Собака длиною в жизнь

Татьяна Станкевич (2024)

Автор — собачник со стажем, владелец ризеншнауцеров — рассказывает о дружбе человека с собакой, о любви и ответственности, обретении и расставании. Три собаки одной породы — три больших главы книги и жизни автора.Эта книга адресована людям, которым уже посчастливилось быть хозяином собаки, и тем, кто еще только мечтает о настоящем друге. Автор сознательно не дает советов по лечению и дрессировке, но щедро делится опытом взаимоотношений, психологией своих питомцев, через свою историю показывает их влияние на жизнь человека.

Дорога на дачу

«Если рядом с человеком идет собака,

путь уже не кажется таким

безнадежно одиноким».

Иржи Марек

Я уже говорила, что первым местом, где Брюс познакомился с нашей семьей, была дача — «избушка на курьих ножках», как мы ее называли. И с той самой первой ночи домик на окраине стал его собственностью. Мы арендовали эту дачу у садоводства: большой дом, но запущенный участок и отсутствие забора. Брюс четко знал нашу территорию и ни шагу за нее без хозяев не ступал, нас так и прозвали — «дом с большой черной собакой».

Мне было комфортно с большой черной собакой запрыгивать в пятницу в последний вагон последней электрички на восточном направлении, через полтора часа выходить на платформе и до воскресенья не ощущать этот тухлый город.

— Сейчас столько отморозков, а ты одна по ночи, — переживала мама.

— Мам, я не одна, у меня же вон какой мужчина, настоящий боец! Ждать меня на лесной тропе посреди ночи — вообще никакого интереса, домотаться могут только в электричке, или залезть в дом… но со мной всегда мой черный бородач!

Когда садишься в последнюю электричку, на улице уже темно, а уж когда выходишь — ночь уже падает на землю десятитонным грузом. Поздняя осень. Мы с Брюсом практически одни выходили на платформу: мы и лес… можно идти не торопясь. Но ризеншнауцеры обладают какой-то особенной способностью: сбегать в гору, вернуться, посмотреть, как там пыхтит хозяйка с рюкзаком, сгонять в гору по своим делам, опять вернуться — посмотреть, не надо ли меня подтолкнуть. Он знал, где ключ от дома, вместе со мной таскал дрова в дом, чтобы топить печь — на то он и шнауцер, чтобы во всем участвовать.

Однажды с нами сошел охранник, ехал сменить другого. Говорит: «Можно я с вами пройду, вы как-никак с собакой, жутко одному». Пришлось сопроводить охранника до его поста — вот такой пердимонокль. Иногда с нами на платформе выходила пара-тройка дачников, которые приезжали, чтобы утром увезти домой заготовки из подвала, и они просто молча присоединялись к нам: так им было спокойнее, они чувствовали себя защищенными, некоторые интересовались, поедем ли мы на последней электричке на дачу в следующую пятницу. Кто-то искоса, с опаской поглядывал на Брюса, но держался нас: так спокойнее. Кто-то уже собаку не боялся и, приветствуя, трепал ее за ухо. Брюс спокойно относился ко всем, многих уже знал, к чужим был насторожен, но агрессии не проявлял: «Боишься, мил человек? Ну пошли с нами, что с тобой делать, не бросать же тебя здесь до утра». По дороге на дачу он мог резко остановиться, оглянуться на пыхтящих за ним людей, как бы пересчитывая всех, кто сошел с электрички, проверяя, не отстал ли кто-то, и снова бежал впереди. Благодаря ему у нас со многими завязались дружеские, добрососедские отношения.