Священная ложь

Стефани Оукс, 2015

Жестокая и обнадеживающая история об опасностях слепой веры и силе веры в себя. Кевинианский культ отнял у семнадцатилетней Минноу Блай все: двенадцать лет ее жизни, ее семью, ее способность доверять. А когда она взбунтовалась, отнял и ее руки. Но теперь Пророк погиб, а Община сожжена дотла. Окровавленная и истерзанная Минноу – основная свидетельница происшествия – оказывается в тюрьме для несовершеннолетних. Ее саму и ее близких подозревают в многочисленных преступлениях. Минноу вынуждена забыть все, чему ее учили в Общине, чтобы выжить за решеткой. ФБР предлагает девушке сделку: долгожданная свобода в обмен на честный рассказ о той ночи. Но она никогда и ни за что не скажет всей правды о смерти Пророка. Что же скрывает Минноу Блай? Великолепно написанный, захватывающий и пронизанный искорками неожиданного юмора, этот шокирующий дебют идеально подходит для почитателей книг Эмили Мердок «Если ты найдешь меня» и Новы Рен Сума «Стены вокруг нас», а также для поклонников сериала Orange is the New Black.

Глава 12

— Констанс, Джеридайа, Риджент, Пейшенс, Хершиль, Эймос, Лиа, Элиезер, Пруденс, Тобин, Сайленс, Эфраим, Соломон, Халла, Евстафий, Гидеон, Марта, Либерти.

— Ты кого-то пропустила.

— Что?

— Всего восемнадцать назвала, — поясняет Энджел. — А говорила, у тебя девятнадцать братьев и сестер.

— Ой!

Я прижимаюсь затылком к бетонной стене и начинаю мысленно перебирать свою родню, сортируя по матерям. Донна Джо с короткими руками и толстыми пальцами. Вивьен, от которой дети унаследовали темные глаза и волосы. Мейбл — той было всего семнадцать, когда ее выдали за отца. И моя мать. Вообще мы не должны были знать, от кого родились, но ее отпрыски выделялись в толпе светлыми кудряшками и васильковыми глазами. Я единственная, кто уродился не в нее.

— Вирчи, — говорю наконец. — Забыла Вирчи. У нее очень странные глаза, никогда таких не видела. Светло-голубые, почти белые. Когда она родилась, все решили, что она мертвая. У нас такое часто бывало. И лишь потом, через пару минут, она задышала. Но даже не заплакала и вообще не издала ни звука. Только глаза открыла и уставилась прямо перед собой.

Вспоминается мать — как та скорчилась после родов. Красно-синее тельце лежало у нее между ног на утоптанном земляном полу, под полотнищем родильной сорочки, скомканной на коленях.

— Говорить она так и не научилась, — добавляю я.

— А врачам ее что, не показывали? — спрашивает Энджел.

— Мать просила, но… — Я замолкаю. — Отец и слышать не хотел. Сказал, мы сами выбрали такую жизнь, давным-давно.

Я невольно гляжу туда, где пару дней назад сидел доктор Уилсон. На блестящем стальном полу мне мерещится его табурет. Всякий раз, когда я думаю о судебном психологе, о той правде, за которой он приходил, становится не по себе. Без Пророка всем будет лучше. Как он этого не понимает?

— Что такое? — спрашивает Энджел, пристально на меня глядя.

— Тот агент ФБР… — говорю я. — Все жду, когда он снова придет.

— Может, повезет, и он больше не объявится. Эти парни хорошо умеют запугивать, но когда дело доходит до главного, тут же ныряют в кусты.

— Нет, он обязательно вернется. Он ищет того, кто убил Пророка. Начали расследование.

Энджел приподнимается на локте.

— А зачем ты ему понадобилась?

— Чтобы я рассказала, кто убийца.

Она смотрит на меня во все глаза — они у нее жуткие и желтые, совсем как лепестки льна.

— А ты скажешь?

Я трясу головой, к горлу вдруг подкатывает желчь. Я несусь к унитазу и выплевываю один за другим комки рыжей кислой слизи. Потом прижимаюсь лбом к холодному стальному ободку и чувствую, как рядышком на корточки садится Энджел.

— Вспомнила, как он умер, — шепчу я.

Энджел не торопится уходить — я вижу краешком глаза ее тень.

— Это ты его убила?

Я зажмуриваюсь. Вопрос рвет меня изнутри на части. Потому что я спрашиваю себя о том же. Это я? Я его убила?

— Эй! — говорит Энджел. — Не смей.

Я поворачиваю к ней голову и морщу лоб.

— Не смей чувствовать себя виноватой. Он получил по заслугам.

— Никто не заслуживает смерти.

— Смеешься, что ли? Еще как заслуживает! Если всю жизнь издеваться над окружающими, рано или поздно получишь свое. Так и знай.

— Я боюсь, — говорю ей шепотом.

— Ты признавалась? Хоть намеком?

— Нет.

— Вот и славно. Не говори ни слова. Особенно копам и всей их братии. Следователям, адвокатам, судьям… Все они гнут свою линию. Им нужно только одно — найти козла отпущения. А тут гляньте-ка, чокнутая девица, которая просрала свое будущее… Как думаешь, почему я здесь? Почему здесь все остальные? Только дай им повод — они и тебя запрут до конца дней.

Я неохотно киваю, понемногу приходя в себя.

— Ты просто защищалась. В этом нет ничего плохого, — тихо говорит Энджел. И еще тише добавляет: — Не дай им сделать то, что сделали со мной.