Собака длиною в жизнь

Татьяна Станкевич (2024)

Автор — собачник со стажем, владелец ризеншнауцеров — рассказывает о дружбе человека с собакой, о любви и ответственности, обретении и расставании. Три собаки одной породы — три больших главы книги и жизни автора.Эта книга адресована людям, которым уже посчастливилось быть хозяином собаки, и тем, кто еще только мечтает о настоящем друге. Автор сознательно не дает советов по лечению и дрессировке, но щедро делится опытом взаимоотношений, психологией своих питомцев, через свою историю показывает их влияние на жизнь человека.

Не бойся, я с тобой!

«Собака — удивительное создание. Никакое животное

не расстается так легко со своей свободой ради

верного служения человеку.

Люди же в большинстве своем на такой

поступок совершенно не способны».

Марк Фрост

Однажды я прочитала у какого-то кинолога про обучение собак защите. Он говорил, что даже хорошо обученная защите собака бесполезна, если она все время сидит дома, а вы без нее. Дайте собаке защищать вас, дайте ей действовать. Смысл обучать собаку чему-то, если это не востребовано? Если вы идете с собакой на защитный курс, вы так или иначе должны понимать, зачем это ей и вам. На момент, когда приключилась история с переговорами, я не знала, что может и умеет моя собака, но понимала: Брюс не из трусливых. А еще у него устойчивая психика, он не реагирует на раздражители. Но проверить его на защитные качества возможности не было, а на обучение элементарно не было денег.

Вообще, я не любитель общественного транспорта, особенно переполненных электричек. Тем паче некомфортно в таком транспорте с собакой. Каждый норовит выразить свое недовольство: людям-то места нет, а тут вы с огромной собакой. Никого не волнует, что у собаки билет, она имеет полное право ехать в этой электричке. Но тут без вариантов: машины на тот момент у нас, как и квартиры, не было. Поэтому я любила ездить либо на первой электричке, либо на последней — вагоны полупустые. Но утренние электрички не для меня: надо рано вставать, а сон в те времена был невиданной роскошью, поскольку постоянное нервное напряжение приводило к бессоннице. Самый крепкий сон пробивал как раз под утро, ровно на пару часов. Так что лучший вариант — последняя электричка. Темный перрон, полтора часа у окна, в ногах под скамейкой собака, можно подумать о чем-то своем. Иногда я про себя просто читала стихи, которые знала наизусть и читала всю дорогу.

Вот и в тот ноябрьский вечер мы с Брюсом запрыгнули в последний вагон. На улице был мороз, но поскольку мы бежали, боясь опоздать на электричку, в вагон ввалились запарившиеся, я с одышкой, а пес готов был отматывать километры и дальше, от него прямо шел пар. Вагон полупустой, я спокойно села у окна, собака по обычаю — сразу под скамейку. Людей немного, тихо, стук колес, можно подумать о своем. Через пару остановок свет в вагоне гаснет, и машинист передает по громкой связи, что в двух последних вагонах аварийное отключение электричества и просят всех пассажиров перейти в первые вагоны. Нам еще ехать больше часа. Увидев, что все люди переходят в первые вагоны, я решила никуда не идти: там будет полно народу, мест снова нет, а тут нам комфортно, за пару остановок до нашей перейдем вперед, чтобы выйти через работающие двери. Я прислонилась лбом к окну и просто наблюдала за темнотой в окне электрички.

В этом вагоне ехала компания, которая тоже приняла решение никуда не переходить. До отключения электричества они сидели в другом конце вагона и играли в карты, а когда свет погас, стали травить анекдоты и громко смеяться. Собственно, мне они ничем не мешали, наверное, так даже веселее было ехать.

Но компании наскучили анекдоты, и она решила домотаться до единственного в вагоне пассажира — меня. Тем более что в вагоне больше никого нет, темно, а женщина (то есть я), видимо, уснула. Они стали перебираться ко мне поближе, естественно, не подозревая, что у меня под скамейкой собака. Кто-то специально плюхнулся рядом со мной на сиденье, толкнув меня локтем, кто-то перевалился через спинку сиденья, кто-то сел напротив. Но разговор завести они так и не успели: из-под лавки вылезло огромное мохнатое существо. Брюсу стало тесно, он встал кому-то на ногу и громко зевнул.

Парни извинились за доставленные неудобства, пожелали приятного вечера и ушли в первые вагоны. Дальше мы ехали совершенно одни, в пустом вагоне, и впервые чувствовали себя хозяевами такого огромного пространства. Брюс вышел между рядами сидений на середину и улегся там, контролируя взглядом тамбур. Он понимал, что мы скоро приедем, его отпустят, и он понесется навстречу ветру.

После будет еще немало ситуаций, где я могла бы стать объектом домогательств, но присутствие моей собаки рядом все попытки недоброжелателей сводило на нет. Рисковать и проверять никто не хотел. Это вселяло какую-то гордость, надежду, и давало успокоение: со мной никогда ничего не случится. Мой Брюс был всегда рядом, просто, кроме него, больше некому было быть рядом. Это грустно, но одновременно и приятно: я не одна.