У каждой строчки свой мотив

Сборник, 2022

Вы держите в руках сборник прозы и поэзии от издательства «Четыре» – сборник, поражающий как географией (представлены авторы из разных уголков России, ближнего и дальнего зарубежья), так и разнообразием жанров (любовная лирика, фантастика, гражданская лирика, экспериментальная поэзия и т. д.). В этом калейдоскопе чувств, тем, мыслей и идей каждый читатель непременно отыщет что-то, что откликнется в его душе и, возможно, заставит её зазвучать по-новому. Ведь у каждой строчки действительно свой мотив, нужно только его услышать.

Алла Валько

Член Российского союза писателей, автор книг «Тридцать девять лет в почтовых ящиках», «Америка моими глазами», «Об Украине с открытым сердцем», «Калейдоскоп чувств и событий в жизни Аси и её подруг», а также многочисленных публицистических и путевых заметок, репортажей, иронической прозы, мемуаров и рассказов, опубликованных в журналах, альманахах и сборниках. Победитель и лауреат многих литературных конкурсов МГО СП России и ИСП. Является обладателем наград: от Интернационального Союза писателей — Золотые дипломы (2014, 2015) и медаль Московской литературной премии (2015); от МГО СП России — именная статуэтка «Золотая звезда» (2014) и орден им. С. А. Есенина (2015); от РСП — Пушкинская медаль (2018), медали им. Чехова (2019) и Бунина (2020); от Издательского дома Максима Бурдина — литературная премия «Русское слово» (диплом III степени, 2020), диплом номинанта Литературной премии мира (2021).

Лобовое столкновение

Мою первую попытку овладеть навыками вождения автомобиля едва ли можно назвать удачной. В большинстве очаровательных маленьких городков Южной Калифорнии, где я гостила у дочери, нет общественного транспорта, и чтобы добраться пешком до ближайшего магазина, потребовалось бы не менее получаса, а то и час времени. Поэтому там все жители с шестнадцати лет являются обладателями собственных автомобилей и беспрепятственно колесят по бесчисленным автострадам и дорогам Америки.

Моя дочь Лиля была озабочена тем, чтобы при необходимости я тоже могла самостоятельно добраться до какого-нибудь места. Поучить меня вождению вызвался Расс — друг семьи дочери. Расс — ирландец по происхождению, человек добрый, весёлый, жизнелюбивый, с исключительно живописной внешностью: круглый год в чёрной майке и белых брюках, с длинными, выкрашенными до ослепительной белизны волосами, с усами, склеенными на концах, тоже «под седину», и несколькими нитками бус на шее.

У Расса была машина с механической коробкой передач (КП). После нескольких вступительных слов, в которых он заверил меня, что всё очень просто, я, приготовившись постигать азы вождения, села за руль, а Расс — на место инструктора. Сначала мы ездили с ним по паркингу. Скорость движения была минимально возможной, порядка 5 км/ч, а поскольку людей поблизости не наблюдалось, то у меня не было и страха задавить кого-либо и я делала определённые успехи. Затем Расс предложил мне увеличить скорость, и я разогналась аж до 10 км/ч. И тут в дальнем конце паркинга показался пешеход. И хотя расстояние между ним и нашей машиной было не менее четырёхсот метров, я испугалась, что не смогу объехать его, и врезалась в кустарник, росший вдоль ограды. Выйдя из машины, мы обнаружили, что бампер изрядно поцарапан. Я заверила Расса, что непременно компенсирую причинённый ему материальный ущерб, но он лишь отмахнулся. Я же была счастлива, потому что приобщилась к «цивилизации», и мне казалось, что в конце концов я осилю вождение.

Несмотря на мой явный неуспех, Лиля всё же посоветовала мне научиться водить машину, так как это могло бы пригодиться в будущем, если я решу пожить в Калифорнии, скажем, полгода. «Ты же не сможешь всё время сидеть дома и рассчитывать только на меня», — добавила она.

Я преисполнилась важности поставленной передо мной задачи, однако понадобилось ещё два года, чтобы созреть для её выполнения.

Я перебрала автошколы в округе и остановилась на находившейся на Гребном канале, в Крылатском, — не самой близкой к дому, но я подумала, что здесь буду вдали от любопытных глаз соседей, которые могли бы стать свидетелями моих возможных неудач. Я заплатила за обучение и медкомиссию, которой, к счастью, было совершенно неинтересно состояние моего здоровья, и была зачислена в автошколу.

Начались теоретические занятия, которые профессионально и доброжелательно вёл преподаватель МАИ. В нашей группе были преимущественно молодые ребята и девушки, несколько человек среднего возраста и два пожилых человека: чиновник очень высокого ранга В. 3. и я. В 90-е годы многие политические деятели и лица, занимавшие высокие посты в государстве, становились звёздами телеэкрана, поэтому в то время и лицо В. 3. не сходило с экранов телевизоров. Увидев его в нашей группе, я сразу же его узнала. В. 3. привозил на занятия водитель на машине с мигалкой, и однажды я решила спросить, с какой целью он учится вождению. Он ответил, что когда-нибудь лишится своей привилегии и будет вынужден передвигаться самостоятельно.

Я чувствовала себя не совсем комфортно среди молодых слушателей и поэтому спросила нашего преподавателя, не помешает ли мой возраст научиться водить машину. Он ответил, что мои ясные глаза вселяют в него уверенность в том, что у меня всё получится. Итак, всё шло отлично: мы делали домашние задания, слушали лекции, решали дорожно-транспортные задачи. У нас были даже контрольные работы и зачёты. Всё это мы, «старички», преодолевали даже лучше многих молодых учеников автошколы. И вот настало время применить полученные знания на практике — сев за руль.

Моим инструктором по вождению оказался пожилой мужчина, бывший шофёр, который, как вскоре выяснилось, не обладал и малой толикой терпения. В первый же день практических занятий он заявил, что я должна дать ему триста долларов для ГАИ, чтобы после экзамена получить водительское удостоверение. Я подумала: «Щ-щас», — но вслух сказала, что права мне не нужны, а нужно просто научиться водить машину. После этих моих слов инструктор изменился в лице, а точнее — рассвирепел, и в дальнейшем наши отношения были весьма далеки даже от просто нормальных. Он непрерывно кричал на меня по любому поводу, а я, отличница в школе, а потом и в институте, от этого переставала соображать.

Однажды инструктор поинтересовался, с какой целью я пришла в автошколу. Я ответила, что моя дочь живёт в Калифорнии, поэтому, если доведётся остаться там, мне нужно будет уметь водить машину. Теперь при каждом удобном случае он ехидно замечал: «Тебе только и водить машину с автоматической КП, где соображать не надо».

Сначала я ездила с инструктором в пределах огороженной забором территории, выполняя самые простые, а затем и более сложные задания, например «змейку». Однако ни одно из них мне не удавалось сделать чисто, без помарок. Но наконец мы выехали за пределы школьного автодрома и направились к большой площадке, примыкавшей к торцу Гребного канала. На дороге там и сям виднелись выбоины, колдобины, сколы асфальта. Лично у меня была задача никого не задавить, и я начинала волноваться, как только на горизонте появлялся пешеход. Выбоины и колдобины были для меня величинами второго порядка значимости. У инструктора об этом было другое мнение. Как только я заезжала в очередную колдобину, он начинал вдохновенно кричать, что я специально заезжаю во все ямы и не берегу его драгоценную машину.

Как-то мы вырулили на улицу, которая тянется вдоль Гребного канала. Кроме нашей, здесь было ещё несколько учебных машин. Одна из них ехала впереди нас, и мне показалось, что она движется слишком медленно. У меня возникла мысль, что неплохо было бы обогнать её. Улочка, по которой мы ехали, была достаточно узкой, с однополосным движением. Разделительной полосы на ней не было, но она, очевидно, предполагалась. Мысль обогнать эту машину была бы хорошей, родись она в другое время. Но она возникла не вовремя, а именно на крутом повороте. Я нажала на газ и въехала на «встречную» полосу. В ту же секунду раздался вопль: «Всё! Лобовое столкновение! На поворотах не совершают обгон!» Он продолжал кричать ещё что-то, но я уже закалилась в перманентной войне с ним и, не возражая, позволила высказать всё, что он обо мне думает.

В один из последних дней практических занятий инструктор снова поинтересовался, собираюсь ли я сдавать экзамен на права. Я ответила неопределённо, но решила ещё раз поговорить с дочерью. Она сказала: «Да заплати ты им. Может, твоё водительское удостоверение когда-нибудь пригодится». И тогда я дала инструктору триста долларов. Он мгновенно сменил гнев на милость и сразу же, в последний день занятий, приказал мне выехать на настоящую улицу, с двумя полосами движения, по которой ездят не только автомобили, но и автобусы.

Сначала я ехала очень медленно, но, когда переключилась на вторую передачу, мне показалось, что я мчусь с бешеной скоростью. Кстати, к этому моменту мне ещё ни разу не давалось задание смотреть в боковые зеркала. Повернув назад к автошколе, я заметила на асфальте выбоину и решила доказать инструктору, насколько бережно я отношусь к его машине. Я самозабвенно вырулила на левую полосу, чтобы объехать колдобину. И в ту же секунду, с криком выхватив у меня руль, инструктор вернул машину на правую — мимо нас слева с рёвом промчалась огромная фура. Я едва заметила восседавшего почти над самой моей головой водителя фуры и даже не успела испугаться. Инструктор продолжал изливать на меня свой праведный гнев: «Не соображаешь, что делаешь! Да он, небось, обмочился, увидев, что ты нырнула ему под колёса!» Крыть мне было нечем. На этом мои практические занятия по вождению закончились.

Впереди нас ждал экзамен в ГАИ. Среди учеников автошколы прошёл слух, что из-за присутствия в группе такой важной персоны, как В. 3., не мы поедем сдавать экзамен в ГАИ, а ГАИ приедет к нам, в Крылатское. Но эта информация не подтвердилась.

В ГАИ экзамен по теории вождения принимал компьютер. Здесь у меня проблем не возникло, а дальше было сложнее. Перед началом экзамена по практике вождения я молила Бога, чтобы мне не досталась «эстакада», которую я видела только издали. И мне повезло: я получила задание заехать задом в гараж. Мысленно я довольно сносно представляла себе, что нужно делать, но на практике, да ещё на площадке с уклоном, покрытой тонкой плёнкой льда, всё получилось иначе. Начинаю выполнять задание. Подъезжаю к гаражу и, поравнявшись с ним, поворачиваю налево. Нажимаю на тормоз и оглядываюсь назад, чтобы убедиться, правильно ли сориентировала машину относительно въезда в гараж. В этот момент моя нога соскальзывает с тормоза, и автомобиль начинает ползти вперёд, в сторону контрольной черты, которую он не должен пересекать. Я пытаюсь достать ногой педаль, но машина уже пересекает черту, и я слышу команду: «Выходите из машины!» Первая попытка не удалась. Но у меня оставалась ещё вторая! Она, правда, тоже оказалась неудачной. После второй команды «Выходите!» я поняла, что всё кончено.

Вечером я позвонила инструктору и спросила: «Ну что, я мимо пролетела?» На это он ответил уверенным тоном: «Ничего подобного. Послезавтра приезжайте за документами». Послезавтра мне выдали водительское удостоверение серии МВ № 6…9 на управление транспортными средствами категории В и очень симпатичное «Permis de conduire» — международное удостоверение. Я надёжно спрятала документы в шкаф и за руль автомобиля больше никогда не садилась.

Часто, сидя в автобусе и наблюдая, как водитель уверенно и бесстрашно управляет своим транспортным средством, буквально ввинчиваясь в бесконечный поток легковушек, рефрижераторов и пикапов, не уступающих ему дорогу, я поражаюсь, какими способностями надо обладать, чтобы сохранять спокойствие и хладнокровие на наших московских улицах. В течение нескольких лет, проезжая мимо автошколы, я в окно автобуса грозила кулаком своему инструктору-обидчику, а пассажиры с удивлением поглядывали на меня. Но постепенно все мои неприятности забылись, я не помню даже имени своего наставника-крикуна. Спустя девять лет после этой истории я решила взглянуть на своё водительское удостоверение. Оказалось, что срок его действия ещё не истёк. Так что тогда у меня ещё всё было впереди! Я могла бы ещё раз попробовать…

Двери бывают разные…

Однажды на литературном вечере в МГО СП присутствовавшим на нём авторам было предложено написать для конкурса небольшое произведение на тему «Двери бывают разные». Поначалу эта тема показалась мне малопривлекательной, однако я хотела присутствовать на вечере, поэтому мне нужно было каким-то образом осветить её.

Мои размышления на эту тему начались с самого простого. Я представила себе входную дверь в дом или квартиру, а внутри квартиры — в гостиную, спальню или детскую комнату. Я вспомнила также о двери в безграничный космос, когда, открывая створки купола в обсерватории, астрономы наблюдают в ночном небе за звёздами и галактиками. Но всё это двери на физическом плане. Люди могут открывать двери и в другие измерения, если их сознание подготовлено к восприятию тонких миров. Об этом рассказали человечеству Елена Блаватская в «Тайной доктрине» и Елена Рерих в «Живой этике». Эти двери открываются благодаря познанию.

Одну из них я открыла для себя, когда переводила книгу Элизабет Клэр Профет, в которой она рассказала об удивительных исследованиях доктора Вамбах. Можно по-разному относиться к этой работе, однако выводы, сделанные доктором, представляют большой интерес для пытливого человека. Я отношу себя к гностикам и давно поняла, что помимо видимого, физического мира, в котором мы живём и который воспринимаем как реально существующий, есть невидимые миры. И то, что многие люди не признают этот факт, вовсе не значит, что эти миры не существуют.

Физическими органами чувств мы воспринимаем лишь физический мир. Тонкие же миры находятся вне пределов человеческого восприятия. Человеческое ухо, например, слышит звуки в определённом диапазоне частот и не улавливает звуки низкой частоты и ультразвук. То же наблюдается и в области электромагнитных волн. В определённом диапазоне длин волн мы воспринимаем видимый цвет: красный, оранжевый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Ниже этого диапазона находятся инфракрасные волны, выше — ультрафиолетовые, невидимые человеческому глазу. Но то, что порой не слышит и не видит человек, слышат и видят многие животные. Иными словами, они видят и слышат тонкие миры. Видение тонких миров даровано лишь немногим людям.

Вместе с тем сегодня уже у многих людей есть внутреннее осознание того, что представляет собой карма, этот вселенский причинно-следственный закон, согласно которому праведные или греховные действия человека определяют его судьбу, испытываемые им страдания или наслаждения. Каждая душа, которая готовится родиться вновь, осознаёт необходимость выполнить незаконченное дело, начатое в предыдущих воплощениях. Она хочет привнести в мир свой личный вклад. Это может быть творческий дар или дар любви, нежности и доброты. Это может быть совсем небольшой по масштабу акт благотворительности или монументальное достижение.

Подтверждение некоторым из этих духовных истин как раз и содержится в увлекательной работе доктора Хелен Вамбах, клинического психолога и эксперта в области терапии регрессии, которая в середине 60-х годов была первым исследователем прошлой жизни и пренатального (внутриутробного) развития. Её исследования позволяют заглянуть в духовную жизнь ещё не родившегося ребёнка и осознать факт воплощения души в разных телах. Однажды она поделилась впечатлениями о своей работе: «У девяноста процентов людей, которые приходят ко мне, определённо мелькают образы из прошлых жизней».

К одному из своих исследований доктор Вамбах привлекла семьсот пятьдесят человек. Она задавала этим людям, находившимся под гипнозом, вопросы об их жизни до рождения и проанализировала их ответы в книге «Жизнь перед жизнью». Хотя гипноз при определённых обстоятельствах может быть опасен и не рекомендуется тем, кто находится на духовном пути, выводы доктора Вамбах достойны изучения. Они раскрывают понимание душой предназначения в её новом рождении.

Многие из подопечных доктора Вамбах знали, что родились в двадцатом веке по конкретной причине, и большинство из них сказали, что выбрали этот период времени из-за его большого потенциала для духовного роста. Тридцать процентов пациентов знали, что они должны были жить в это время, для того чтобы быть рядом с определёнными людьми. Они так и заявили, что их целью в этой жизни было находиться с одним или несколькими людьми, которых они знали в прошлых жизнях, чтобы отработать с ними свои взаимоотношения. Другие ответили, что пришли для выполнения конкретной миссии.

Доктор Вамбах отметила, что самая большая группа испытуемых сообщила, что их целью в этой жизни было расти духовно и обучать других. Один из её подопечных сказал: «Перед моим рождением проходила конференция, и я ощущал чувство глубокой любви, исходившей от одного из моих консультантов. Он говорил о моём стремлении осуществить мой жизненный план. Когда вы спросили относительно цели, то всё, что я тогда чувствовал, — это глубокое осознание плана». У каждой воплощённой души есть план, поэтому весьма серьёзной становится проблема абортов. Решение кармической дилеммы аборта состоит не в том, чтобы расправляться с теми, кто осуществляет эти неблаговидные деяния, или угрожать проводившим их клиникам. Решение заключается в сострадательном предоставлении безопасной гавани родителям и их детям. Матерей-одиночек и будущих мам нужно поддерживать индивидуально и с помощью общественных организаций. Нужно молиться за матерей, чтобы они родили своих малышей в срок и если не хотят растить их сами, то отдавали детей на усыновление. Существуют тысячи пар, страстно ожидающих возможности усыновить ребёнка.

Одним из наиболее интересных моментов в исследованиях доктора Вамбах является то, что некоторые из её подопечных, будучи усыновлены ещё детьми, находясь под гипнозом, рассказали, что перед своим рождением знали, что им суждено было быть усыновлёнными. Это являлось частью их жизненного плана.

«Некоторые из них ещё до своего рождения знали о взаимоотношениях, которые у них сложатся с приёмными родителями, — говорит доктор Вамбах, — и чувствовали, что будут не в состоянии прийти к ним как их собственный генетический ребёнок, но выбирали метод усыновления как способ обрести родителей». Изыскания доктора привели её к выводу о том, что при усыновлении вероятность и случайность, очевидно, не играют никакой роли.

Сегодня это знание проливает новый свет на вопрос: если женщина беременна и не желает сохранить ребёнка, то может ли она прервать этот процесс? На самом же деле решение дать жизнь ребёнку и затем отдать его на усыновление, чтобы он смог найти своих законных родителей, не способных иметь детей, может стать чьей-то кармой и судьбой.

Те, кто поддерживают аборты, но хотят сбалансировать свою карму, должны осознать, что Бог — это Высший Разум, воплощающий в себе вселенское, космическое сознание. Он милосерден и предоставляет людям возможность стать спонсорами жизни. Можно улучшить свою карму не только путём молитвенной работы, но также давая рождение детям, усыновляя их или помогая им материально. Людям непременно нужно принимать участие в общественных программах, становиться наставниками и поддерживать организации, которые заботятся об обездоленных, сиротах и детях из нуждающихся семей.

Вот какой оказалась для меня открытая дверь к таинству рождения человека.

Первенство по шахматам

Когда и при каких обстоятельствах я научилась играть в шахматы — не помню. Помню лишь, что когда мне было уже за двадцать и я попросила своего приятеля — кандидата в мастера спорта по шахматам — поиграть со мной, то после первой же сыгранной партии быть в дальнейшем моим партнёром он отказывался, уверяя, что играть со мной ему неинтересно.

Спустя много лет я со старшим внуком, дочерью и другом её семьи Алексом поехала на озеро. Расположившись на берегу, мы перекусили, а потом Алекс предложил мне сыграть с ним партию в шахматы. Я опешила: «Да я не играла всю свою сознательную жизнь!» Однако его предложение не отвергла, и мы начали играть. Постепенно я увлеклась и уже не замечала ни порывов ветра, сметавшего фигуры с шахматной доски, ни накрапывавшего дождика. Я отключилась от внешнего мира и была полностью поглощена игрой. Моя сосредоточенность привела к успеху: я выиграла. И тогда подумала: «А вдруг это знак судьбы?»

После этого я стала искать людей, играющих в шахматы, в своём ближайшем окружении. Несколько раз приходила в Центр социальной защиты, но там играли одни мужчины, и я оставалась, как говорится, не у дел. Поэтому совершенно неожиданно для меня прозвучал по телефону вопрос Анатолия Ивановича, руководителя шахматного клуба: «Куда вы пропали? Не могу до вас дозвониться! У нас в воскресенье игра на первенство управ округа. Непременно приходите на этой неделе в ЦСО!»

Я едва не проглотила язык: то я им была не нужна и никто не хотел со мной играть, то получила приглашение сразу на соревнования. Прийти на неделе я не смогла и позвонила в ЦСО, чтобы сказать, что к соревнованиям не готова.

Едва услышав мой голос, Анатолий Иванович закричал:

— Почему вы не пришли? У нас в воскресенье соревнования на первенство округа!

Я постаралась спокойно ответить, что неважно себя чувствую и потому не могу принять в них участия. Однако Анатолий Иванович буквально простонал в трубку:

— Я вас умоляю!

Я возмутилась:

— Со мной никто не играет, а теперь мне предстоит мотать себе нервы!

Но он ещё раз повторил:

— Я вас умоляю!

Слышать, что человек тебя умоляет, и остаться равнодушной было невозможно, и я согласилась. Тогда уже радостным голосом руководитель клуба сообщил, что в воскресенье за мной заедет машина.

В воскресенье я как будто не волновалась, но давление подскочило до ста семидесяти пяти. Кроме Анатолия Ивановича, в машине находились ещё двое игроков из команды ЦСО и ответственный в управе за спортивную работу. По дороге я спросила:

— А играть надо будет с часами?

— С часами.

Я взвилась:

— Да я ни разу в жизни с часами не играла!

Меня поспешили заверить:

— Ничего, справишься. Подумаешь, дело — нажимать на кнопку!

Помолчав, я задала следующий вопрос:

— А на партию даётся определённое время?

— Да, каждому партнёру даётся десять минут.

Я поняла, что меня ждёт грандиозный провал:

— Да я одну партию играю не меньше часа!

Но и этот аргумент не смутил сидевших в машине мужчин. Только потом я поняла, что была нужна им лишь для присутствия. Я сгодилась бы и со всеми нулями.

Вопреки ожиданиям, народу на соревнования прибыло много. Мне указали на двух хорошо играющих дам, одну полную, а другую высокую, с палкой — «кореянку», как называли её шахматисты. Я подумала: «Во имя чего я буду переживать, надрываться, трепать себе нервы и получать в итоге одни нули?» Подойдя к представительнице управы, я заявила:

— У меня болит сердце, я пойду домой.

Та возмутилась:

— Вы не патриотка! Как вы можете так поступить?

Я не знала, что делать. Меня выручила женщина, тоже принимавшая участие в соревнованиях:

— Знаете, вы сейчас не уходите. Сыграйте одну партию, хоть как, а потом скажете, что у вас болит сердце.

Она же подсказала мне, что полная дама играет в другой возрастной группе, и я поняла, что одной грозной соперницей у меня меньше. Перед началом соревнований нас предупредили, что в случае недопустимого хода стороне, сделавшей его, засчитывается поражение.

В первой партии мне выпало играть с «кореянкой». Я смирилась с судьбой и вошла в зал. Соревнования уже начались. Мы сели за шахматный столик, на котором стояли часы, отличавшиеся от тех, которые я привыкла видеть: на них не было кнопок на верхней панели. Зато на лицевой я увидела круглую выступающую бляшку, и поскольку времени что-либо рассматривать уже не оставалось, то решила, что именно на неё мне и следует нажимать после каждого сделанного хода. Не имея представления, как совместить игру в шахматы с нажатием на кнопку, я находилась в лихорадочном состоянии из-за этого дополнительного источника тревоги.

Я делала лишние движения руками, а фигуры на шахматной доске переставляла почти машинально. При этом, еде-лав ход, я всё время нажимала на бляшку, но никто из присутствующих не поправлял меня, хотя за игрой наблюдало несколько человек. Полагаю, моя соперница решила, что я не совсем в себе. Поэтому, когда мы произвели размен ферзей, причём моей сопернице пришлось сделать для этого ход королём, лишившись права на рокировку, она, видимо, предположила, что я этого правила не знаю или просто не пойму, если она вздумает хитрить. Через несколько ходов «кореянка» сделала-таки рокировку, полагая, что я этого не замечу. Однако я мгновенно среагировала и заявила, что сделан недопустимый ход. Мне было записано первое очко. Позже я узнала, что вместо верхней панели на этих часах был установлен рычаг, на который и нужно было нажимать. Стало быть, во время игры мои часы всё время шли.

Когда я вышла в зал ожидания, игроки обступили меня с возгласами: «Ну, вот видите!»

Я вдохновилась и решила продолжать играть. Во второй партии я играла чёрными, и это означало, что часы стояли на столе слева от меня. И если я переставляла фигуры правой рукой, то ею же должна была нажимать на кнопку часов. К счастью, в этот раз и в последующих партиях часы были обычные, кнопочные. Я с непривычки норовила сделать ход правой рукой, а на кнопку нажать левой, поэтому всё время ошибалась, стараясь не терять времени. Получалось, что я всё время размахивала руками: сначала левой, а потом правой. В этой партии возникла забавная ситуация: король моей второй партнёрши оказался в углу, защищённый какой-то фигурой, и на этой же диагонали уже давно стоял мой слон. Соперница сделала один или два хода, когда я обнаружила, что её король не защищён от атаки моего слона, иными словами, она оголила своего короля. Я во второй раз заявила, что сделан недопустимый ход, и мне было зачислено второе очко.

В перерыве между партиями представитель управы посоветовал мне не напоминать сопернице запускать мои часы, если она забудет об этом, сделав свой ход. В этом случае у меня появится шанс выиграть партию по времени. Именно такая возможность мне представилась в третьей партии. Моя противница и в самом деле всё время забывала запускать мои часы, и я ей не напоминала об этом. Каково же было моё разочарование, когда упал именно мой флажок! До сих пор не понимаю, как это могло произойти. Но факт остаётся фактом, и мне засчитали поражение.

Четвёртую партию я тоже проиграла. Теперь у меня были две победы и два поражения. Впереди пятая партия. Мне уже было небезразлично, каков будет общий итог игры. Но как выиграть? Нужно просто взять себя в руки и перестать дёргаться…

И вот последняя партия. Потом можно будет перевести дух. А сейчас… нужно вывести лёгкие фигуры в центр поля и не зевать, да, главное — не зевать. Всё время быть начеку. Силы у нас примерно равные. Стараюсь не спешить, хотя часы запущены. Через некоторое время чувствую, что моя соперница увлеклась, разыгрывая комбинацию, и не замечает нависшей над ней угрозы. Не видит, не видит, не видит… Мат! Победа!

Итак, общий счёт 3:2 в мою пользу. Представители управы поздравили меня с успешным выступлением: как-никак я принесла команде тридцать очков, а ответственный за спортивную работу отвёл меня в сторону и вытащил пачку тысячерублёвых купюр. Найдя тем не менее купюру достоинством пятьсот рублей, он протянул её мне со словами: «Это вам от управы». Я растерялась и только спросила: «Деньги?» Поколебавшись долю секунды, я хотела было отказаться, а потом подумала: «А почему бы и нет?» — и взяла купюру.

Наша управа заняла первое место в округе!