Собака длиною в жизнь

Татьяна Станкевич (2024)

Автор — собачник со стажем, владелец ризеншнауцеров — рассказывает о дружбе человека с собакой, о любви и ответственности, обретении и расставании. Три собаки одной породы — три больших главы книги и жизни автора.Эта книга адресована людям, которым уже посчастливилось быть хозяином собаки, и тем, кто еще только мечтает о настоящем друге. Автор сознательно не дает советов по лечению и дрессировке, но щедро делится опытом взаимоотношений, психологией своих питомцев, через свою историю показывает их влияние на жизнь человека.

Одна осень на двоих

«Собаки знают, что счастье — это когда что-то делаешь для других.

Собаки делают все, что в их силах, лишь бы угодить своему

двуногому другу, и счастливы, если это им удается».

Д.Стивенс

Наступала осень, и надо было с собакой переезжать в город. Мы тогда жили с мамой, в ее квартире, и я за три месяца так и не решилась сказать, что завела огромного пса. Просто струсила, понимая, что у меня нет ни единого довода в пользу этого решения, и само решение безмозглое, как все, что я делала до этого в своей жизни. Наконец разговор состоялся. Я была неубедительна, мямлила какую-то несусветную чушь. Надо отдать должное маме, она сказала: «Пусть живет, но только в вашей комнате, и ни шагу за ее пределы». Но где-то глубоко в душе я чувствовала, что мне с собакой скоро придется съехать.

Брюс все понял. Территория обитания размером с небольшую комнату, все основное пространство в которой занимал диван, его вполне устраивала. Я выводила его утром, кормила в комнате, уходила на работу и закрывала его в ней. Он с превеликим удовольствием заскакивал на диван и молчаливо ждал моего возвращения. Мама несколько раз заглядывала в нашу комнату днем, чтобы посмотреть на собаку, но так и не прониклась к нему. Каждый раз, когда она приоткрывала дверь, он поднимал свою большую голову и смотрел на нее, прямо в глаза. Мама говорила, что собака страшная, как черт. Голова, как у черта, шерсть жесткая, как у черта, пасть, как у крокодила… Как мне вообще пришло в голову забрать этого кобеля? И главное, почему его отдали, если он такой воспитанный и умный? Здесь точно что-то не так! Вечером я приходила с работы, и мы надолго уходили гулять. Погода была неважная, но главным было уйти туда, где никого нет, где мы никому не мешали.

А в пятницу я летела домой со всех ног, у меня было полчаса, чтобы забрать собаку, вещи и успеть на последнюю электричку на дачу. Мы запрыгивали в вагон, когда на улице уже было темно, плюс полтора часа дороги. Что тогда мной двигало, не знаю. Мама, конечно, переживала: «Куда ты на ночь? Ехала бы утром!» Но для меня было важно именно вечером: приехать, натопить дом, накормить Брюса, отключить связь и рухнуть спать, чтобы утром никто и ничто тебя не потревожило. Мой мозг отдыхал только там. Я знала, что со мной ничего не случится. Все неприятности могут произойти только в электричке, в последнем полупустом вагоне. Но со мной была большая собака — как весомый аргумент против любых притязаний. Нас знали контролеры и проводники. Мы выходили в ночь на пустой платформе, вдыхали морозный воздух. Я плотно натягивала капюшон, застегивала куртку, включала фонарик, и мы быстрым шагом шли в гору. Это был тот замечательный период, когда подобные марш-броски заменяли тренажерный зал, и я была худая, как соломинка. Большая черная собака в ночи: Брюс шел практически бесшумно, но я чувствовала рядом его дыхание, его мощь, что-то надежное, хотя даже его очертания в кромешной тьме с моим плохим зрением было невозможно определить.

Мы поднимались в свою «избушку на курьих ножках», топили печь, готовили вермишель с тушенкой — любимое блюдо на двоих. Я, естественно, отдавала Брюсу большую часть — он молод, энергичен, впереди неизвестно какие времена, он должен быть сытым. Нас обволакивало теплом, и уже никто и ничто не могло потревожить это состояние. Это были те минуты, часы, дни, когда я отдыхала полноценно. Знала, что решение будет, я найду выход,

выстою, тем более сейчас, когда я в ответе за эту большую собаку, тем более сейчас, когда мы есть друг у друга и когда я кому-то нужна.

Той осенью появился контакт, который существует между человеком и его собакой. Мы проводили много времени вдвоем, моя нога к его плечу, моя рука на его голове, глаза в глаза — получилась сцепка «хозяин — собака». Он вписался в ритм моей жизни, в мое молчание, я приняла его таким, каким он мне достался.

Я понимала, что он пришел в мою жизнь не случайно. Но зачем? Ответы пришли позже. Сейчас, когда прошло много лет с тех пор и я живу в согласии с собой, понимаю: это был настоящий побег от себя, обстоятельств, боли, нелюбимой работы, неразрешимых вопросов, крушения семьи, предъявляемых обвинений, условий жизни, которые мне не нравились, от жизни в бесконечном напряжении — 24 часа в сутки как натянутая струна. Избушка на краю Вселенной и эта молчаливая большая черная собака с мистическим взглядом были посланы мне для восполнения энергии, для сохранения себя, своего собственного ресурса.