Остров предательства

Струан Мюррей, 2021

Сиф и Элли бежали. Оставив позади мрачный город-остров, где им грозила неминуемая гибель, они переплыли море в поисках нового дома. И нашли его на прекрасном острове, залитом солнцем и пропитанном ароматами экзотических плодов. Но действительно ли Сиф и Элли теперь в безопасности? Или однажды черные корабли города-острова возникнут на горизонте?

7. Уроки гуано

Сиф покидал «Гнусный дуб» каждое утро ни свет ни заря, чтобы трудиться на корабле Янссена. Иногда Элли будил уже звук закрываемой им двери, и она, недовольная, одинокая, выползала из-под простыни в громадную и пустую спальню.

Однажды она приковыляла в бар, где Молворт как раз мыл пол. Комната воняла застарелым пивом и вином, лужи одного и другого были повсюду, а вдобавок почему-то разбитая скрипка. Мужчина спал на столе у окна, его идеально круглый живот поднимался, затмевая солнце, и опадал.

— Эм… может, я помогу? — спросила Элли. Молворт ткнул мужчину рукоятью швабры, добившись в ответ только рыгания.

— Ты только под ногами будешь путаться, — пробурчал Молворт, извлекая из кармана вилку и придирчиво осматривая зубья в солнечном свете. — Чем ты вообще занимаешься?

— Ну… в настоящий момент ничем, — призналась Элли, засунув руки глубоко в карманы. — Я никогда раньше не бездельничала.

— Помолись Королеве, и Она укажет тебе путь, — посоветовал Молворт, держа вилку над голым животом мужчины. — И, может, попробуй иногда расчёсывать волосы.

Элли буркнула под нос и вышла из паба. Сзади раздался пронзительный возглас, всполошивший кур и чаек.

Не зная, чем ей заняться, пока Сиф рыбачит, Элли бродила по острову. Она обнаружила кузню возле Горбатых скал, где тощие козы с голубоватой шерстью сигали с уступа на уступ. В кузне было жарко и дымно, и Элли вдохнула полной грудью, воображая, что она у себя в мастерской. Она почти ожидала, что вот-вот появится Анна, обнимет её или ущипнёт за руку.

— Чего ты хочешь? — спросила женщина, вставая из-за мехов. Её кожа была картой старых ожогов.

— Я ищу работу.

— Ты умеешь готовить?

— Немного. Однако я не…

— Мне нужно, чтобы кто-то готовил мне суп.

— Нет, ты не понимаешь, я изобретатель.

— Так изобрети мне суп.

— Я могла бы… сделать тебе машину, которая будет точить твои инструменты или… выгонит весь этот дым? Я могла бы усовершенствовать эту твою кузню. Она выглядит очень старой.

— Ты мне будешь рассказывать, как делать мою работу?

— Вот именно! — воскликнула Элли. — Я могу подсказать тебе всякие варианты, как ты могла бы делать свою работу лучше.

— Недужные нудилы мне без надобности, мне нужно, чтобы кто-то приготовил мне суп.

— Ну пожалуйста, мне нужна работа!

Кузнечиха закатила глаза:

— Помолись Королеве, и Она укажет тебе путь. А теперь выметайся.

Так Элли побрела к югу на берег Абрами, где старики и старухи хоронились в тени пальмовых деревьев, пока дети играли и визжали на мелководье. Она зашла в аптеку, тесную лавчонку, загромождённую полками с разноцветными порошками, с потолка там свисали сотни вязанок высушенных растений. Пахло гнилью и вонючими фруктами.

Сухотелый мужчина, стоявший за прилавком, взглянул поверх газеты, которую читал. На развороте шли крупные буквы:

ЛОРЕН ПЕРЕДАЕТ БЕДНЫМ ЗЕРНО. БЕДНЫЕ СЧАСТЛИВЫ УВИДЕТЬ СВОЕГО ГЕРОЯ

— Королева, помилуй, что с тобой? — возгласил мужчина, в ужасе выпучив глаза. — Почему ты не обратилась ко мне раньше? Ветвь василистника^[5] вернёт краску твоим щекам.

Он протянул побег с сиреневыми цветочками. Элли состроила гримасу.

— Это же белладонна. Она очень опасна^[6].

— Дитя, я несколько больше тебя знаю о травах. Возьми-ка. — Он протянул что-то небольшое, круглое и красное. — Это в считаные минуты починит твою ногу.

— Это редиска. Ты всё это продаёшь людям в качестве лекарства? Я буду удивлена, если ты никого не убил!

— Придержи язык, девочка! Дорин Виллис была в преклонных летах. И у неё были эти бородавки на лице ещё до того, как она пришла ко мне.

— Слушай, я могу получить работу? Я много знаю о растениях.

Мужчина оглядел её с головы до пят. Его лицо расползлось в широченной улыбке.

— Нет.

После этого Элли заглянула к свечнику, пирожнику и портнихе, но никому из них не нужна была её помощь. Она зашла к поварихе, и та решила, что она пришла посидеть с её ребёнком. Она сунулась к пожилому часовщику, который пригрозил ей арестом. Она обратилась к робкому чистильщику обуви.

— Я могу изобрести машину, которая будет наводить блеск на башмаки вместо тебя, — вдохновенно предложила ему она. В руке у него была щётка, а перед ним выстроилась нетерпеливая очередь экстравагантно одетых дворян.

— Ой, батюшки, думаю, тебе лучше уйти, — промямлил он. — Ты выглядишь нездоровой — тебе, пожалуй, не помешает взять ветвь василистника у аптекаря.

— О-о-о, ей можно сделать восемь рук, и на каждой кисть будет вращаться быстро-быстро, начищая обувь, так что ты сможешь просто сидеть и отдыхать!

— Но мне нравится чистить обувь!

— Пожалуйста, — сказала Элли. — Мне правда нужна работа.

Мужчина заглянул Элли в глаза.

— Помолись Королеве, и Она…

— Ух, я бы тебе сказала, что она может сделать со своим путём! — завопила Элли, а затем бросилась улепётывать, когда люди накинулись на неё, как стая чаек на рыбу.

* * *

Дверь в спальню приоткрылась на пару дюймов^[7] и застряла. В проёме показалось утомлённое лицо Сифа.

— Почему дверь не открывается? — спросил он устало.

Элли поспешно подошла и передвинула большую металлическую кастрюлю, стараясь не расплескать жидкость внутри.

— Что она тут делает? — спросил Сиф.

— Я её позаимствовала на кухне.

Сиф нахмурился, затем оглядел их комнату:

— Элли, что ты тут устроила?

От стены до стены весь пол был заставлен кастрюлями, жестянками, глиняными мисками, кружками, стеклянными кувшинами, тут был даже пустой черепаший панцирь, из которого Янссен любил пить пиво. Все ёмкости были до краёв налиты какой-то мутной серо-зелёной жижей, и в комнате пахло затхлостью, несмотря на открытые окна. Нетронутой оставалась только кровать Сифа, в знак особого уважения вокруг неё было примерно на фут пустого пространства.

— Это гуано^[8], — гордо сообщила Элли.

— Какое ещё гуано?

— У них тут есть залежи гуано на северном берегу, там его просто полно.

— Но что это?

— А, ну… это птичий помёт.

— Птичий помёт! — вскричал Сиф и тут же зажал рукой рот. — Птичий помёт? — прошипел он. — А ты сказала Молворту, для чего тебе нужны его кастрюли, когда просила их одолжить?

Элли засмеялась:

— О, даже не переживай об этом.

— Хорошо.

— Я и не спрашивала.

— Элли!

— Ну, он бы не дал мне их, если бы я спросила.

Сиф с оглядкой пересёк комнату.

— Я приму ванну.

— Э… я бы не советовала в настоящий момент пользоваться ванной. Она… занята.

У Сифа закаменели плечи.

— Разве мы не договаривались: никаких экспериментов в спальне?

Элли одарила Сифа своей самой обворожительной улыбкой:

— Это часть моего нового плана.

Сиф, ворча, перепрыгнул через последние кастрюли и рухнул на постель. Элли взяла длинную деревянную ложку и помешала в одной из мисок.

— А ты не спросишь меня, для чего это? — вопросила она, вздёрнув повыше ложку и внимательно её осматривая.

Сиф зарылся лицом в подушку.

— Если я оставлю гуано в воде на ночь, — пустилась в объяснения Элли, — то образуются такие особенные кристаллы, понимаешь?

Она выждала несколько секунд. Сиф глубоко вздохнул:

— И зачем нужны эти кристаллы?

Элли наслаждалась моментом.

— Порох.

— ПОРОХ? — возопил Сиф, забившись в угол комнаты и в ужасе уставившись на кастрюли.

— Я его ещё не сделала, — сказала Элли. — Кристаллы необходимо смешать с углём и серой, иначе они не взорвутся.

— Элли. — Сиф накрепко зажмурил глаза. — Нам нужно быть тише воды. Помнишь того человека с чёрного корабля? Тебе не кажется, что на тебя могут обратить внимание, если ты по ошибке взорвёшь пол-острова?

— Ай, я думаю, это параноидальный страх — столько дней прошло, а мы его и не видели. Вероятно, это был просто рыбак. Никто не смог бы последовать за нами от самого Города. Ну и потом, я ничего не взорву — я сделаю только малюсенькую бомбу, просто проверить, что порох работает. И я обещаю взорвать её где-нибудь, где никого нет.

— Элли.

— А остальное для фейерверков. У них их нет — может, они забыли, как они делаются?

Сиф в бессильной досаде растёр лицо руками:

— Отлично, вперёд, давай повсюду пускать фейерверки. Никто ничего и не заметит.

— Ну а может, я хочу, чтобы она заметила, — огрызнулась Элли.

— Она? — переспросил Сиф. — Кто это «она»?

Элли сосредоточенно смотрела в миску с гуано, в которой она помешивала. Она чувствовала, что Сиф наблюдает за ней.

— Пожалуйста, только не говори мне, что ты имеешь в виду Королеву, — проговорил он.

У Элли заполыхали щёки.

— И чем, по-твоему, Королева может тебе помочь?

— Может быть, она знает, как одолеть Врага, — сказала Элли. — С чего бы иначе оному бояться её?

— Элли, это просто старое предание, в которое здесь верят. Некоторые матросы Янссена ещё убеждены, что, если в понедельник умыться чернилами кальмара, это принесёт удачу.

— Но если есть малейший шанс, что это предание может оказаться правдой, мне нужно всё выяснить. А потом, она тоже Сосуд, как и я. И у неё явно всё хорошо — она Королева. И может, она сумеет помочь мне, чтобы и со мной всё было хорошо.

Сиф осторожно шагнул к ней.

— Но с тобой всё хорошо, Элли.

— Вовсе нет, — бросила Элли, так яростно помешивая в кастрюле, что гуано плеснуло через край. — Я видела оного. Под водой, в тот день, когда мы приплыли сюда. Что, если оный вернётся?

— Элли, оный не вернётся, — мягко сказал Сиф. — Тебе не нужна помощь Королевы — ты уже сама одолела Врага. И ты не станешь высказывать желания, и никак иначе оный не наберёт силу.

— Но что, если Королеве известно что-то, чего мы не знаем? — На Элли нахлынуло раздражение. — Я не понимаю, почему тебя это совсем не занимает. Она Сосуд. Внутри её разума живёт божество. Кто-то из твоих братьев или сестёр.

Сиф вздрогнул.

— Я тебе уже говорил — я не хочу иметь дела с другими богами. Я просто хочу рыбачить. Я не хочу всё время чувствовать море. И сны эти видеть я тоже не хочу.

— Какие сны? Ты имеешь в виду те видения, те, что видел тогда?

Сиф кивнул:

— Они не прекращаются.

— И что ты видишь?

— Я… я некий другой человек, и я внутри Ковчега. Только Ковчег плывёт в море, а не торчит посреди острова. И поначалу я был внутри косатки, или я был этой косаткой, но потом я просто мальчик. И там некая девочка по имени Лейла, и некая старая женщина, которую называют Каргой.

— Но, Сиф, это, должно быть, воспоминания. Это одна из твоих прошлых… жизней, ну или как это назвать. Та косатка была твоим Сосудом, а мальчик — одно из твоих прежних воплощений.

— Я знаю, что это воспоминания, — сказал Сиф, глядя себе под ноги. — Всё равно я их не хочу.

Элли отложила ложку и, замирая, поднялась, чудом не поскользнувшись на луже гуано.

— Но, может, если в следующий раз ты поподробнее запишешь…

— Я не хочу помнить, Элли, — промолвил Сиф, и в голосе его зазвенело раздражение. — И голоса эти я тоже не хочу слышать. Мне не важно, кем я был.

— Но как же твои братья и сёстры? — спросила Элли. Она никак не могла понять, почему он не желает вспомнить их — сама Элли сражалась из последних сил, чтобы вспомнить своего брата, и это спасло её жизнь.

— Мои братья и сёстры вон там, Элли. — Сиф указал за окно в сторону доков.

Элли прищурилась:

— Ты имеешь в виду… моряков?

— Да. Они не преследуют меня, и они не пытаются вынудить меня стать чем-то иным. Они просто позволяют мне быть собой.

Элли сделала шаг назад.

— Я не пытаюсь вынудить тебя стать ничем иным. Но… неужели ты не хочешь знать, кто ты на самом деле?

— Я знаю, кто я.

Элли отвернулась, чувствуя, что не в силах смотреть на него. Она почти жалела, что они больше не в море, где они были только вдвоём.

— Я… Я не знаю, кто я здесь, — проговорила она вполголоса. — Без всякого занятия.

— Тогда приходи работать со мной на корабле, — предложил Сиф. — Подумай, как это будет весело — мы будем всё время вместе.

Элли подумала о том первом вечере в баре, как моряки смеялись над ней. Её передёрнуло от стыда.

— Мне нужно быть полезной.

— Ты можешь быть полезной на рыболовецкой шхуне, — настаивал Сиф.

— Нет, это ты можешь быть полезным на рыболовецкой шхуне, — отрезала Элли. — Я просто буду путаться под ногами. И потом, вся команда тебя обожает. — Неожиданное жгучее чувство вскипело внутри неё. Глаза закололо от слёз. — Я хочу, чтобы Анна была здесь.

И едва эти слова вылетели, ей захотелось взять их обратно. Они наполнили комнату, омерзительные, как вонь от гуано. Сиф неотрывно смотрел в пол, наморщив лоб. Чувство вины мурашами побежало по шее, но Элли сжала кулаки.

— Ты не хочешь проводить время со мной? — тихим голосом спросил Сиф. — Ты могла бы… помогать с починкой?

— Послушай. — Элли снова села. — Я изобретатель. Я не могу день-деньской чинить лодки.

Глаза Сифа распахнулись.

— Ты считаешь, что ты лучше их, — сказал он. — Тебе нужно не чтобы Королева помогла тебе, тебе просто нужно, чтобы кто-то говорил тебе, какая ты особенная.

Боль в животе у Элли спеклась в вихрь гнева:

— Не читай мне нотаций! Ты представить не можешь, через что я прошла.

Сиф открыл рот, чтобы запротестовать.

— Нет! — Элли крутанулась ему навстречу. — Скрываться годами — скрывать самую тёмную тайну, которая только может быть! Это было непросто, Сиф, но я сумела! Я спасла твою жизнь. Я одолела бога…

Она сердито шагнула к нему, но нога её погрузилась прямо в большую кастрюлю, жижа промочила носок, забиваясь между пальцами.

Медленно-медленно Элли вытащила ногу, капая гуано на пол. Щёки её горели.

— Я пойду принесу чистой воды, — сказал Сиф, ловко перешагивая через кастрюли на пути к двери. — И мыло. — Он отвесил глубокий поклон. — Ваше Величество.

Примечания

5

Василистник — растение из семейства лютиковых, которое действительно используется в медицине.

6

Если Элли имеет в виду, что эти цветы ядовиты, она права (все лютиковые ядовиты); однако белладонна — это совершенно другое растение из семейства паслёновых (также ядовитое).

7

Дюйм — мера длины, равная 2,54 см.

8

Гуано — разложившийся в условиях сухого морского климата помёт морских птиц, содержит существенный процент соединений азота и фосфора, используется как удобрение и для производства пороха.