Красные нити времени

Станислав Мажинский

Продолжение книги «Дожди мертвых империй» цикла «Бури Газаллакса» преподнесет новые повороты судеб, интриг и приключений от севера Лимессы до юга Шаккама.

6. Лимесса. Лигерхальд

В то утро Лифион проснулся от странных криков на улице. Ему показалось, что сегодня выходной день, так как именно в этот день он часто просыпался от криков ребятни за окном. Но в это утро, даже сквозь сон, он понимал, что ему нужно быть на службе. В голове никак не могли уместиться два этих обстоятельства — крики за окном и служба.

Лифион с трудом вырвал свой разум из объятий сна и сел на

кровати с закрытыми глазами. Вставать с постели не было никакого желания. Он приоткрыл глаза и посмотрел на временную линию на стене. До обычного его просыпания было еще довольно долго. Можно было увидеть еще несколько добрых снов. Но крики заползали в его уши наподобе жутких насекомых, от которых так и хотелось избавиться.

Он вяло откинул одеяло и поднялся. Тело требовало утренних упражнений, но сегодня никакого желания не было. Крик, доносившийся с улицы, не умолкал. Упражнения он всегда делал в тишине, но сегодня ему точно не удастся сконцентрироваться на теле. Было похоже на то, что крик был не детский, наполненный радостью, а женский — полный ужаса.

Открыв свои большие глаза, Лифион, последовал на балкон, из которого выходил обзор на внутренний дворик. Ступив на прохладный кафель, он сразу же проснулся и осмотрел окрестности. Дома напротив еще спали. Солнце было за горизонтом, но уже было светло. Ему очень нравилось предрассветное время, потому что тогда голова не думала о работе, о заботах и прочих мирских делах. Но это утро было не таким. Крик шел откуда-то снизу. Лифион бросил взгляд вниз и, при первом осмотре, увидел лишь большие кустарники и цветы, которые выставлялись жильцами дома. Крик раздался еще раз и тогда ему удалось сфокусировать взгляд на его источнике.

Внизу в угол здания была загнана молодая пара. Парень отбивался доской от трех мужчин необычайно похожих друг на друга. Девушка в ночном халате стояла за спиной парня с ужасом в глазах. Видимо, тем троим до парня не было никакого дела — все тянулись к девушке. Девушка кричала, не переставая, в надежде на чью-либо помощь.

Лифион метнулся обратно в квартиру. Быстро оделся и спустился вниз. Сонные мышцы его тела пришли в резкие движения. Он быстро накинул легкую кофту и влез в штаны. Крики продолжались. Он поспешил на дикий зов девушки. Лифион по пути подобрал небольшую палку, которая была оставлена на детской площадке. Двигаясь через кустарники, он выбежал к углу здания, где трое людей в черных грязных костюмах прорывались к испуганной девушке.

Подбежав к первому, Лифион ударил человека по голове. И только сейчас заметил, что все трое были лысыми. Человек повернулся к Лифиону и уставил на него странно-мутные глаза.

— Это мертвецы! — крикнул парень.

В этот же миг сотрудник Агентства безопасности Лигерхальда сбил лысого мужчину с ног. Когда тот рухнул на асфальт, Лифион вторым ударом ноги нанес чудовищный удар в голову. Череп с отвратительным треском лопнул и из трещины стала толчками выходить жидкость серого цвета.

Остальные двое нападавших уставились на деяния Лифиона, но почему-то не стали нападать на него. В это время парень нанес одному из недоброжелателей удар доской по голове и тот рухнул как тряпичная кукла. Из его расколотой головы тоже вытекала серая жидкость, наполняя воздух гнилым запахом. Третий обернулся к девушку будто ничего только что не произошло.

Лифион схватил последнего за горло и припер к стене. Тот будто не видел Лифиона, он продолжал странно шипеть и вырываться, протягивая руки к девушке. Девушка, понимая, что утренний кошмар, в прямом смысле, кончился, невольно обмякла и была подхвачена парнем. Лифион продолжал держать странника за горло.

— Кто ты такой? Кто тебя сюда прислал? — спросил Лифион.

Ответа не было. Только хрипение и клокотание. Чужак все безуспешно пытался вырваться из мертвой хватки сотрудника Агентства. И тут Лифиону пришла мысль заглянуть ему в глаза. Он был одним из немногих, которые могли смотреть прошлую жизнь лубого человка, глядя в глаза. В Лимессе таких людей называли эклями. В них он находил все необходимые ответы на вопросы, но делал это он только в исключительных ситуациях. После каждого слияния с судьбой другого человека Лифиону было не хорошо. Его мучили страшные головные боли, образы из жизни просматриваемого то и дело всплывали, выдавая себя за реальность, сны превращались в кошмары на протяжении многих дней. Он тяжело отходил от увиденного, хотя это приносило свои результаты.

В этот раз Лифион решил долго не думать. Он захватил голову чужака своими мощными ладонями и взнлянул глубину зрачков. Каждый раз, когда он совершал смотрение и слияние с судьбой, его пробирала мелкая дрожь, а затем завораживающие картины чужой судьбы проигрывались в обратном порядке, предлагая Лифиону исходные моменты. Но сегодя такого не было. Странность была в том, что он ничего не видел. Неужели его дар, который был послан ему самой природой, покинул его? Лифион видел пустоту. Черное ничто, которое растеклось в сознании недоброжелателя. От этого в нем взорвалась ярость и Лифион нанес молниеносный удар между глаз чужаку, оставив рваную вмятину, из которой мелкими струйками просачивалась грязно-серая жидкость. В теле поверженного сразу же испарились энергия и напряжение. Чужак с бледной кожей рухнул под ноги Лифиону.

— Большое вам спасибо! — Проговорила причитающе девушка сквозь слезы спасения. — Я была так близко от смерти.

Лифион обернулся на слова и оглядел пару.

— Они пришли к нам под утро. Стали выламывать дверь…

— Вы их знаете?

— Нет, — ответил парень. — Они пришли за моей женой. Одного я убил еще в квартире, а эти — гнались за нами до последнего.

— Это мертвецы? — спросила девушка. Ее поврежденная рука залила кровью белоснежный халат.

— Не знаю, — ответил Лифион. — Но выглядят очень на них похожими.

— Мои родители прислали мне ментальный сигнал, — звговорил парень. — Я только сейчас о нем вспомнил.

— Какой? — резко спросил Лифион.

— «Они повсюду».

Лифион не сразу осознал все страшное, что несли в себе эти два слова. Он еще раз осмотрел мертвые тела и в попытке найти хоть какую-нибудь подсказку. Прелый запах их грязных одежд поднимался из земли и бил в нос волной отвращения. Лифион, не обращая внимания на пару, стал обшаривать тела в попытках найти необходяимые нити, которые привели бы его к объяснению происходящего. Карманы всех трех были пусты. И тут он понял смысл слов.

— «Они повсюду» говоришь? — спросил себя Лифоин вслух. — Проклятье!

Он бросился бежать со всех ног к дому арраванта, который был не так далеко.

Выбежав из уютного дворика с пышным садом, он увидел все то, что таило в себе сегодняшнее утро. Трупы бледнокожих охотников были разбросаны по улицам в перемешку с убитыми горожанами. Гомон плача, страданий и криков гнался за Лифионом весь путь до дома Эйлигера. Изредка на его пути попадались люди, которые тут же прятались в кустах или подворотнях, принимая Лифиона за одного из недоброжелателей. Город за одну ночь стал неуютным. Всюду были разбросаны поломанные ветки, доски, железные трубы, будто на город налетел ураган, но это было не далеко не так. Молистиновые трубы, опоясавшие весь город, сегодня не гудели.

Он забежал за угол на другую улицу и увидел как несколько мужчин отбиваются от толпы чужаков, не пуская их во двор домов. Слышались одновременно глухие удары палок о головы чужаков и треск костей. Лифион на бегу подобрал весомый кусок арматуры и понесся дальше. Арматура была липкой от чей-то крови, но сейчас это не имело никакого значения для него. Он был уверен, что Эйлигер в опасности и ему нужна его помощь.

«Хоть бы он был еще жив», — пронеслось в голове у Лифиона.

Через квартал он увидел здание арраванта. Семнадцатиуровневое строение напоминало странную конструкцию, сложенную из треугольников. В стеклянном фасаде отражалось все то, что происходило на улице, и ничего, что происходило внутри здания. Большими шагами Лифион приближался к одинокому зданию и его удивляло отсутствие людей. Мусор и следы борьбы были видны повсюду, но никого из живых не было. Лифиону стало не по себе.

Страх в нем смешался с беспомощностью. Он не мог до сих пор поверить, что не увидел ничего в глазах чужака. Пустота до сих пор стояла в его глазах словно наказание. А ведь его дар в прошлом и стал для него настоящим наказанием, которое разлучило его с семьей.

Лифион был старшим из трех. Когда мать перебралась с его братьями из Нисклаама в Лимессу, то на его плечи упала вся мужская работа в их семье. Поселившись на окраине Эйзулура в небольшой холодной каменной хижине, его семья направила все силы на выживание. Каждое утро Лифион уходил в порты для того, чтобы выйти в океан в надежде поймать рыбы или поработать помощником на рыбацком судне.

Так проходили индикты и ходы его пребывания в чуждой для него стране. Он и не заметил как его младшие братья выросли, а былая красота его матери значительно увяла. Лифион уже не был вольным портовым рыбаком, он открыл несколько лавак на рынке Эйзулура недалеко от Энндуары. Братья стали постепенно помогать ему в торговых делах, но часто до поздна задерживались на улице с дворовыми ребятами.

Постепенно Лифион стал замечать, что Гион и Фудо стали гулять порознь. Фудо всегда приходил домой раньше, а Гион задерживался. Лифион списывал это на возраст Гиона, все таки он был старше Фудо. У него могли появиться иные увлечения, чем у младшего брата. Но как оказалось позже, беспокойство Лифиона было не без основательным.

Причиной для беспокойства стало исчезновение молодой девушки, дочки одного крупного торговца и к тому же близкого друга Энндуары, а это говорило о том, что если кто-то и похитил ее, то расправа будет не только с преступником, но и с его семьей. После того как шокирующая новость разлетелась во все уголки Эйзулура, у Лифиона внутри возникло кислое чувство тревоги. Лифион, на чьих плечах до сих пор держалось все домашнее хозяйство, необъяснимым образом стал беспокоится за Гиона.

Однажды в праздничный день, он застал Гиона в саду. Тот сидел и сидел и занимался созданием небольшой подделки из кожи.

— Что делаешь?

— Небольшую куколку для мамы. — Гион продемонстрировал маленького человечка со смешной головой старшему брату.

— Хорошая затея. Кстати, ты же слышал об исчезновении той девушки?

— Да, — несколько нехотя и нервно ответил Гион, не поднимая глаз на брата. — Про нее все говорят…

— Может быть ты видел ее перед исчезновением?

— Ее много кто видел. Ведь ее отец торговец. Он часто с ней прогуливался по рынку.

— Может, ты видел ее с кем-то, кто мог бы ее похитить?

— Она всегда с отцом. Он с нее глаз не сводил и никому не позволял до нее даже дотрагиваться.

В этот момент у Лифиона возникло странное внутренние состояние, которое твердило ему, что Гион недоговаривает. Следую своему ощущению Лифион продолжил задавать вопросы брату в надежде выведать хоть какую-нибудь зацепку.

— А тебе она нравилась?

Гион явно не был расположен давать искренний ответ. Он пропустил его мимо ушей и продолжил дальше возиться с куклой.

— Гион, ты меня слышишь?

Гион резко поднял на брата глаза и раздраженно спросил:

— Что тебе нужно?

Когда их взгляды встретились, у Лифиона впервые случилось, то что он сам назвал «смотрением». Он не мог понять, что с ним на самом деле происходит. Весь мир потускнел и только глаза брата показывали ему то, что Лифион хотел узнать.

Лифион видел каждый шаг брата, каждое его движение. Все, казалось, настолько реалистичным, будто он сам сделал это с несчастной девушкой. Будто вся вина от содеяного была на Лифионе. Но что было дальше, он и подумать не мог, что это мог сделать его родной брат.

Все действия перед его глазами отматывались назад. И когда он закончил смотреть, то вся разум сложил всю картину в правильном порядке.

Он увидел как Гион похитил девушку, передавив ей горло желтой лентой. И подняв ее на руки, унес девушку прочь из города в безлюдное холмистое место. Он принес ее в небольшое укромное место, что-то на подобе хижины, часть которой была вделана в холм. Хижина была похожа заброшенное контрабандистское местечко, где можно было переждать ненастных событий или залечь на продолжительное время.

Пока девушка лежала на грубо сколоченной лежанке Гион осторожно перевернул девушку на бок и со всей силы в затылок под волосы вогнал железный штырь. В этот момент девушка дернулась — это было ее последнее движение в ее короткой жизни. На руках Гиона появилась кровь.

Но что было дальше для Лифиона было невообразимо. Гион раздел девушку и усадил ее перед собой за стол, загодя примотав ее к столу. Ее юное лицо с закрытыми глазами и пухлыми губками было отклонено немного в сторону и вниз. Длинные русые волосы падали на плечи и грудь. Гион сидел напротив нее и рассказывал ей истории, признавался ей в любви со слезами на глазах, пел песни, читал стихи. Это было полным безумием.

Лифион пришел в себя. Перед ним было лицо его брата, который со злостью сжимал куклу. Лифион выбил из рук брата кожаного человечка и схватил брата за грудки.

— Ты в своем уме!? — закричал Лифион. — Зачем ты ее убил, идиот?

Гион явно не ожидал такого поворота событий. Он все сделал тихо. Никто не видел его — это он знал точно. Но откуда это знал брат. Как он узнал? От такой досады у Гиона потекли слезы.

— Отпусти! — закричал Гион и стал бить по сильным рукам старшего брата, которые держали его мертвой хваткой.

— Ты знаешь, что теперь будет с нами всеми? Ты головой думал, нет?

— Отпусти! — продолжал кричать Гион.

Лифион хорошенько тряханул брата и бросил на землю.

— Ты все равно ничего не поймешь! — проговорил сквозь слезы Гион. — Она та, о которой я мечтал…

Лифион не стал слушать брат, а сел под орешину и схватился за голову.

С тех пор жизнь Лифиона и его семьи изменилась так, что он даже не проводил в последний путь свою мать, которою сильно любил и которой дорожил. Гион уничтожил все, что создал Лифион.

Лифион стряхнул с себя воспоминания и вбежал в холл дома. Украшенный в небесных тонах высокий потолок, отделанные дорогим камнем колонны, вазоны благоухающих цветов ожидали его в полной тишине. По полу были раскиданы щепки и куски земли, кое-где виднелись кровавые разводы на полу и стенах. Возле лифта лежало тело, по-видимому, консьержа или кого-то из технического персонала. Лифт не работал, поэтому Лифиону пришлось подниматься по лестнице. В нем все еще была вера в то, что Эйлигер еще жив.

Добежав до пятнадцатого уровня, он стал встречать одиноких чужаков, которые тоже двигались вверх. Догонав одного на лестнице, он ударил железным прутом по затылку. Серая жижа и вонь вырвались наружу. Лифион невольно закрыл нос рукавом. Тело рухнуло и безвольно покатилось по ступеням вниз, оставляя серые следы то ли крови, то ли болотной грязи.

На следующем уровне ему пришлось уже уложить четверых. Треск проломленных костей вместе с вонью разлетался эхом по всему пролету. Самое странное, что показалось Лифиону, так это то, что ни один из них не давал ему отпор. Они будто все были настроены на всех, кроме него. Ему оставалось лишь только подойти и пробить им голову.

Ноги Лифиона уже отказывались его нести. Добравшись до двери, ведущей в коридор семнадцатого уровня, он остановился на миг, чтобы отдышаться. Голова шла кругом. Воздух тяжелым дыханием проникал в легкие. Железный прут, изляпаный остатками плоти и серой жижи, словно прирос к руке. У Лифиона никогда не было такой зарядки как в это утро.

Отдыхать не было времени. Он вбежал в коридор, который вел к жилищу арраванта и обомлел от ужаса. Весь коридор был буквально забит чужаками. Они все настойчиво ломились к Эйлигеру, создавая толчею и беспорядок. Черно-белая река из чужаков заполнила весь коридор.

«Хоть бы он был жив» — надеялся Лифион.

Он занес прут и пробил пару голов. Двое рухноло на пол. И тут случилось то, чего он никак не мого ожидать. Толчея прикритилась и вся толпа замерла, словно все они были единым организмом. У Лифиона внутри тоже все замерло. Толпа стояла в молчании, в ожидании взрыва. Появилось небольшое движение и вся река чужаков вновь пришла в движение. Но они не продолжили ломиться дальше, он стали оборачиваться к нему. Лифион сделал осторожный шаг назад. Стоящие к нему чужаки сделали шаг вперед.

Лифион понимал чем оборачивается это дело. Мысль «пробраться к Эйлигеру» была жестко отодвинута другой — «спастись бегством».

Не успел Лифион сделать второй шаг, как толпа взорвалась и бросилась на него. Он с неимоверной скоростью выбежал в обратно на лестничную площадку и увидел как снизу поднималась еще толпа в голов десять.

Ситуация была очень щекотливая. Тут Лифион справа от себя увидел небольшой проем, который вел на крышу здания. Выбора особо не было, он резко рванул на крышу, чтобы там уже разобраться как можно действовать дальше и что можно придумать.

Выбежав на утреннюю свежесть, Лифион увидел город как на ладони: большие стеклянные здания, молистиновые трубы, зеленые островки парков и садов. Он кинулся к массивным вентиляционным колодцам. Там он сможет немного набраться сил и обдумать действия. Он знал что Эйлигер жив. В противном случае, эти пришельцы бы так не толпились у его апартаментов.

Они выбегали на крышу, мешаясь у друг друга под ногами. По их виду было ясно, что они не знали, где находится Лифион. Растерянность была на лицо. Однако их становилось все больше и больше, а у Лифиона так и не возникло никакой идеи кроме того как пойти в бой.

Все в дальнейшем происходило как в припадке бешенства. Лифион как отчаявшийся зверь бросился на толпу со злобой и бесстрашием. Размытый фокус, снесенные прутом головы, костная крошка, летящая во все стороны, болотная гниющая затхлость, бьющая по носу — все расцветало перед ним ужасающими цветками реальности. Однако для Лифиона тоже не все прошло так гладко. Один из нападавших укусил его за плечо, другой — расцарапал когтями левую щеку, еще один — изорвал его легкий свитер на спине и рукаве, оставляя кровавые борозды на его теле. Лифиону в порыве неравной схватки удалось нескольких столкнуть с крыши вниз. Он не считал скольких ему удалось положить, но замечал, что подкрепление все поспевало и поспевало.

Ему казалось, что битва будет бесконечной. Силы уже стали медленно покидать его. Мышцы стали наливаться метеллической тяжестью усталости. Прут в руке работал не опускаясь. В пылу битвы Лифион не заметил как на него бежали всего трое. Хруст голов положил начало тишине, которая свалилась на его плечи приятной тяжестью.

Мышцы гудели от сильного напряжения. Лифион все никак не мог отдышаться. Он стоял и наслаждался тихим рассветом. Солнце начало медленно выкарабкиваться из-за горизонта. Он был готов смотреть на это вечно. Солнце придавало ему сил и уверенность, что весь утренний кошмар имеет конец. Медлить было нельзя. Эйлигер был еще в опасности.

Лифион стер с лица серую жидкость, которая летела на него из разбитых голов. Вонь уже не чувствовалась — он к ней привык. Практически вся площадка крыши была усеяна мертвыми телами. Лифион направлялся к проходу идя прямо по телам.

Войдя в знакомый коридор снова, Лифион увидел, что чужаков тут не осталось. Лишь двое, которых ему удалось убить, лежали на полу слившись с тишиной и вонью.

Перешагнув мертвецов Лифион быстрым шагом направился к апартаментам Эйлигера. Металлическая трость в его руках была на готове.

Эйлигер проживал в конце коридора. Добравшись, он увидел, что дверь была выломана. Дверной проем, ведший в гостиную, открывал взору Лифиона жуткое зрелище — разбитые дорогие атрибуты декора, сломанная мебель из ценных пород дерева, осколками посуды был устлан весь мраморный пол. Некогда ухоженная и уютная комната предстала в разрухе.

Он шагнул внутрь, осторожно переставляя ноги, чтобы не создать лишнего шума. В панорамных окнах апартаментов Эйлигера появилось солнце, которое осветило разруху. Лифион осматривал каждый угол комнаты, ища глазами тело арраванта. Большая картина с пасторалью Даргалиона была разбита и неуклюже валялась около стены, на которой висела. Большие вазы, стоящие возле окон, были побиты. Одна из штор была содрана и бурым пятном лежала на полу возле дивана. На лицо были следы борьбы, что давало надежду Лифиону на то, что арравант Эйлигер жив.

Послышались шорохи справа. Лфион напрягся и осторожно пошел на звук. Путь вел его в спальню. Тут он тоже увидел следы борбы и с десяток чужаков, которые ломились в запертую дверь ванной комнаты. Это значило только одно — арравант жив.

Молниеносно в дело вступил металлический прут. Хруст голов был уже настолько привычным для ушей Лифиона, что он разобрался с чужаками в мгновения ока. Брызги серой вони летели на стены и кровать, оставляя следы кары Лифиона. После последнего удара повисла тревожная тишина.

— Арравант Эйлигер? — С опаской спросил Лифион. — Вы там?

В ответ было молчание.

Лифион дернул за ручку двери. Дверь не поддавалась. Лифион громко крикнул:

— Эйлигер!

С той стороны двери послышался стон. Лифион не думая и не медля, приложился к двери и двумя ударами сломал замок.

Арравант лежал в ванне с ножом в левой руке. Крупные пятна крови расползлись на его пижаме. Правая рука была перемотана полотенцем. Эйлигер был бледен. Видомо, потерял много крови, но еще был в сосзнании, чтобы признать своего спасителя.

— Лифио… — бессильно произнес арравант. — Я уже думал, что…

— Как вы? — спросил Лифион, осторожно вытаскивая Эйлигера из ванны и сопровождая его в спальню.

— В целом не плохо, как видишь. Кровь сумел остановить…

Арравант оглядел тела чужаков, лежащих в его спальне. Вонь от серой жидкости заполнила комнату и стала не выносимой. Эйлигера вырвало на одного из мертвецов. Лифион быстро вывел его из спальни в гостиную.

— Вам нужно на свежий воздух, — сказал Лифион.

— Откуда они пришли? Кто они? Почему охрана не задержала и не перебила их? — Эйлигер, несмотря на свое состояние, был явно возмущен.

— Я не знаю, — ответил Лифион.

— Сегодня же всех уволю! Даже думать не буду!

Эйлигер остановился и произнес:

— Моя дочь! Она сегодня должна вернуться…

— А кто ее будет встречать? — Спросил Лифион.

— Несколько ребят должны были отправиться сегодня утром в речной порт.

— Но весь город…

Лифион не успел договорить — Эйлигера снова вырвало. Он взял арраванта под руки и повел его из квартиры, завхватив несколько бутылок воды.

Поднявшись на крышу, Эйлигер было сильно удивлен тому количеству трупов, которое было на крыше.

— Это все ты? — с удивлением спросил Эйлигер.

— Да, — ответил Лифион с пренебрежением в голосе. — Все они были у вас в апартаментах.

Лифион провел его до окраины здания. Город блистал в солнечных лучах, но тонкой линией в воздухе ощущалась скорбь и боль. Внизу на улицах было не уютно — везде был раскидан мусор. Где-то вдалеке запели трубы протяжным воем.

— Что это еще за такое? — возмутился Эйлигер.

В ответ Лифион пожал плечами, но где-то глубоко внутри знал, что гул труб надрывисто пел о падении Лигерхальда.