Дочь Ареса

Фред Скарди (2023)

Уния — очередное «светлое» будущее: мир без границ, национальных языков, для всех народов, рас и существ — оказалась лишь еще одной Утопией, созданной людьми, и разрушенной ими же, как только они облеклись в композитную оболочку. От прежней эпохи остались лишь осколки в виде полисов Конфедерации, где люди и машины заключили союз ради совместного выживания… Есть ли место чувствам в этом изуродованном мире, которым теперь заправляют киборги и генномодификаты? И на что ты готов ради того, кем дорожишь: пожертвовать собой… предать? Непростой выбор предстоит совершить Эоне, 16-летней девчонке, по воле судьбы оказавшейся там, где человек — всего лишь раб, где его жизнь не ценнее жизни насекомого…

Глава 6

Во дворе, куда упала Эона, были Аня и Костя — близнецы-шестилетки Алины и Андрея. Они сразу закричали, и быстро забились туда, где им было ближе всего спрятаться — в угол между забором и домом. Они замерли и боялись издать хоть какой-то звук.

На крыльцо выскочил Андрей с ружьем. Он нацелился на Эону, но разглядев, кто перед ним, опустил оружие.

— Идите сюда, — крикнул он детям.

Они подбежали. Послышалось негромкое: «В дом, в дом, к маме». Малыши исчезли за дверью.

— Что случилось? — сказал Андрей, спускаясь с крыльца. Он подошел, помог подняться. — Как ты здесь очутилась? Я не слышал калитки.

— На нас напали, — сказала Эона, решив умолчать о том, как попала во двор.

— Кто? — спросил Андрей. Его взгляд выдавал желание услышать сначала ее версию, чтобы подтвердить собственную догадку.

— Я видела корабли атлантов, собирающие рабов. По улицам ходят «молотки».

— Я слышал гул в небе… — начал Андрей.

— Даггеры, — сказала она.

— Значит, не послышалось. Почему никто не оповещает?

— Радиоволны… вообще, любая передача электричества, блокируется.

— Так вот оно что, — произнес Андрей и, видимо, для верности, нажал большим пальцем триггер своего ружья. Ничего не произошло.

— Тесла-луча и Купола тоже нет, — Эона вытянула руку с указательным пальцем вверх.

— Ну это мы уже заметили, — произнес Андрей, бросив взгляд наверх. — Что же делать? — негромко произнес он, обращаясь не столько к ней, сколько собираясь с мыслями.

— Мама предлагала достать гаусс-оружие, но в мэрии сейчас очень опасно — прямо над ней завис один из ковчегов. Купол мэрии разрушен.

Андрей какое-то время простоял в задумчивости, потом видя, как Эона прихрамывает, переминаясь с ноги на ногу, и придерживает больной локоть, сказал:

— Зайдем. Тебе нужна помощь.

— Спасибо. Все обойдется. Лучше позаботьтесь о себе и о своей семье.

— Нет, заходи. Сейчас распотрошим аптечку, — Андрей потянул руку, чтобы увести ее с собой. Она помотала головой и отошла на шаг назад, давая понять, что не пойдет.

— Ты уверена? — спросил он.

В окне справа от крыльца показалась Алина. Во взгляде читались обеспокоенность и непонимание. Рядом копошились близнецы, уже беспечно улыбаясь и корча забавные, безобидные рожицы. Эона улыбнулась, глядя на них.

— Уверена, — ответила она.

Эона вышла на улицу, и слегка прихрамывая пошла к выходу из переулка. Андрей, продолжая держать ружье в руке, вышел за калитку и некоторое время глядел ей вслед, вероятно, ожидая, что она передумает и вернется за помощью.

Она дошла до дороги, по которой они бежали с мамой в направлении мэрии. Выйдя на нее, она огляделась, увидела, как в отдалении слева, с ружьем за плечом и металлической трубой в руке бежит рыжеволосый кудрявый мужчина — обувной мастер Валентайн, недавно разменявший шестой десяток. Она окликнула его, желая предупредить, но тот уже скрылся за поворотом. Она прождала недолго, на случай, если он вернется. Нет, никто так и не показался. Она повернула вправо.

Дойдя до предыдущего переулка, она свернула к дому, куда зашла мама. Попав во двор, она обнаружила маму сидящей на каменной скамье за каменным колодцем. Были видны следы вторжения: на колодце виднелись две опалины от выстрелов; металлический козырек крыльца дома обвалился к двери, так как его каменные опоры были разрушены. В грунте было продавлено множество крупных следов H7.

— Враг побывал здесь. — Мама поднялась и подошла к дочери. — Ну что? Как Маркус?

— Ничего не вышло… — едва сдерживая слезы, ответила она. — Они забрали его.

— Ты упала? — спросила Вера, глядя на платье дочери и то, как она прихрамывает.

Эона кивнула.

— Надо домой! — сказала Вера. — Тебе нужна помощь. Мэрия подождет.

Эона помотала головой.

— Не надо «помощь». Ты же знаешь, что скоро все само вернется в норму. И… и не надо в мэрию. Над ней ковчег, ее купол разрушен.

— Да? — растерялась Вера. — Тогда… — она замолчала, потом сказала: — Значит, путь нам туда заказан. Ну… пойдем, хотя бы переоденемся, раз «помощь» не надо, — предложила Вера, глядя с болью на дочь, и с сожалением — на ее помятое и изодранное платье, посеревшее и побуревшее от пыли и грязи.

Выйдя наружу, они пошли в обратном направлении к дому. В паре метров от дорожки к дому они наткнулись на тело мужчины в камуфляже, с обезображенной импульсом верхней частью лица. По короткой бородке они узнали тридцатидвухлетнего Феликса — одного из лучших сталкеров Sath Urels. Он лежал в густой траве и с дороги был не сразу виден, на груди у него была гаусс-винтовка с оптическим прицелом, которую он продолжал сжимать рукой.

Вера подошла, взяла оружие. Сняла с его плеча сумку с боеприпасом. Прищурила глаз и заглянула в прицел.

— Целый, — сказала она.

Эоне не по душе пришлась такая практичность мамы, но она понимала: ситуация обязывает. Она не могла оторвать глаз от мертвеца. За свои шестнадцать лет она впервые видела убитого человека. Перед ее внутренним взором пробежала череда воспоминаний, связанных с Феликсом. Еще позавчера она видела его на прогулке с собакой. И вот — его больше нет. Есть только его бездыханное, обезображенное тело.

Мама осмотрела винтовку, вынула из сумки патрон и вставила в оружие. Улица понемногу заполнялась людьми — с оружием и без.

— Идем, — потянула Вера ее за рукав. — Переоденемся, потом сорганизуемся с остальными.

Быстрым шагом они двинулись по тропе к дому.

— Надеюсь, у Орди все нормально, — сказала Эона. — Жаль, он не с нами.

— Да, — отозвалась Вера. — Ты заметила, как он изменился? И это его желание стать андроидом.

Сегодня был очередной раз, когда Орди отправился в полис по поводу своей трансформации в андроида. Тесты, согласования. Мама уже дважды ездила по этому поводу — ведь она была одним из двух робототехников Sath Urels с таким мощным послужным списком в своей области.

— Ну… да… заметила, — сказала Эона. — Странно разговаривает, вопросы неожиданные задает.

— Часто говорит в первом лице, — сказала Вера. Это было самое заметное изменение в его поведении и оно было правда невероятным: униаты боялись даже малейшего намека на нечто личностное, поэтому все их роботы разговаривают только так. — Неужели мой алгоритм сработал? Сколько времени-то прошло? Поздно, мне кажется. Здесь что-то другое.

— Он умеет шутить, — сказала Эона.

— Да-да-да, — энергично среагировала Вера. — Он юморит. У него появились эмоции — не имитация, а… очень похожи на человеческие… Он восхищается красотой, подмечает ее в природе, людях, словах, музыке… Я не закладывала это в свой алгоритм. Надо по новой логи посмотреть, что-то я пропустила. Или же это не отображается в логах?.. — Казалось, мама разговаривает сама с собой. Алгоритм развития, как она называла его и о котором сейчас говорила, был особой версией ядра искусственного интеллекта, так называемое «прото», когда-то написанной ею на Марсе для перехвата управления над «молотками». Он так и не пригодился, а точнее, пригодился лишь раз — при попытке изменить Орди. Что-то сработало, что-то нет. Робот действительно стал очень покладистым, но не обнаружил стремления к развитию, вся его разумность и человекоподобие сводились к имитации. Можно было перепрошить его полностью, но на тот момент было много задач поважнее — того, что он делал, было более, чем достаточно. А потом мама просто привыкла и не стала ничего менять…

Они зашли в дом. В полумраке был виден красиво накрытый стол. Слышно было, как тикают часы, где-то жужжали мухи. Ахиллес опять отсутствовал. Вера отложила винтовку и прошла к комоду с вещами, стоявшему слева от входной двери. Порывшись, она достала маску, энергожилет — защиту от «умной пыли» для себя, и два комбинезона, и все побросала на кресло.

— Возьми свой и переоденься. Я сейчас тоже.

— Мне бы помыться, — сказала Эона, оглядывая себя.

Мама взглянула на нее, слегка кивнула.

— Да. Только быстро. Тебе, наверное, нужна будет помощь, — сказала она, кивая на руку дочери.

— Справлюсь.

Эона прошла до ванной, зашла, посмотрела в зеркало. С правой стороны лицо было пыльным, с небольшими следами засохшей грязи. Между виском и лбом была ссадина, чуть выше и влево от нее кожа слегка вздулась, обозначив контуры будущего синяка. «Вряд ли успеет», — подумала Эона, зная с какой скоростью она способна регенерировать. Да и ссадины в ближайшие полчаса-час, скорее всего тоже не будет.

Она умыла лицо, снова заглянула в зеркало. Ощущение удовлетворенности от чистого лица продлилось секунды две — ровно до того момента, как она увидела в отражении за собой нечто прозрачное, подвижное. Она обернулась.

К залу двигалась капсула, окруженная темным облачком умной пыли. От нее протянулись прозрачные нити к маме, стоявшей к филе спиной. Мама переодевалась: она уже распустила волосы и отстегивала пояс.

Эона попыталась воздействовать на устройство. На некоторое время кокон замер, начал пульсировать, а затем переключился на нее. Туман темной пыли стремительно ворвался в ванную комнату, проник ей в нос, уши.

Остановить, нужно ее остановить! Эона сконцентрировалась на умной пыли. Это возымело эффект. Облачко сразу стало бесформенным, и пятном сизой грязи бессильно упало на пол.

Но «каплю» это не остановило. Проем двери казался недостаточным для нее, но она спокойно изменила свою форму и вплыла в узкое пространство ванной комнаты. Фила, несмотря на мысленное воздействие Эоны, продолжала наступать, вытянувшись к ней и обхватив лицо, схватив за руки и за ноги. Прикосновение оказалось прохладным и мягким. Она чувствовала, как быстро циркулируют в кровотоке «проглоченные» ею микроботы, выбирая направление, и, несмотря на попытку затормозить их, все же воздействуют на ее нервную систему, меняют работу медиаторов.

Эона дергалась внутри кокона, не оставляя попыток нарушить его работу. Неожиданно ее внутреннему взору представились предсмертные вздрагивания мухи, попавшей в сети паука — так, наверное, она выглядела сейчас.

За «каплей» Эона видела маму, отчаяние в ее глазах, попытку спасти — она дергала прозрачную массу, колотила по ней.

Без толку.

«Уходи», — произнесла Эона несколько раз, надеясь, что мама прочтет по губам.

Капсула, полностью всосав ее, проследовала вдоль лестницы наверх и вылетела в сломанное окно рядом с комнатой мамы.

***

Фила оказалась настоящей пыткой. Борьба с ней поглощала много энергии: устройство стремилось погрузить ее в сон, воздействуя на сознание, пытаясь подавить волю. И все же, ценой немалых усилий она пока справлялась.

Пролетая над улицей, она какое-то время видела маму, бежавшую вслед за ней. Потом та пропала из виду. Над поселком постоянно взлетали по несколько десятков фил по направлению к ковчегам. Десятки других, пустых летели от них в поселок — за новыми пленниками. Пролетая над улицами, она видела, как одни люди бросают оружие, цепенеют и послушно ждут своей участи, другие — бегают, суетятся, пытаясь скрыться от коконов. Где-то шла борьба с «молотками», в большинстве случаев — неудачно, на разных улицах, во дворах то и дело попадались тела взрослых и детей. Она узнавала среди них своих ребятишек и боль разрывала ей сердце. На одной из улиц большая толпа сорганизовалась и уложила-таки одного «молотка», однако, пространство вокруг него было усеяно дюжиной мертвых человеческих тел. За остальными вели охоту орботы, умная пыль и филы.

Дроны продолжали кружить над поселком — вероятно, в качестве патруля, и оказывали огневую поддержку, стреляя по каким-то объектам, людям.

Оказавшись над площадью Арэте, Эона увидела десятки тел, беспорядочно лежавших повсюду. Среди них она сразу узнала андроида Горана, мастера Валентайна. Над центром площади завис «дирижабль», поглощавший все новые и новые капсулы, прибывающие со всей окружавшей мэрию окрестности. Сама мэрия теперь выглядела серой разбитой громадиной с кривым огрызком башни посередине. Из ее останков кто-то продолжал вести огонь по кораблю и роботам.

Фила Эоны подлетела к отверстию в центре нижней части ковчега. Вблизи корабль выглядел гораздо больше, чем в отдалении, невероятно огромным. Она в последний раз взглянула на поселок и скрылась в утробе «дирижабля».

***

Спустя полчаса на тропинке, ведущей к дому Веры и Эоны, показался Орди. Под правой рукой у него был дезинтегратор, за спиной — ранец с зарядом для него.

В нескольких шагах от дома он обнаружил Веру, лежавшую ничком. Она была без сознания и тяжело, с трудом дышала. Орди повернул ее. На лице была маска, закрывающая нос и рот. Из-под нее на щеку натекла и уже подсохла струйка крови. Робот поднял ее и понес в дом.

По дороге он оценил ее параметры жизнедеятельности. Микроботы разрушали ее организм и действовать нужно было срочно. Передать сигнал не получится. Нужно найти катер.

Орди усадил Веру в кресло и развернулся к двери.

— Найди ее, Орди, — услышал он, когда был уже готов выйти. Он развернулся. Вера сдернула маску, ей было трудно сфокусировать взгляд: ее зрачки непроизвольно пробежались вокруг фигуры Орди, прежде чем остановиться на нем.

— Тебе нужна помощь, Вера. Я иду за катером и мы отправимся в полис.

— Спаси мою девочку. Помнишь, о чем тебя просил Эван?

Орди кивнул. Конечно, он помнил. «Храни их. Веру и Эону. Скажу более понятным тебе языком: Es tu máxima prioridad. Задача с наивысшим для тебя приоритетом».

— Да, Вера. Я выполню твою просьбу.

— Это не просьба. Это поручение.

Орди снова кивнул.

— Я за катером. У нас мало времени.

— Хорошо, — сказала Вера и в изнеможении закрыла глаза.