Сестра! Сестра?

Сью Фортин, 2017

Долгие годы Клэр потратила на поиски младшей сестры Элис – после разрыва с матерью отец обманом увез ее в другую страну. И вот ей приходит долгожданное письмо: Элис собирается вернуться домой, в Англию. Однако очень скоро счастье Клэр сменяется безотчетной тревогой. Почему Элис ведет себя так странно? Копирует одежду и поведение старшей сестры, открыто флиртует с ее мужем… А может, Элис пытается занять ее место в семье?.. Но никто, кроме Клэр, не замечает странного поведения Элис. Тогда она решает провести собственное расследование и выяснить правду: кем же является Элис на самом деле – ее родной сестрой… или самозванкой?

Глава 4

Спала я плохо. Каждые два часа открывала глаза, ворочалась с боку на бок, в голове мелькали образы Элис, их вытесняло лицо отца, на его месте вдруг возникали змеи и пауки. Не самые мои любимые создания. Среди ночи Люк в полусне погладил меня по голове, пробормотал — ну-ну, спи, малыш. И хотя это не помогло, мне все равно было приятно.

Утром, пока все еще спят, я успеваю принять душ и одеться и начинаю кормить завтраком Хлою.

— Как дела? — В кухню спускается Люк, чмокает меня в макушку. — Ты ночью глаз не сомкнула.

— Так себе, — признаюсь я. — Только маме не говори.

— Что не говорить бабушке? — спрашивает Ханна, жуя тост с джемом.

— Не болтай с полным ртом, — замечает Люк. — И вообще, некоторые слова не предназначены для маленьких ушек.

Он шутливо дергает Ханну за мочку, дочь улыбается, показывая перепачканные джемом зубы.

— Какая ты красавица. — Я корчу ей рожицу.

Ханна смеется. Я рада, что вопрос забыт.

— Как вчерашний урок флейты? — спрашиваю, чтобы окончательно перевести разговор в безопасное русло.

— Хорошо. Мы разучиваем новую песню.

— Какую? — Я вытираю салфеткой рот Хлое. — Вот так, милая. Все съела. Умница.

Ответ Ханны я пропускаю мимо ушей — в кухню заходит мама. Первым делом вижу ее глаза. Обычно они тусклые и печальные, в их глубине таится боль — отражение боли, живущей в сердце, и шрамов, уродующих память.

Сегодня же мамины глаза светятся. Теперь я знаю, что такое «сияющие глаза». Они словно освещают кухню, излучают тепло и счастье.

— Доброе утро, мои дорогие, — приветствует мама, садясь за стол. В руках у нее листок. — Вот мое письмо Элис. Хочешь прочесть? — Вопрос формальный, у мамы нет сомнений в моем желании, и она протягивает листок, даже не завершив фразы. — Это черновик. Я перепишу аккуратно. Ты добавишь от себя?

— Да, сегодня же. Так странно по-настоящему писать Элис, я много лет делала это только в воображении.

Мы с мамой обмениваемся улыбками — восторженными, счастливыми.

— Просто волшебно, — кивает мама. — Читай.

Моя дорогая дочь Элис!

С чего же начать? Не могу передать, как осчастливило меня твое письмо. «Осчастливило» — не совсем подходящее слово. Окрылило! Огромное тебе спасибо за то, что ты нашла меня. Я ждала тебя с того самого дня, как тебя увезли в Америку. Просто ждала. И вот моя мечта стала явью.

Мы, то есть я и Клэр, искали тебя. Клэр изучила все социальные сети вдоль и поперек. Она даже несколько раз нанимала частных детективов, но мы ведь не знали о смене фамилии. Наша с отцом размолвка произошла так давно, я о ней почти не думаю — зато постоянно думаю о тебе. История эта длинная и запутанная, ее лучше оставить на потом, когда мы сможем поговорить вживую. Как же я мечтаю тебя обнять, моя дорогая красавица дочь, прижать к себе, увидеть тебя, услышать твой голос, узнать о тебе все. У меня нет желания сильнее, чем увидеть тебя — прошу, приезжай в гости. Я оплачу путешествие, а твоя комната по-прежнему ждет тебя. Или я навещу тебя в Америке. Все будет, как ты пожелаешь, милая доченька, только скажи.

Я столько всего хочу тебе рассказать! И столько всего узнать о тебе.

Я люблю тебя.

Целую.

Мама.

— Чудесное письмо, мама. Но ведь Элис дала свой электронный адрес, напиши на него. Будет быстрее. — Я возвращаю маме листок.

— Знаешь, держать в руках письмо, которого касалась Элис, для меня бесценно. Может, ей тоже будет приятно получить от меня что-нибудь осязаемое, — говорит мама. — К тому же я давно не заглядывала в электронную почту. Я уже и пароль забыла.

— Его легко восстановить. — Глядя на озадаченное мамино лицо, я добавляю: — Или завести новую почту.

— Ты можешь позвонить тете Элис по скайпу, — вдруг заявляет Ханна.

Надо же, она явно разобралась в ситуации. Впрочем, ничего удивительного — Ханна у нас умница. Я ей улыбаюсь.

— А что? — Она пожимает плечами. — Мы ведь звоним так бабушке Шейле и дедушке Майклу.

— Это когда видишь собеседника на экране? — уточняет мама.

— Да. Знаешь, как мы общаемся с родителями Люка? — напоминаю. Мама морщит нос, а я смеюсь: — Что, тебе такое не по душе?

— Как-то не очень. Придется делать прическу и приводить себя в приличный вид. Давай остановимся на электронном письме, ладно уж. Отправишь его со своей почты?

— Конечно. Хотя Элис, наверное, предпочла бы писать тебе напрямую. — Я заношу электронный адрес сестры в телефон, делаю глоток чая и смотрю на часы. — Так, мне пора на работу. Обсудим все потом.

Мама задумчиво тянет:

— Жаль, что в конверте не было фото. Хотелось бы увидеть, какой она стала.

— Может, Элис решила сперва прощупать почву? — Я тоже об этом думала, но боялась расстраивать маму и потому молчала. — Отправь Элис наши фотографии в ответном письме.

— Да, так и сделаю. Люк, отсканируешь снимки?

— Конечно, Марион. Вы только покажите, какие именно, без проблем.

Я целую мужа и шепчу ему на ухо «спасибо».

— Хорошего дня, девицы-красавицы, — награждаю я поцелуями Ханну и Хлою.

Бывает, мне легко от них уезжать. Я очень люблю свою работу; я много трудилась ради нынешнего успеха. Адвокатская практика для меня не обязанность, а наслаждение. Но порой мне ужасно трудно покидать семью. Да, Ханна и Хлоя окружены заботой, не обделены ничем. Если бы Люк работал в офисе, а я сидела дома, было бы то же самое. И все же иногда я чувствую себя виноватой и мечтаю ухаживать за девочками сама — заставлять их чистить зубы, торопить со сборами в садик и школу. Я не жалею о том, как мы с Люком распределили роли, нашей семье это подходит; однако временами я испытываю тайное желание работать на дому, как муж.

— Давай я буду два-три дня в неделю трудиться дома, — предложила я как-то Леонарду, но тот четко выразил свое отношение:

— Во время работы следует фокусировать внимание исключительно на деле и ни на чем другом. Дома тебя станут отвлекать, хочешь ты того или нет. К тому же, если возникнет что-то срочное, ты будешь нужна мне здесь, на передовой.

Я возразила, что смогу решать все вопросы по телефону или по электронной почте, но Леонард не уступил. Наоборот, разошелся не на шутку и устроил «показательное выступление» — не хуже, чем в зале суда. Способна ли я вообще работать с ним, Леонардом? Гожусь ли я в партнеры?! Он редко оттачивал на мне свой острый язык, но в тот день я долго зализывала раны.

Я подъезжаю к конторе, все еще размышляя о своих девочках. Спешу в кабинет, по дороге с улыбкой приветствую администратора, но шага не замедляю — болтать я не в настроении.

— Здравствуй, Сэнди, как ты?

— Доброе утро, Клэр. Все хорошо.

— Я хочу поработать над делом Макмиллана. Пусть меня пару часов никто не беспокоит. Записывай все сообщения, я разберусь с ними после обеда. — Улыбаюсь на ходу и проскальзываю в кабинет.

Закрываю двери — сигнал для Тома с Леонардом, чтобы мне не мешали. Раскладываю на столе папки по делу Макмиллана и принимаюсь изучать бумаги.

Дело это непростое, и Леонард поручил его мне, чтобы я поднаторела в корпоративном праве. Мало того, Макмиллан с Леонардом приятели, и я подозреваю, что Леонард решил похвалиться мною — так родители хвастают перед гостями своими детьми, просят их спеть, станцевать или посчитать до десяти по-французски. Леонард хочет, так сказать, продемонстрировать меня гостям и погреться в лучах славы — вот, мол, какая у меня воспитанница! Все станут хлопать его по спине и приговаривать, что он большой молодец.

Меня ничуть не вдохновляет перспектива защищать знакомого Леонарда, тем более речь идет о корпоративном праве: в нем силен Том, а не я. Однако нельзя показывать, что я не уверена в своих силах.

Макмиллан — известный бизнесмен с политическими амбициями, поэтому малейшее пятнышко на собственной репутации он желает вывести при помощи лазера. Иными словами, я должна не только обеспечить ему в зале суда победу в деле о незаконном увольнении им бармена из своего же клуба, но и вывести из этой истории приятеля Леонарда чистеньким — ни пылинки, ни соринки, ни намека на компромат.

— Даже не думай отказаться, — заявил Леонард, вручая мне папки. — Нужный исход дела принесет фирме большую пользу.

— Значит, никто на нас не давит? — с вялым энтузиазмом пошутила я.

Леонард строго посмотрел мне в глаза.

— Давят, Клэр. Еще как давят, так что ты должна выиграть. — В дверях он помедлил. — Или тебе это не по силам?

— По силам, конечно, — недрогнувшим голосом ответила я.

Подтекст был очевиден: если мне не по силам дело Макмиллана, то не по силам и работа, а значит, и партнерство в фирме.

Два часа я усердно тружусь, потом в дверь стучат — вопреки моему распоряжению не беспокоить. На пороге вырастает Леонард.

— Хотел убедиться, что ты еще жива, — говорит он и закрывает за собой дверь. — Сэнди сказала, ты работаешь над делом Макмиллана. Как успехи? — Леонард кивает на разложенные передо мной бумаги и юридические справочники.

Я расправляю плечи, откладываю карандаш.

— Неплохо. Трудно, как и предполагалось. Вторая сторона готова предъявить свидетеля.

— Значит, мы должны предъявить своего.

— У нас никого нет. Оказывается, подчиненные не очень-то любят Макмиллана.

— Найди свидетеля.

— Сделаю все возможное.

Голос мой звучит не слишком убедительно, и я тут же об этом жалею. Своих сомнений лучше не выдавать, в суде юрист должен выступать уверенно.

От Леонарда мои колебания тоже не укрылись.

— Нечего кормить меня избитыми фразами. Найди свидетеля. Растолковывать не нужно, надеюсь?

— Нет, конечно.

Я перекладываю бумаги на столе, лишь бы не смотреть Леонарду в глаза. Неудивительно, что он один из лучших юристов в городе. В судебных кругах Леонард славится своей безжалостностью. С ним даже в одной комнате находиться страшно, хоть он и выступает на моей стороне!

— Макмиллан амбициозен, да еще и влиятелен, — бросает Леонард. — Было бы полезно его задобрить. Ты меня понимаешь?

— Да. Да, понимаю.

Еще бы. Макмиллан важен для фирмы. Он устроил Леонарду сделку по корпоративному праву, которая заметно улучшила состояние его пенсионного фонда и которую Леонард с Макмилланом обсудили в своем закрытом клубе за несколькими бокалами виски.

— Хорошо. Я знаю про Элис. Грандиозная новость. Я сегодня общался с твоей мамой, и она мне рассказала. Но это все оставляй дома. Отделяй личную жизнь от работы. Очень полезный навык.

— Согласна. Я пытаюсь.

Меня немного задело, что мама успела поговорить с Леонардом об Элис. Да, они давно дружат, он в курсе нашей истории, но как же мне отделять личную жизнь от профессиональной, если они то и дело пересекаются?

— Победа в деле Макмиллана принесет успех не только фирме, но и тебе, — бросает Леонард уже с порога. — Ты моя протеже, Клэр, не испорть все.