Танец дикарей

Том Нэш, 2021

В вечер понедельника, по ошибке администрации, за одним столиком в ресторане встречаются двое незнакомцев. Молодой художник Роберт, находящийся в глубоком творческом кризисе, яро ненавидит свою должность дизайнера в IT-компании. Успешный психиатр Джон работает, преподает и пишет профессиональные статьи. Два года назад он пережил ужасную аварию, после которой развелся с женой. Привычная жизнь разбавлена мистическим совпадением – их обоих посещает призрак. Мужчины пытаются понять, что с ними происходит и кто прав, когда истинные границы реальности переплетаются с выдумкой. Комментарий Редакции: Жизнь героев романа – словно дурной сон, который пронизан мутной туманной дымкой без спасительного пробуждения. Вопросы только множатся, а ответов будто бы и вовсе никогда не существовало. Что поможет не сойти с ума в этой пугающей ситуации?

Белый дневник. 9 июля 2012 года. Понедельник

Лето всегда было тяжелым временем. Флорет редко приезжала на выходные, оставив никому не нужного мужчину грустить одного. Не нужен студентам, что получили свои дипломы и даже тем, кто получит его через много лет. Не нужен пациентам, им заменили лечащего врача. Не нужен жене, с которой клялись любить друг друга. Просто очередной никто в бессмысленном потоке жизни.

Нечасто я использую дневник, чтобы излить ему свою грусть. Но, будучи врачом, я никогда не обращался к коллеге по профессии. Не хочу, чтобы он пришел домой усталый и его бы спросила жена: «Как твой день?» А он бы ответил: «Ты не поверишь, какой у меня сегодня тяжелый случай. Но давай не будем о работе».

Скоро приедет Флорет, и мы будем гулять с ней целые дни напролет. Мы сходим в кино, зоопарк, цирк, театр. Я отдам ей всего себя полностью и без остатка. Я подарю ей свою любовь. Я ей нужен. Но сегодня у меня еще есть дело.

Во мне будто поселились два человека. Один слепой и наивный, но который больше нравится Роберту. И второй — доктор-психиатр, уважаемый врач. И даже первый, сквозь пальцы, уже видит беду. А второй кричит и размахивает руками. После увиденной картины в субботу утром, картины, написанной глубокой ночью. И тех, что были до нее. Не оставалось сомнений, что Роберту нужна помощь. И, похоже, только я мог ему помочь.

После аварии меня короткое время посещали сильные галлюцинации и мне выписывали лекарство. Галлюцинации быстро прошли, а таблетки остались. И если у моего друга начала развиваться шизофрения, то его надо спасать. И, хоть это и незаконно, я могу ему помочь.

До того как он успел сесть, мне уже было понятно многое. Во-первых, он не спал эту ночь. Это мог заметить даже дилетант. Во-вторых, он снова проваливался в сонный паралич. Дерганные движения и испуганный взгляд, направленный к зеркалу напротив окна, говорил о многом. В-третьих, он явно беспокоился о ком-то, постоянно поглядывает на телефон. Я бы мог поставить свою квартиру на то, что этот кто-то — его девушка.

— Я нашел твой канал, — дружелюбно начал я беседу.

— И как?

— Твои работы очень популярны. Для меня они немного мрачноватые. К слову, мне понравились твои старые работы.

— Это хорошо. Кроме тебя и пары отбитых ребят они не нравятся никому. А новые работы — это другой уровень.

Говорил Роберт медленно и вдумчиво, не так как раньше. Но движения оставались резкими, как у животного в незнакомом опасном месте.

— Как твои успехи с учениками? — спросил он.

— У них была неделя отдыха. Нельзя же мучать детей все лето без передышки. Всем нам нужна передышка.

— Передышка, — он смаковал это слово, будто пробовал его на вкус. — Да. Я вот тоже думаю взять небольшой отпуск.

«Опасно! Опасно! Опасно!» — кричал мой разум. Но лицо, я надеюсь, осталось спокойным.

— Июль не лучшее время для внезапного отпуска. Ты же понимаешь?

Что он понимает? Это же банальная попытка внушения.

— Да, наверно, возьму тогда в августе заранее.

— На конец августа?

— Да, на конец.

— Мне заинтересовала твоя последняя картина. Если честно, я не очень ее понимаю.

— Может, в этом смысл восторга, Джон? Люди чувствуют в картинах что-то такое, что они не могут объяснить. И именно это заставляет их восхищаться. Они не знают, чему так восторженно хлопают, но уже не могут остановиться. А что там в действительности? Это неважно, ведь тогда не будет так интересно. Смерть, холокост, тление души? Они сладостно стонут: «Нет, не рассказывай нам!» А потом повторяют: «Еще, еще, еще!»

— Ты сегодня мрачный, мой друг. Прошу, расскажи мне, что случилось.

— У меня, кажется, проблемы, Джон. Когда я ушел из дома, Лилия пошла за мной. Видимо, она сильно напугала Джули. И теперь я даже не могу позвонить ей и узнать, все ли в порядке. Я позвал ее, Джон, и она пришла. Пришла, чтобы убить меня, но передумала. Я боюсь лечь спать. Вдруг ночью я повернусь на спину, и она снова придет. И она следит за мной с той стороны.

— Ты видишь ее в зеркале?

— Только краем глаза, но вижу… Вижу, как она игриво выглядывает из-за шкафа. Ненавижу этот шкаф. Ненавижу это зеркало. Вернусь домой — разнесу все к чертям.

— Успокойся, Роберт. Она лишь игра твоего воображения. Закрой зеркало простыней — и все. Ты ее больше нигде не видишь?

— Нет.

— Хорошо. У меня, кстати, есть легкое успокоительное.

Я нарочно долго искал во всех карманах, изображая, что забыл, где оно лежит. Из желтого цилиндрического флакона я достал только одну таблетку.

— Вот же оно! Прости, есть только одна. Сам их когда-то пил, очень хорошо снимает усталость. Выпьешь, и тебе станет легче.

— Дома.

— Лучше выпить вместе с едой, так эффект будет лучше.

— Хорошо. Но съем дома, не дави только на меня, — он улыбнулся и подмигнул.

Сегодня нам слишком медленно приносили еду. А Роберт слишком быстро ел. Он постоянно пытался увезти меня на отвлеченные темы, и я не смел сильно лезть к нему. Я просто слушал и многое успел услышать.

–…на работе дали премию…

–…это очень популярная сеть для художников, и я сейчас вхожу в топ десять…

–…волонтером на различных социальных мероприятиях…

–…больше не листаю посты…

–…посидеть с книжкой вечером…

Он все говорил и говорил. Мне доставляло удовольствие очутиться в этом водовороте монолога. Я был ему нужен. А он был нужен мне. И со стороны начало казаться, что он здоровее, чем был на нашей первой встрече в битве за стол.

Мы попрощались уже поздним вечером, который вот-вот собирался перетечь в ночь. Он уехал на такси, отказавшись от моей помощи. А я спустился вниз и забронировал стол на месяц вперед на два имени.