Катарсис

Сергей Шангин

План генерала Климова сработал и теперь под угрозой будущее всей страны. Победить заговорщиков можно, используя против них точно такое же оружие из иного мира. Вот только времени и людей, способных во всём разобраться, нет.В результате неудачной перезагрузки системы Плацдарма с жителями творится какая-то чертовщина, город реально сходит с ума. Егору и его друзьям предстоит бороться не только с последствиями перезагрузки, но и с теми, кто решил под шумок прибрать власть в регионе к своим рукам.

— 11 —

Незнакомая девчонка в белом халате сидела на корточках возле него, только сейчас прекратив искусственное дыхание и массаж сердца. По её лицу стекали слёзы, нос покраснел, рыжие волосы растрепались, придавая ей вид конопатого львёнка.

— Ты живой, Егор! Я так рада, что ты живой, — твердила она, гладя его по лицу нежными прикосновениями пальцев. — Это я, Алина, ты меня не узнал? Я совсем другая, по-другому выгляжу, но это я, поверь!

Всё оборвалось в душе Егора. Он ведь чувствовал что-то знакомое в интонациях девушки, но внешность совершенно затмила это, спрятав от него самого любимого человека. Он только сейчас окончательно осознал, что именно Алину полюбил больше жизни, когда той самой жизни у них не было вовсе. Эти дурацкие ограничения — она слишком молода, к тому же дружит с Корнеем, который без ума от Алины. Как он может даже думать о том, что между ними может что-то быть?

— Алинка, Алиночка, Линочка, — бормотал он, поймав её пальцы и целуя их нежными прикосновениями губ.

Ему не хотелось вставать, он любовался её новым лицом, чувствовал тепло ладоней, радовался, что они оба живы, чёрт побери! Разве именно это не называется счастьем? Она уже не девочка шестнадцати лет, к которой страшно подойти взрослому парню, между ними может быть всё, что бывает в таких случаях.

— Знаешь, я не смогла найти ни Корнея, ни Михалыча, — призналась она.

— Постой, а как ты оказалась в этой… — он неожиданно замолчал, понимая, что Алина, скорее всего, поступила точно так же, как и многие узники Плацдарма.

— Нет, Егор, ты неправильно понял, — заторопилась Алина, с полуслова почувствовав настроение парня. — Не знаю, говорят, самоубийц тянет друг к другу, вот и меня притянуло к ней, когда она уже выпила пригоршню таблеток, собираясь покончить с жизнью. Как я могла ей помочь, если она преспокойно улеглась на диван, дожидаться смерти? Никак, Егор! Ты не поверишь, но она практически умерла, потому что её душа выпорхнула из тела, как мотылёк и улетела прочь, бросив его на произвол судьбы. Понимаешь, ей было всё равно, что будет с этим телом!

— Но она же умерла, Алина!

— Нет, Егор, нет, она ушла слишком рано, а я успела занять её место и позвонить в Скорую. А потом доползла до двери и открыла замок. На моё счастье, они приехали буквально через пять минут. Таблетки не успели подействовать в полную силу, они поставили меня на ноги уже через полчаса, а я пообещала, что не буду больше делать глупостей. Ты не подумай, я не украла это тело!

Она замерла, словно опасаясь удара, обидного высказывания, хлёсткого слова, обвинения со стороны Егора. А ему стало неожиданно противно и гадко, что он в принципе мог подумать о ней нечто подобное, скверное, неприятное, обидное. Словно имел право судить других людей, не совершив в этой жизни ничего особенного, совершенно случайно получив главную роль в чужом спектакле, где всех статистов в конце должны были убить.

— Линочка, иди ко мне!

Он притянул её к себе и крепко поцеловал прямо в солёные от слёз губы, отчего девушка расплакалась ещё пуще, заливая слезами ему лицо.

— Прокофьева, ты там покойника отпеваешь или реанимацией занимаешься, — раздался резкий окрик откуда-то со стороны. — Немедленно возьми себя в руки и делай работу! Сопли потом, дома будешь распускать! Я кому сказал, Прокофьева?

— Есть продолжить реанимацию, товарищ майор! — с трудом вырвавшись из объятий Егора, ответила Алина. — Он очнулся, Степан Егорович!

— Очнулся? Замечательно! Передавай Валечке, чтобы она не сидела без дела, а сама дуй вон к тому симпатичному лейтенантику с ранением в плечо. Спасёшь ему жизнь, замуж возьмёт! — хохотнул майор. — Быстро, быстро, Прокофьева, пока жених от потери крови не скончался. А ты, Валентина, что сидишь куклой? Быстро приняла пациента у Прокофьевой!

— А может, я лейтенантом займусь? А то этот такой…

— Грязный, Валечка? А ты точно врачом стать собираешься, Валентина? Профессией не ошиблась? Думаешь, всю жизнь просидеть в чистеньком кабинете, рецепты выписывать, да чаи гонять? Пациент не может быть грязным или чистым, он бывает только нуждающимся в твоей помощи или нет! Мне повторить, Валентина?

— Нет, папа, я готова! — поджав губы, обиженно ответила девушка.

— Раз готова, так займись пациентом, и прекрати морщиться, Валечка! Посмотри на Прокофьеву, вот у кого тебе учиться нужно!

— Подумаешь тоже, — возмущённо фыркнула девушка, — ни рожи, ни кожи, а туда же, лучший фельдшер! Папа, она даже не врач!

— Ты, кстати, тоже, но в отличие от тебя, она уже побывала в горячих точках и со смертью была на «ты». Так что тебе учись у неё, Валечка! А будешь губки дуть и глазками хлопать, выгоню из мединститута к чёртовой матери! Продавщицей в магазин пойдёшь!

— Дурак ты, папочка, — девушка показала врачу язык, — продавщицы побольше моего зарабатывают, а особенно не напрягаются и с такими вот не возятся. Сама уйду, будешь приставать!

— Поговори мне ещё! У тебя пациент скоро помрёт, а ты с отцом препираешься! Иди работать, Валентина!

— Подумаешь!

Поджав губки, она с недовольным видом подошла к Егору, пытавшемуся приподняться хотя бы на локте. Но сил оставалось совсем мало, руки не слушались, тело, казалось, весило несколько центнеров.

— Помоги сесть, — попросил он девушку.

— Я не санитарка, — скривилась та. — Жалобы на здоровье есть? — поинтересовалась она, не делая попытки подойти к пациенту.

— Да я сдохну сейчас, это тянет на жалобу? — возмутился Егор. — Позови Прокофьеву, блин, пока я не помер с такими врачами!

— И не надо на меня орать, — топнула ножкой девица, — здесь я решаю, кто и что будет делать.

— Валя, твой совет, как врача нужен, — позвала Алина, чувствуя, что ситуация заходит в тупик. — Повязку я наложила, но что-то мне его пульс не нравится, ты в этом больше разбираешься, ты же врач, — разливалась она соловьём, освобождая место рядом с лейтенантом. — Если не возражаешь, я этим бомжиком займусь?

— Отлично, Варя, бери его себе и это… — она сморщила лобик, пытаясь выглядеть настоящим врачом, — померяй ему давление, а то он мне что-то не нравится.

— Конечно, Валечка, всё сделаю, — моментально согласилась Алина, оставляя папенькину дочку наедине с молодым лейтенантиком, откровенно заглядевшемся на будущую врачиху.

Алина помогла Егору приподняться, прислонила его к стене, померяла пульс, затем прикоснулась губами ко лбу.

— Что ты со мной, как с покойником? — недовольно поморщился Егор.

— Температуру проверяю на всякий случай, — отмахнулась Алина. — Не поверишь, но я знаю всё, что знала эта Варя, могу делать, что она умела, словно от рождения прожила её жизнь. И в школу ходить не надо, и… — она запнулась, затем улыбнулась и решилась продолжить, — и с мужчинами встречалась не только на дискотеке.

— А здесь, как оказалась?

— Так она здесь работает фельдшером, медсанчасть местная. От госпитализации я отказалась, поэтому сразу на работу поехала, чтобы лишних вопросов не было. Хотя… моё появление больше вопросов вызвало, — загадочно улыбнулась она. — Слушай, Егор, как думаешь, я могу к моим заявиться? — неожиданно сменила она тему.

Егору было необычно тепло рядом с Алиной, он чувствовал невероятный приток энергии, ласковой, живой, светлой. Ему хотелось забыться и качаться на её волнах вечно, наслаждаясь голосом, хотя и не похожим на голос прежней Алины. Последний вопрос выдернул его из мечтательности.

— И что ты им скажешь? Они же тебя похоронили, простились с тобой, ты для них уже умерла.

Егор представил, как незнакомая девушка стучит в дверь и заявляет: «Здравствуйте, я ваша дочь, вернувшаяся с того света! Не смотрите, как я выгляжу, это типа реинкарнация!»

— Но я же вернулась! — в отчаянии выкрикнула Алина.

— А что скажут родственники Вари? Как ты им это объяснишь? Была у них дочка и пропала? Жила Варя и стала Алина? Ты учти, никто в городе пока не знает ничего о том, что здесь происходит!

— Совсем? — не поверила Алина. — Там же творится чёрт знает что, как они это объясняют?

— Никак, Алина, потому что они не видят того, что вижу я. Постой, а ты сама-то видишь призраков?

— Сейчас нет, — призналась девушка. — И что делать?

— Вот только что вышел на человека, который может хоть что-то сделать, и нас атаковали. Думаешь, почему тут раненные? Полковник пытался остановить тех, кого уже захватили, чтобы они не разбежались по зданию.

— И что? Зачем ему это?

— Чтобы я мог вернуть всех обратно, — как само собой разумеющееся объяснил Егор. — Представляешь, что будет, если в любого из этих сотрудников вселится кто-то левый?

— А как ты это делаешь, Егор? Ты же валялся тут без чувств, когда я тебя нашла!

— Так для того и вырубили, чтобы мог снова оказаться там, среди них.

— Вырубили? Так это не случайность? И ты можешь любого…

— Алина, остановись! Не любого, а только того, кто фактически убил человека, отправил его душу на произвол судьбы. Знаешь, что потом происходит с теми, кого они выкидывают из тела?

— Знаю, — её передёрнуло от отвращения.

— Скажи, а почему она решила покончить с собой? Ты же помнишь это?

— Устала от боли, — подумав, ответила девушка, — рак в последней фазе. Решила закончить всё и сразу.

— По тебе не скажешь, что ты страдаешь, — не поверил Егор.

— А я не… страдаю, — Алина прислушалась к себе. — Странно, я и не обратила на это внимания! Понимаешь, я видела её в тот момент, когда она глотала таблетки — лицо перекошено от боли, руки трясутся, стонет глухо и практически ни на что уже не реагирует, хотя за окном солнышко, птички чирикают, соседи за стенкой радио на полную катушку врубили. А сейчас нет ничего, не чувствую боли, странно! Помню, она уже собиралась с кем-то поделиться этим, но не смогла, боялась, начнут жалеть и тогда она не решится покончить с собой. Начнут лечить, точнее тащить через боль к смерти, потому что это уже неизлечимо, понимаешь? А я ничего не чувствую! Так не бывает, Егор! Пусть я не врач, а только фельдшер, но поверь, я повидала разного — если человек одной ногой шагнул на ту сторону, обратно ему дороги нет! Я ведь не тело заменила, только душу и то по глупости, решила — вот она, удача! Потом поняла, что наделала, да было поздно, нужно как-то бороться за жизнь.

— Много чего в жизни не бывает, — он гладил её по голове, пытаясь заглянуть в глаза, — вдруг, это чудо? Может, болела душа, а твоя совершенно здоровая?

— Егор, причём тут душа? Это же процессы в организме, там опухоль, метастазы, отравление организма. Не метафизика, а биохимия! Не может всё это в один момент рассосаться, понимаешь?

— Не может и бог с ним, — легко согласился Егор. — Главное, ты сейчас здорова, и мы нашли друг друга! Помоги встать, начальство идёт, нужно дальше работать. Не возражаешь, если я попрошу тебя прикрепить к своей персоне?

— А они тебя послушают?

— Ещё как, — хвастливо усмехнулся он, — мигом исполнят! Не поверишь, но сейчас я единственный, кто может им хоть что-то объяснить.

— Я не возражаю, — чуть не завизжав от радости, согласилась Алина. — Мы снова вместе!

От бурных проявлений радости их спас окрик полковника, не вовремя вернувшегося в коридор перед кабинетом.

— Что здесь происходит? Что с моим человеком? Почему ваш персонал так реагирует? — накинулся он на доктора. — Не ФСБ, а цирк с конями!

— Всё в порядке с вашим человеком, — поморщился врач. — Сложнее с теми, кому вы наделали дырок, — проворчал он. — Это обязательно было делать, нельзя было просто выстрелить в потолок? Или лепнину жалко стало?

— Вы чем-то недовольны? — поджав губы, поинтересовался полковник.

— Да, недоволен! Я всегда недоволен, когда кто-то по глупости начинает расстреливать сослуживцев. Или мне нужно от радости подпрыгивать? — врач не пытался скрывать раздражения, кидая на полковника гневные взгляды. — Это нормальные ребята, я каждого из них знаю не первый год! Кем вы себя возомнили?

— Я не собираюсь вам объяснять свои действия, — отрезал полковник. — Представьтесь!

— Майор Коноплёв Степан Егорович, начальник медсанчасти областного управления ФСБ. Извините, вас мне тоже не представили, с кем имею честь?

— Полковник Жуков Сергей Владимирович, — стараясь сдерживать накатывающее бешенство, ответил полковник. — Мои полномочия вам подтвердит генерал Никитин, но не сейчас. Как закончите здесь, пройдите в его кабинет — он спит. Ваша задача — убедиться, что с ним всё в порядке. И не нужно на меня смотреть, как на врага — других вариантов не было, Степан Егорович, поверьте на слово. В противном случае это были бы уже совершенно другие люди. Тема секретная, поэтому просто примите к сведению и работайте!

Майор недовольно засопел, но не посмел перечить, помня, как генерал перед уходом приказывал во всём подчиняться заезжему выскочке. Чёрт его знает, с чем он приехал, вдруг, действительно случилось нечто такое, о чём ему и знать не положено? В конце концов, генерал это принял, как должное, чего ему упираться? К тому же парни, поймавшие пулю, выглядят подозрительно радостными, словно орден получили или ещё что похлеще.

— Сергей Владимирович, — вклинился в напряжённый диалог Егор, — можно прикрепить к нам этого фельдшера? Сами понимаете, нам понадобится постоянная медицинская поддержка.

— Ты сам как?

— В порядке, не думайте об этом, мне бы…

— Услышал тебя. Степан Егорович, есть возможность закрепить за нами эту девушку?

— Простите, товарищ полковник, мы можем отойти в сторонку? — врач кинул странный взгляд в сторону фельдшера и, понизив голос до шёпота, продолжил. — Могу предложить вам любого другого нашего специалиста на выбор, а вот Вареньку не рекомендую.

— Что не так? По виду вполне справляется со своими обязанностями!

— Понимаете, во-первых, она не врач. А во-вторых, её, вообще, сегодня не должно быть на работе, она… как бы это сказать… в длительном отпуске по состоянию здоровья, если так можно выразиться, — доктор мялся, не решаясь говорить прямо.

— Степан Егорович, у меня мало времени. Если мой человек просит именно этого специалиста, значит, так надо. Говорите прямо, что не так?

— Видите ли, у Вареньки рак, причём в последней стадии. Она отказалась от госпитализации. Мы её периодически проведываем, конечно, но поверьте, это дорога в один конец, медицина тут бессильна. Не понимаю, как она нашла в себе силы появиться на работе? Ещё вчера даже не могла встать с кровати! Если честно, не думал, что доживёт до утра. Возможно, какая-то необычная ремиссия, но это ненадолго, чудес на свете, по крайней мере на этом, не бывает!

— Извините, но она непохожа на смертельно больного человека, прикованного к постели, — полковник внимательно присматривался к девушке, весело обсуждавшей что-то с Егором. — Или вы что-то от меня скрываете?

— Товарищ полковник, мне нечего скрывать, говорю, как есть. Мне не сложно согласиться, но отвечаете за последствия вы. Я предупредил! Потом не говорите, что не знали, когда в самый ответственный момент она свалится от боли. Болеутоляющее — это временная отсрочка, понимаете? Сейчас она чувствует себя здоровой и полной силой, но представьте, что будет, когда наркотик перестанет действовать? Да она просто загнётся от боли!

— Извините, Степан Егорович, мне нужно самому пообщаться с вашим специалистом. Представьте нас, пожалуйста!

— Варя, сержант Соловьёва, подойди к нам! — доктору пришлось повысить голос, так как Алина никого, кроме Егора не слышала. — Познакомься, это полковник Жуков, ему нужно с тобой поговорить.

— Варя, как вы себя чувствуете?

— Нормально, а в чём проблема, кто-то пожаловался?

— Нет, просто Степан Егорович утверждает, что ты безнадёжно больна и не должна быть на работе. Поэтому ещё раз повторяю вопрос — ты уверена, что твоему здоровью ничего не угрожает? — он говорил жёстко, не делая скидок на возраст и болезнь.

Алина поначалу опешила, не зная, что ответить на подобный вопрос, так как совершенно не чувствовала себя больной, тем более, смертельно.

— У меня всё в порядке, товарищ полковник, — до девушки наконец дошло, о чём беспокоится её начальник, — с утра всё стало замечательно, чувствую себя отлично и никаких препаратов для этого не принимала, — торопливо добавила она, уловив удивление во взгляде врача. — Не знаю, что произошло, но это какое-то чудо, Степан Егорович! Вчера хотелось умереть, а с утра готова жить долго и счастливо, — рассмеялась она.

— Хм, я не доктор, но на смертельно больного человека вы, Варя, точно не похожи. Согласны поработать в моей команде, если, конечно, Степан Егорович не будет возражать?

— Варя, ты точно в порядке? — с отчаянием в голосе спросил врач. — Поклянись, чтобы я поверил!

— Степан Егорович, таблеток не принимала, болей нет, позавтракала с аппетитом, сейчас чувствую голод и готова съесть слона без соли. Не знаю, что произошло, но я в порядке, клянусь! Можно мне с ними остаться? Ну, пожалуйста, Степан Егорович!

— Ой, Варя, обманываешь ты меня, — не поверил врач, — стар я, чтобы в чудеса верить. Но твоё дело, смотри, не подведи меня, девочка! Переходишь в распоряжение товарища полковника до особого распоряжения. Будет обижать, обращайся, — невесело пошутил он. — Но, сперва, закончим здесь все дела, — прикрикнул он. — Лишних людей у меня нет, а ситуация сложная, товарищ полковник, так что потерпите!

Конец ознакомительного фрагмента.