Собака длиною в жизнь

Татьяна Станкевич (2024)

Автор — собачник со стажем, владелец ризеншнауцеров — рассказывает о дружбе человека с собакой, о любви и ответственности, обретении и расставании. Три собаки одной породы — три больших главы книги и жизни автора.Эта книга адресована людям, которым уже посчастливилось быть хозяином собаки, и тем, кто еще только мечтает о настоящем друге. Автор сознательно не дает советов по лечению и дрессировке, но щедро делится опытом взаимоотношений, психологией своих питомцев, через свою историю показывает их влияние на жизнь человека.

Правильный Брюс и"безнадежная"Таня

«Собака, принадлежащая человеку,

остается всегда с человеком,

будь он процветающим или бедным,

здоровым или больным.

Собака всегда будет рядом с хозяином,

будь то ужасный холод,

пронизывающий ветер или обильный снегопад.

Собака лижет вам руки,

хотя вы не можете отплатить ей тем же;

она зализывает раны и болячки,

сталкиваясь с жестокостью этого мира.

Собака охраняет сон бедняка так, как будто он принц.

Все друзья покидают его, но собака остается.

Когда богатство исчезает и репутация разбивается вдребезги,

собака продолжает горячо любить хозяина».

Сенатор Джордж Вест

Из-под густой челки на меня грустно смотрели два больших глаза: «Тань, а мы точно туда идем? Что-то мне тут не очень нравится, пойдем на ту площадку, где мы привыкли заниматься, я буду брать барьеры и ходить по лестнице, а ты меня хвалить…» Брюс нервничал. Он еще не знал, что хозяин решил отправить его на защитный курс дрессировки. Хозяин решил — хозяин сделал: нашел кинолога, заказал специальную шлейку, оплатил курс и уехал, а мы с собакой должны выполнять.

Идем, мокрая весна, расползшийся снег, голые деревья, над нами кружит стая ворон. Пес посмотрел в небо, потом на меня: «Что-то мне не нравится затея хозяина. Может, это… ну ее, а?» Но мы продолжаем идти. Как обучают собак защите, я видела… в кино, но сама ни разу не участвовала, потому и вырядилась: белая коротенькая дубленочка, джинсики, кроссовочки… Ну а что, не я же дрессировать буду. Приходим на площадку в глуши острова, глубоко за Ярыгинским стадионом. Нас встречает кинолог, он только отработал с одной собакой, его дресс-костюм уже повидал сегодня много зубов. Веселый такой парняга, добродушный: «Ну что, проверим твою собачку? На что он способен, готов ли работать и над чем работать нам». Мы с собакой переглянулись, в собачьих глазах угасла последняя надежда свалить подальше. Его прицепили на длинный трос к толстому дереву. Теперь я поняла, зачем нужна была шлейка — на ошейнике пес просто бы задохнулся, а в шлейке удобнее работать лапами, а не только зубами.

Теперь я еще узнаю первую новость от нашего учителя — не все собаки готовы и, главное, не все умеют защищать человека. Мне казалось раньше, что любой пес от природы готов биться за своего хозяина, а оказывается, все не так. Во-первых, не любой, есть от природы трусливые, и есть собаки, «поломанные человеком», «безнадежные». Во-вторых, даже самый отважный и преданный пес действует чисто инстинктивно в случае нападения на хозяина, бьется насмерть, но, не умея этого делать, совершает много ошибок и легко уязвим. Вот с такими, вторыми, и работают на защиту. Так что надо проверить моего диванного песика: к первым он относится или ко вторым.

Кинолог прицепил моего мохнатого друга к тросу, поставил меня в зоне досягаемости для собаки и говорит: «Сейчас я на вас буду нападать: замахиваться, бить вас (я инстинктивно втянула голову в плечи). Вы должны кричать. Посмотрим реакцию собачки».

Елки, я готова была смотреть на шоу, но быть его участником не хотелось. Пес на тросе явно нервничал, не доверял мужику в дресс-костюме. Шоу началось. Тренер замахивается на меня палкой, я стою с широко раскрытыми глазами, руки сложены на груди, он мне шепчет: «Кричи, зови на помощь!» Ужас! Я поняла, что не умею этого делать. Ужас и шок. Чего тут, в глухомани, кричать-то? Да я вообще нигде не буду кричать. Хорошо, Брюс без моего крика понял, что хозяйка в ступоре и сейчас рухнет в обморок в своей белой дубленочке прямо в снежную весеннюю жижу. Как и положено настоящему другу, он ринулся защищать, рвался в бой, исходил слюной, хватал тренера за все, что мог и куда мог. А я, тупица, опять же инстинктивно, отхожу в сторону от собаки, подальше: мол, вы тут с учителем разбирайтесь сами. Тут уже пес взмолился небесам, чтобы мне срочно провели ревизию в мозгу, он не лаял, а практически орал по-человечески так, что даже вороны его понимали: «Дура, Таня, ты такая дура! Не от меня надо удаляться, а за меня, за задницу мою встань! Я же не дотянусь тебя защищать, я же привязан!» Тренер больше уже не мог ржать над этой картиной. Он сказал: «Брюс молодец — второй тип отличной собаки, пока не обученной. С хозяйкой все сложнее — скорее, безнадежная». Сделали перерыв. От моей белой дубленки ничего не осталось, на ней были следы лап собаки, брызги черной слякоти. В общем, красотка еще та. Пес тяжело дышал, но его хвалили, ему перепало море вкусняшек, и он понял, что, в принципе, все не так печально.

Первые тренировки были короткими, Брюс нервничал и уставал. Ситуация для собаки, привыкшей лежать на диване и играть с домашними, была стрессовой, но он ее выдержал. Всю ночь куда-то бежал во сне, на кого-то рычал. Но впоследствии ходил на занятия с удовольствием. Издалека завидев кинолога, начинал вилять хвостом-коротышкой, предвкушая новую порцию адреналина, похвал и вкусняшек. Весь его вид как бы говорил: «Привет, Андрей! Ну что, биться будем, ты еще не приобрел себе новый дресс-костюмчик? Давай ускорим этот процесс. Я готов сегодня тебя уложить на лопатки!»

Потом было много разных занятий, двое и трое нападающих, с оружием и без. Брюс учился хорошо, даже на «отлично».

Стал отслеживать взглядом обстановку, правильно реагировать на протянутую руку, хватать обидчика за «нужные места», держать хватку. Ему все было интересно, чего не скажешь про хозяйку. Я так и осталась «безнадежной». За несколько месяцев так и не научилась кричать и звать на помощь, не научилась работать вместе с собакой. Мой пес нес крест за нас двоих.