«Откровения о…» Книга 3. Расплата

Стася Андриевская, 2019

После той злополучной поездки в Москву, где сразу двое близких людей показали своё истинное лицо, Люда то и дело слышит: «А ты изменилась». Она и сама чувствует, это и ей это очень не нравится, но другого выхода она не видит. Сейчас для неё нет ничего важнее, чем попытаться скрыть свою вину и любой ценой удержать Дениса. И она настолько одержима этой идеей, что совершенно потеряла страх перед теми, кто может не только требовать, но и наказывать…

Глава 3

«Девочки» встретили меня цветами, и это было так же приятно, как и неожиданно. Какая уж тут тренировка, нафиг? Больше болтали. Бесконечные расспросы, истории на тему, и даже пущенная по кругу бутылка шампанского, которую притащила глава районного пенсионного фонда, между прочим.

Вторая тренировка прошла так же: цветы, милые презентики типа фирменного парфюма, импортного кофе и даже большого махрового полотенца с изображением обнажённой красотки в тёмных очках. Ощущение, что у меня день рождения. И даже лучше, потому что в день рождения у меня никогда ещё не бывало столько подарков и внимания.

Я растворялась в этой атмосфере. Словно становилась на голову выше самой себя, переходила на другой уровень жизни и авторитетности. Даже злость, мгновенно ударившая в голову, когда перед началом тренировок Галина шепнула, что Зойка свалила на пять дней на Шри-Ланку — и та отступила.

Кстати, Галя вполне разделяла моё возмущение. Потому что ещё вчера, вытряхивая нас, замученных дорогой и неудобным Башкатовым, из своего Мерса, императрица похлопывала нас по плечам и проникновенно подбадривала: «Девочки, работаем. Кровь из носу, а упущенную неделю надо нагонять! Сегодня отсыпайтесь, а завтра — как штык!»… А сама, уже утром следующего, дня свалила на курорт.

Но что мы могли? Проглотить и сделать вид, что так и надо. Хозяйка всё ж-таки. И мы проглотили.

Когда тренировки закончились, и в клубе остались только свои: Бородин, Нина, администратор Снежанка, Галина Николаевна и уборщица тётя Тома — из тренерской поплыл аромат колбасной нарезки, огурчиков и бухла… И это было очередным очком в пользу Олимпа. Коллектив у нас подобрался классный, чего и говорить, и особенно это стало заметно после третьего стаканчика шампанского. И даже когда под конец импровизированного фуршета, когда я уже стояла в дверях, собираясь уходить, заявился Панин с двумя огромными букетами и, сославшись на просьбу жены, по-свойски расцеловал нас с Галей в щёчки и передал Зойкины благодарности — даже тогда я не изменила своего мнения. Я действительно не хотела бы потерять Олимп. Несмотря даже на сучку Зойку.

Ну так а в чём проблема, Милусь? И не уходи. Тебя ж никто не гонит…

Панин сыпал шутками, и обращал на меня ровно столько внимания, сколько нужно для того, чтобы подчеркнуть, что я вообще-то Мисс-фитнес, если что. Но не больше. Ничего личного. А вскорости и вовсе откланялся. И только когда он ушёл, до меня вдруг дошло, что лучшего момента отблагодарить за титул, чем сейчас, пожалуй, не придумаешь. Не отходя от кассы. И не заходя в дебри.

Подхватила все свои букеты и кинулась за ним. Выскочила из подвала, мимоходом заметила как свежа и ясна ночь — здесь, в палисадничке не было ни одного фонаря, и от этого звёзды казались особенно яркими, — и аж подпрыгнула от неожиданности, когда в лицо мне ударил яркий свет. Уж не знаю, что за тачка была у Панина, но стоял этот чёрный, невидимый в темноте монстр прямо на тротуаре возле спуска в Олимп — буквально в паре метров от меня. Глаза в глаза, так сказать. Даже Зойка себе этого не позволяла, паркуясь где положено. Но, видать, негоже барину аж триста метров пешком идти.

Ослеплённая, я не увидела, только услышала, как открылась дверца. Сначала не поняла, так и стояла, щурясь, пряча лицо за букетами и ожидая непонятно чего. Но когда мне коротко посигналили и пару раз моргнули фарами, дошло: зовёт.

Где-то на задворках хмельной бдительности пискнуло благоразумие, но что я могла сделать? Тупо не пойти? Или, упаси бог, поманить Панина в ответ, опустив этим его и без того висячее достоинство? Нет. Зойка конечно сучка, но инструкции дала чёткие.

Прижав к груди цветы, успокаивая себя тем, что за углом меня ждёт Макс, да и народ скоро начнет выходить из Олимпа — тот же Бородин, например, я пошла. Замерла перед открытой задней дверью, всё пытаясь проморгаться от радужных пятен перед глазами.

— Ты хочешь мне что-то сказать, малыш?

Добрый сказочник, блин. Как там увещевала Зойка — интересный собеседник, человек интеллигентный и безобидный?

— Эдуард Валентинович, вы извините, я совсем закружилась… Я забыла сказать вам…

— Чшш… Ну что же ты, так и будешь стоять за порогом? — рассмеялся он из темноты. — Забирайся скорее ко мне. Ну? Смелее, малыш! Я же не кусаюсь. — Снова рассмеялся.

Надо сказать легко рассмеялся, совершенно не страшно, даже тепло как-то. И я, всё так же ища спасения за букетами, забралась. Неловко, неудобно: пороги-то высокие, а руки-то заняты… Плюхнулась на сиденье и тут же, без всякой команды, водила вышел на улицу и, обойдя тачку, закрыл за мной дверь. И этот хлопок был похож на выстрел.

— Слушаю тебя, малыш.

Я нервно сглотнула и, глядя как по стене здания скользит длинная тень водителя, так и оставшегося снаружи в лучах фар, глубоко вдохнула. Выдохнула. Без паники. Всё нормально.

— Эдуард Валентинович, Зоя Андреевна рассказала о том, как сильно вы помогли мне с этим титулом, и я хотела бы поблагодарить вас за это…

— Ну так благодари, — перебил он. — Раз очень хочешь.

Я осеклась. В смысле, блин, благодари? А я что делаю?

Панин рассмеялся, тихонечко так, липко:

— Какая пугливая девочка. Ну ты же сама сказала — хочешь?

— Х… хочу.

— Ну так давай, смелее. Не тяни. У меня режим — ложусь спать не позже двенадцати.

Вот говорят: «волосы на затылке зашевелились» — и я всегда считала, что это фигура речи, но в этот момент почувствовала, как это бывает. Прижала к груди цветы, беспомощно проводила взглядом вышедших из Олимпа Бородина, Галину Николаевну и Снежану. Сейчас тётя Тома приберёт в тренерской и тоже уйдёт. А потом, сдав помещение на охрану, и Нина… А Панин смотрел на меня в упор и ждал. И казалось, что в полумраке салона наполненном его сиплым, слегка затруднённым на выдохе дыхании, слышно как бешено стучит моё сердце.

— Малыш… — позвал Панин и, протянув руку, сначала погладил, а потом вдруг слегка смял пальцами большую розу в моём букете. — Я жду.

То ли от неожиданности, то ли от того, что роза эта находилась прямо возле моего лица и, касаясь её, Панин скользнул тыльной стороной ладони по моей щеке, я вздрогнула и очнулась.

— Спасибо, Эдуард Валентинович! За то, что помогли взять этот титул — спасибо!

Он рассмеялся. Даже голову запрокинул, так ему было смешно…

— Молодец, малыш! Уж не знаю, почему ты так перепугалась поначалу, но согласись, что часто бывает, когда человек говорит: хочу поблагодарить, хочу передать привет, хочу попрощаться, но дальше вот этих «хочу» не идёт. Замечала? Если бы ты знала, сколько дел было провалено из-за таких вот, казалось бы, мелочей! Всю свою практику наблюдаю и диву даюсь, насколько необдуманно разговаривают люди! Да что там люди — даже адвокаты! А ведь одно случайное слово, и приговор уже совсем другой… — замолчал, пристально глядя на меня. — Но ты молодец, умненькая девочка. — Снова потеребил ту розу, но в этот раз я успела немного отклонить голову. — Что ж, мне было приятно помочь тебе, и я с удовольствием принимаю твою благодарность. Да и вообще, люблю общаться с понятливыми людьми, надо будет повторить как-нибудь, да? В более приятных условиях. Например, можно пообедать завтра в «Онегине», да?

Я не ответила, глядя, как прикрываясь от слепящего света фар рукой, из-под навеса Олимпа показалась Нина. Как она сощурилась, пытаясь разглядеть наглеца, зарулившего туда, где автомобильных дорог даже не предусмотрено и как юркнула вдруг в густую тень за границей светового пятна. Видно, узнала. Водитель проводил её взглядом.

— Ну что, Людочка, если это всё, что ты хотела мне сказать, давай прощаться. Или тебя подвезти до дома?

Я чуть не всхлипнула от радости.

— Нет, нет! Что вы, спасибо, не надо!

— А может, всё-таки подвезти? Мне не сложно.

— Нет, не надо! Меня машина ждёт у центрального входа. Я пойду, можно? А то и правда, поздно уже…

— Конечно можно, что за вопрос! Марат проводит тебя.

— Нет, что вы, не надо!.. — и осеклась. Пожалуй, слишком много «нет». — Хорошо, пусть проводит, если можно… Спасибо!

***

До дома ехали молча. Ну я-то понятно, отходила от беседы с Паниным, а вот Максим, похоже всё-таки не по-детски грузанулся ситуацией с Ленкой.

Когда он тормознул возле подъезда, я не выдержала:

— Нет, ну в принципе, ты же не обязан знать его дочку в лицо…

Макс повернулся ко мне, во взгляде — заинтересованность. Вот ведь странный, а! Неужели даст ей второй шанс?

— А тот факт, что ты катал кого-то там в казённой тачке… Нет, ну Денис не похвалит, конечно, может даже люлей отвесит… — глянула на Макса, подумав напоследок: «Ну и нахрена я это делаю?», и всё-таки закончила: — Но это если узнает, вообще. Да?

Максим мотнул головой:

— Не пойдёт. Рано или поздно — узнает.

— От кого? От Ленки? Сто пудово нет.

— Ну-ну…

— Серьёзно, она точно не скажет, не те у них отношения. Ты просто развей её подозрения. А для этого, в ближайшие дни верни кольцо. Причём будь готов к спектаклю типа — не моё, не знаю, ты меня с кем-то путаешь и всё такое. Это её. Я тебе точно говорю.

— Да понятно. Или твоё, или её. Без вариантов.

Я кивнула.

— Ну вот. Скажешь, где нашёл, дашь ей безобидную, пусть даже и тупую версию, как оно туда попало, ну, чтобы ей проще было заднюю включить. Главное, будь убедительнее. Если вдруг прямо спросит про Машкова Д.И. из документов, что сильно вряд ли, прямо и ответишь, что работаешь на него. Тут-то как раз ничего такого. Только не забудь удивиться, мол, откуда она сама-то его знает. Понимаешь, да? Ну, то есть, по большому счёту, пока она не спалила меня — ничего ужасного не случилось. Можно вырулить.

Макс усмехнулся:

— Блин, Люд, ну ты… Комбинатор.

— Да это фигня, Макс. Самое хреновое то, что потом тебе придётся…

И замолчала. Это ведь для меня в данной ситуации самое хреновое — ЭТО. Но не смертельное же. А если предположить, что такой жертвой я спасу… Хм, ну например любовь этих двух идиотов? Нет, ну правда? Если Ленка встречается с ним почти месяц и за это время ни-ни, при том, что с самого начала говорила, что если и сподобится до него, то только так, чисто потрахаться… Что это, если не… Ну ладно, не любовь, но уж точно какой-то другой уровень отношений, так ведь? Ну а я… А что я — даст мне Денис опять какого-нибудь Антона, или как там его звали, и всё.

— Так что самое хреновое-то? — уточнил Макс.

— Да фигня. Ничего ужасного. Просто тебе придётся найти причину, по которой ты не сможешь больше быть моим водилой.

— Не понял?

— Ну а как ещё? Мне что ли от тебя отказываться? Тут знаешь, как обосновывать придётся, особенно если учесть, что я тебя на спор выиграла!

— Чего-о-о?

— А ты думал! — я шутила, но на душе плескалась тоска. Понятно же, что без Макса мне реально будет херово. — А вот ты можешь сказать Денису, что не выдерживаешь мой характер, что я ругаюсь матом или избила тебя за пыль на панели. Или заставляю ходить со мной по магазинам! Ну… Придумаешь что-нибудь поужаснее. Что там вас мужиков особенно бесит в бабах? Он тебя просто на другое дело перекинет тогда и всё. Все живы и здоровы.

Макс помолчал, качая головой.

— Смешная ты, Люд. А кто тебе будет лещей давать, чтобы не истерила? С кем ты бухать будешь, когда приспичит? На кого кобелей спускать, если вожжа под хвост попадёт?

— Макс… заткнись. Или я за себя не отвечаю.

— Интересно. И что же ты сделаешь?

— Зареву.

Он посмотрел на меня, но я, понятное дело, отвернулась. Задумчиво побарабанил по рулю.

— Батя когда приезжает?

— Да если бы я знала…

— Но не завтра?

— Не знаю. А что?

— Отгул можешь мне дать?

— Ну… если надо, бери, конечно. У меня завтра особых планов нет. К матери сама доеду, по ночам обещаю не шляться, так что гуляй. — И вдруг осенило: — А ты не свиданочку, часом, намылился?

— А я не обязан отчитываться о том, что делаю в свободное время! — а сам лыбится.

— Прикольный ты, Макс. Я тут бошку ломаю как вырулить, а ты за своё. Хотя… Кольцо-то надо вернуть. Ладно. Только тачку не убей напоследок.

— Да я её даже брать не буду. На своей поеду.

— Пха-а-а… — нервно выдохнула я. — Ленка и «семёрка»… Идейка не очень, серьёзно, Макс. Машкова даже от «девяток» нос воротит.

Макс только плечами пожал:

— Ну вот и отлично. Как раз посмотрим, так ли уж ей интересно со мной просто общаться, как говорит.