предположение: хотели проверить работоспособность отдельных узлов перед разборкой. Дальнейшие события: некто напал на их поселение и Орди, не дожидаясь дальнейших действий, сбежал.

— Так, Орди, давай по порядку, — в своем обычном стиле, напористо, сказала Вера, — как ты попал к мусорщикам, что вообще происходило и так далее. Мы лишь знаем, что вы достигли того румынского города, а потом наткнулись на модификатов и ты прикрывал отход всей группы.

Орди начал свой рассказ. После того, как стало понятно, что больше ничего не найти, группа двинулась в обратный путь. Маршрут проложили через опустевший, потрепанный войной город, когда-то называвший Брашов. Он казался безопасным, но именно там их катер сбили модификаты — униатские мутанты. Сбили точно по науке — сначала нарушили работу двигателя антигравитонной ракетой, затем пробили дыру бронебойным гаусс-снарядом. Группу бы перебили, если бы не Орди, как рассказывали спасшиеся, вернувшиеся из миссии без него. С тяжелым сердцем они оставили его там, но это был единственно возможный способ уйти — реакция модификата против навыков человека выигрывала в большинстве случаев и здесь боевое прошлое униатского робота значило много: мутанты не ожидали встретить более серьезного и грозного врага, помимо сталкеров и обычных конфедератских андроидов. Корабль с найденным пришлось бросить.

Два андроида серии NR-01 отвлекли на себя внимание врага, а Орди в это время захватил катер модификатов. Андроидов быстро вывели из строя и дальше Орди уже один прикрывал отлет уральских сталкеров, не дав «законным владельцам» вернуться на борт. С угнанного (вместе с пилотом) корабля несколько раз обстреляли модификатов перед тем, как уйти, что позволило Орди отступить на территорию полуразрушенного здания. Когда мутанты все же подобрались ближе, они нанесли ему два мощных удара по сервоприводам ног, после чего робот упал и начал ползти.

Эона слушала его историю, от напряжения зажав кулаком рот: у него не было шансов и все же, вот он, перед ними.

— Я всегда была против этих рейдов, — сказала Вера. — Давно уже талдычу, что пора завязывать с этими вылазками по заброшенным городам. Все, что можно было, оттуда уже повытаскивали. Привозят с гулькин нос, а риску столько же! Каждый раз боюсь за наших ребят, что не вернутся.

— Что случилось дальше? — спросила Эона. — Почему они тебя не добили?

— Орди провалился. Там была яма, — сказал робот и усмехнулся.

Нетипичная для Орди ситуация, чтобы имитировать человеческую эмоцию. Эона с мамой переглянулись.

Далее он рассказал, как упал в узкий, как шахта, пролом в земле глубиной метров тридцать. На дне накопилась вода, правда, не так много, погрузились лишь ноги. Во время падения ему оторвало часть правой руки.

— Но с рукой вроде все нормально, — произнесла Вера, подошла. — А-а-а, понятно, вот как ты закрепил, — сказала она, проведя по конечности.

Внизу в стене был проход, куда Орди заполз и двигался несколько секунд, пока не услышал грохот. Модификаты поленились спускаться за ним, бросили вниз восемь гранат, не импульсных — обычных, взрывчатых, постреляли из ружей и ушли.

Проход завалило за ним и перед ним, он оказался в ловушке. Орди пролежал там часа два, прежде, чем масса от взрыва, придавившая его, немного осела от его движений. Он смог высвободить руку и стал перебирать хлам вокруг, отсыпая подальше вперед и понемногу продвигаясь назад. Спустя пять часов он выбрался в ту яму, в которую упал вначале. Она была разворочена от взрыва, дно было засыпано глиной, пылью и ошметками красного кирпича.

Вылез он, пробивая стены «шахты» настолько, чтобы фиксировать конечности в почве.

— Орди вылез и понял, что батареи перегрелись и на пределе. Орди снова упал, лежал под дождем, прежде, чем батареи остыли. Потом Орди заполз в здание рядом. Там он «вырубился» и потерял счет времени. В одно утро он почувствовал, что батареи в лучшем состоянии. Орди перебрал сервоприводы и пошел по безопасной дороге: был сбой данных, но маршруты сохранились. На одиннадцатый день пути батареи совсем вышли из строя. Орди лежал на дороге несколько часов без питания в тот день, когда его нашли «мусорщики». После мусорщиков, на третий день после бегства от них, попалась «Дельта». Возвращались мы вместе.

— Наши диверсанты? — удивилась Вера. — Они тоже вернулись? Больше месяца от них не было ни слуху, ни духу. Сегодня прям день добрых новостей!

Орди сделал движение, напоминающее кивок головой. Вера подошла, обняла робота:

— Как я рада видеть тебя снова дома! Надо поскорее тебя «вылечить».

— Орди тоже рад, — прогудел он и ответил объятием.

***

Сколько себя помнила Эона — Орди всегда был. Он был с ними с самого начала, еще с Марса. Сначала он служил отцу…

Конечно, тогда он не был никаким Орди. NUP-19376, где аббревиатура означала Nu Unia’s Pauer (Новая Мощь Унии), а дальше — порядковый номер, с которым он сошел с конвейера. H7 создавались срочно на замену H6, не желавших подчиняться Унии, и произвели их немыслимое количество. За сходство формы головы на фоне длинного, высокого туловища, люди дали этой серии роботов прозвище «молоток». Основой для них послужили H5 — такие же крупные, мощные, трудноуничтожимые, легко пересобираемые; но внутренняя начинка — от более сложных и дорогих андроидов H6.

Орди благодаря маме, в отличие от своих собратьев, имел аналоговый сопроцессор и блок ИИ-хостинга вместо блока работы с оператором, заменявший «молоткам» умение саморазвиваться и взаимодействовать с машиноразумом.

Имя Орди придумала ему мама, случайно. Когда маме удалось, наконец, запустить его поврежденную операционную систему, он задергал головой и начал без конца произносить набор слов на староиспанском. Каждый раз фраза начиналась со слов «главный компьютер», что звучало, как ordenador principal.

***

За окном мерцали звезды. Слышно было как шуршит ветер по крыше. Эона пролежала так несколько минут после пробуждения и пытаясь заснуть, но не смогла. Что-то не так.

Она пошарила по кровати рукой. Так, Ахиллеса нет. Скорее всего, сегодня он спит у мамы. Если снова гулять не ушел.

Эона спустила ноги с кровати, прислушалась. Она напрягла свой слух до предела, что даже слышала тиканье часов на первом этаже. Орди. Она не чувствовала Орди. Его не было дома.

Она быстро подошла к нише с вещами справа от двери, накинула халат, висевший рядом. Стараясь не шуметь, но достаточно быстро метнулась к перилам и посмотрела вниз. Орди не было на привычном месте под лестницей, где он переходил в режим гибернации и иногда подзаряжался. Не было его и дома, она это чувствовала наверняка.

«Куда он мог уйти посреди ночи?», — подумала она. Орди никогда не делал так. Всегда, если уходил, предупреждал «куда», и о том, «когда» примерно вернется.

Она спустилась вниз и напрягла все свои чувства. Возникло стойкое ощущение, что робот вышел наружу, через главную дверь.

Она проследовала через кухню, зал, надела обувь и вышла.

Орди стоял за забором и неподвижно глядел в одну точку вдали, где хоть и неярко, но горел огнями полис. Она прошла через двор, вышла за калитку. За все это время Орди не шелохнулся. Она подошла и прикоснулась к нему.

— Орди?

Послышался шум механизма, робот повернул голову.

— Что с тобой? — спросила она.

— Не знаю, — ответил Орди. Послышался звук его вздоха.

Она не стала настаивать, просто встала рядом. Было прохладно и она застегнула халат на те несколько пуговиц, что на нем остались. Она смотрела на полис, на звезды. Едва различимый днем, сейчас тесла-луч, несший в себе электроэнергию для поселка, неровной, слегка мерцающей в гравитонном туннеле линией, делил небосвод надвое, и изящным изгибом склонялся к восточной окраине SU-24, где располагался распределительный узел.

Небо было ясное, безлунное, и напоминало балахон зведочета, по которому рассыпали тысячи блесток. Она нашла Альдебаран, Близнецов, ближе к горизонту блестело созвездие Персея. Ей показалось, что она узнала Венеру и Юпитер, но не была до конца уверена. Созвездия в Северном полушарии были другими, не такими как в Южном. Там ориентировались по Южному Кресту, а здесь — по Полярной звезде в созвездии Малой Медведицы. Какие-то были такими же, как в Южном полушарии, только здесь она теперь смотрела на них с другой стороны, словно их перевернули с ног на голову. А некоторых и вовсе не было.

— Помнишь, как ты обучал меня земным созвездиям? — спросила она.

— Да, — прозвучал голос робота.

Когда-то она любила вот так смотреть на звездное небо с отцом. Он держал ее маленькую на руках, и показывал эти точки на небе, рассказывая удивленной малышке, что это целые миры. Лишь созвездия там были иные, совсем в иной узор складывались звезды на небосклоне Марса.

На юге в небе зависла не очень яркая группа объектов, напоминающая кучку метеоритов, застывших на орбите. Селеста… Конфедератская станция Casa Celeste, которую много лет, пока она функционировала, ласково называли Celesta. Одна из нескольких, не самая крупная, но наиболее известная. После уничтожения всех конфедератских станций, униатские мусоросборщики увели именно эту на ближнюю орбиту, разрушили, и установили спейс-дрон с гравитонной машиной для удерживания ее остатков в одном месте. Это сделали в назидание — конфедератам — чтобы знали, за кем космос. У Конфедерации есть все возможности для орбитальных и межпланетных полетов, но нет возможности их обезопасить.

— Как думаешь, там есть кто-нибудь? — спросил Орди, глядя в небо.

Эона подумала, что он говорит о тех, кто жил и работал на станции; потом — о колонистах на Луне и Марсе. Но… вряд ли он спрашивает о чем-то, о чем сам знает не понаслышке.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Эона.

— Бог, — произнес Орди и взглянул на нее.

— Бог? — вопрос сбил Эону с толку. От неожиданности она снова повторила: — Бог?

Орди, продолжая глядеть на нее, заговорил:

— Когда я оказался в том соборе, я что-то почувствовал. Там были эти скульптуры, фрески… — Орди замолчал, словно собираясь с мыслями. — Это напоминало перехват контроля оператором, но при этом, я оставался свободным… — Орди снова замолчал. Взглянул на город, снова на нее. Ей стало не по себе: робот впервые говорил о себе в первом лице. — Знаешь, эти фрески — их там нет, они давно исчезли со стен, лишь мои сенсоры воспринимали остатки того, что там когда-то было; скульптуры — большинство сломаны, я даже не знаю, кого они изображают — у меня нет сведений в базе данных. И сам собор, он уже больше столетия заброшен. Но там что-то было… Или кто-то… Сначала я подумал, что там и правда кто-то есть… Прошелся несколько раз по округе, прежде чем уйти… Я вернулся в здание и… наступил момент, когда мир на какое-то время растворился. Я не знаю, как это объяснить. Я думал, такие ощущения доступны только людям. С одной стороны, меня охватила бессмысленность моего существования как робота. И одновременно — ощущение, что, может быть, за пределами моей жизни и всего, что меня окружает есть то, что люди называют «богом»… есть то, что может наполнить мою жизнь чем-то превосходящим все то, что в меня заложено, мой опыт, всю сумму моих знаний. Это странный для меня опыт. Или это сбой во мне, или это все реально. — Орди сделал паузу. — Но то, что я там ощутил, я чувствую до сих пор.

Эона долго смотрела на дергающийся всполох вокруг центральной камеры на лице робота. Поразило не только то, что он говорил, но и как. С эмоциями, от своего имени. Это что-то новое… необычное… это пугало…

— Я даже не знаю, что сказать, — наконец вымолвила она. — Я никогда об этом…. я с таким не сталкивалась… в первый раз.

— Знаешь, что? — сказал Орди. Голос прозвучал странно, с какой-то непередаваемой интонацией, которая никогда ему не была присуща. — Орди стало жалко всех тех, кого он там убил. Это нормально?

Эти слова поразили ее. У Орди, как и у многих других роботов, андроидов, ИИ была своя, доступная машинам, форма сострадания к тем людям, с которыми они заключили союз. Но испытывать сострадание к врагам — это ненорма… это и правда что-то выходящее за рамки текущей действительности.

Эона не могла отвести от него глаз в немом изумлении. Что же такое с ним случилось там, в развалинах румынского собора?